Мари Феррарелла - Мужская душа

Сколько же в ней силы, не мог надивиться Кэрсон. Его бы такая боль уже давно изнурила.

— Продолжай, Лори. Давай, еще немного.

Лори поняла, что Кэрсон наклонил голову и выкрикивает ей в ухо слова поддержки. Она с трудом понимала, где она, то, забываясь, то, тяжело тужась, и ей казалось, что она не выдержит этого.

И вдруг Лори услышала… тоненький крик.

Разве это она? Разве она издает эти звуки?

Нет, осознала Лори, крик издавал кто-то еще. Ее ребенок.

Ее ребенок!

Лори с трудом открыла глаза и как будто вышла из глубокого, тягостного транса.

— Ребенок? — Чтобы произнести это слово, потребовались все ее оставшиеся силы.

— Ребенок, — подтвердила Шейла удовлетворенно. — У вас прелестная девочка с десятью пальчиками на руках и ногах. — Она смотрела на Лори, улыбаясь.

Нянечка, появившаяся в палате несколько минут назад, взяла младенца и укутала в белоснежную простыню. Детский крик продолжался, а огромные глаза дочери смотрели по сторонам, как будто она была так же рада быть здесь, как Лори была рада ее видеть.

— Вы хотите взять малышку на руки? — Вопрос Шейлы, обращенный к Кэрсону, обескуражил его.

Он собрался, было сказать «нет», ведь радость первого общения с ребенком принадлежит Лори. Но хватило одного взгляда на младенца, который покоился сейчас на огромной груди нянечки, — и он почувствовал нежную влюбленность.

Кэрсон глазами спросил разрешения у Лори. Она как будто поняла, о чем он ее спрашивал, и кивнула головой в знак согласия.

— Да, — прошептал он.

Нянечка передала ему ребенка. Все встали вокруг.

Младенец был таким легким, как будто он был ничто. И в то же время, будто он был все.

Кэрсон и не догадывался о том, что это может произойти так быстро, что любовь заполнит каждую клеточку его тела мистическим светом. Но все было именно так. Огромное чувство захватило его, наполнило его — и изменило его. И весь этот переворот учинило крошечное существо, которое он бережно прижимал к груди.

— Она красивая, — проговорил Кэрсон. — И похожа на тебя, — он посмотрел на Лори, — это дар Божий.

Неужели он сказал ей комплимент? Или она все еще плохо соображает после родов? Лори была удивлена. Это совсем не в стиле Кэрсона — говорить приятные вещи, но и что он будет тащить ее на руках до самого госпиталя, она тоже не предполагала.

И тут она почему-то вспомнила об автомобиле Кэрсона:

— Господи, Кэрсон, что с твоей машиной?

Он совершенно забыл о ней. Скорее всего, ее куда-нибудь откатили. Надо будет узнать, где она может сейчас стоять. И еще позвонить кому-то из друзей, чтобы его забрали, когда он покинет госпиталь. Мелочи, просто мелочи. Важно, что с Лори и с ее ребенком все в порядке.

— Хорошо, что мы не взяли твою машину.

Очень нежно Кэрсон положил ребенка в изгиб ее руки. Уходя, он посмотрел на мать и дочку и подумал о том, что никогда не видел ничего более красивого, и никогда Лори не была такой счастливой. Даже на ее свадьбе с его братом.

В душе у него возникло странное чувство. Ему захотелось уехать. Вернуться назад, к прежнему спокойному состоянию.

Туда, где он жил, не зная настоящего счастья.

— У нее твои глаза, — сказал он Лори. Она оторвала взгляд от младенца и посмотрела на него. — И твое выражение лица. Она маленькая. Но ты ее всему научишь.

Лори улыбнулась, чувствуя себя одновременно и спокойной и очень уставшей. Ее взгляд поразил его.

— Да, — сказала она мягко. — Научу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Они явилась к ней все вместе, как и в первый раз. Дамы, которых Лори назвала Стайкой Мамаш, пришли к ней с подарками и добрыми пожелания ми. Лори встретила их с распростертыми объятиями.

Все они похудели, построители, а это значит, что после беременности и родов рано ставить на себе крест. Лори сама пропагандировала эту теорию, в том числе для пользы будущих мамочек, которые пополняли ее классы в Ламасской школе, и была искренне рада видеть практическое тому подтверждение. Значит, у нее в этом смысле тоже была надежда.

Каждая из женщин обняла ее, благоухая при этом божественными ароматами и светясь радостными улыбками.

— Господи! — воскликнула Джоанна Прескотт, тоже учительница по профессии, делая шаг назад. — Из всех нас только ты одна родила ребенка в положенном месте по всем правилам. — Она подняла одну бровь. — В больнице.

Журналистка Шерри Кэмбл поспешила присоединиться к общей болтовне:

— У меня все по-другому. В кузове, почти за тысячу миль от цивилизованного госпиталя.

— И у меня, — напомнила им специальный агент Крис по кличке «Си Джи», — на полу в оперативном отделе ФБР, предназначенном для допроса серийного убийцы молодых девушек.

Насколько Лори могла судить, Джоанна превзошла всех своей историей:

— О, а газон перед горящим домом лучше?

— Все. — Лори подняла руки, чтобы прервать спорщиц. — Вы заставляете меня чувствовать себя ужасно глупой.

Шерри посмотрела на нее с непритворным удивлением. Все трое были посвящены в подробности рождения ребенка Лори. Они встретили Кэрсона О'Нила в тот вечер, когда он должен был забрать машину со стоянки у магазина Лори.

— Ну, не знаю, прибыть в госпиталь на руках у мужчины с внешностью греческого бога, который нес тебя, целых, пять кварталов, не так уж и глупо.

Лори не хотела, чтобы у женщин сложилось ложное представление о ее отношениях с Кэрсоном. Они нашли себе спутников жизни, о которых любая женщина может только мечтать. Но с ней этого не случилось. Кэрсон будет в ужасе, если узнает, какую ему назначили роль.

— Он брат моего покойного мужа.

Си Джи окинула ее знающим взглядом.

— Он — хитрый лис, — заметила она, — имеет на тебя виды.

Лори покачала головой. Все они — безнадежные фантазерки. Включая специального агента ФБР, которая, казалось бы, должна трезво мыслить.

— Ты раздуваешь пузырь из ничего.

Но Си Джи не любила отказываться от своего мнения. Особенно, когда знала, что права. Она видела, как Кэрсон смотрел на Лори, когда она отвечала на вопросы какого-то ученика. Это не был обычный взгляд деверя, который смотрит на вдову своего брата.

— Я думаю, ты за деревьями леса не видишь, — сказала Си Джи. Когда Лори собралась возразить, она добавила: — Не забывай, это моя работа — подмечать то, что скрыто от других. Могу сказать, что у этого мужчины к тебе исключительные чувства.

Лори вздохнула. Ее подруга неисправима.

— Конечно, у него есть чувства ко мне. Я жена его покойного брата, и мы всегда общались как близкие родственники. — Она неопределенно пожала плечами. — Насколько мне известно, я единственная, с кем он говорил о своей бывшей жене.