Все жизни в свитке бытия - Людмила Салагаева
Турин – город до гениальности простой для самых безнадежных блудил. Улицы расположены параллельно и перпендикулярно, обсажены тополями с пушистыми кронами. Нижние этажи строений отмечены роскошными разубранными витринами, которые не в силах забыть ни одна, даже самая равнодушная к красоте женщина.
Нашего мужчину очень заинтересовала парковка машин посередине улицы, которую почтительно обтекали бесшумные трамваи, авто и пешеходы. Кроме того, он в вечернем освещении узрел набережную реки По, о чём сообщил нам с радостью первооткрывателя-географа. И не давая опомниться, выложил историческую справку: Турин во времена Римской Империи был военным лагерем Castra Taurinorum (основан около 28 г. до н. э.), позднее переименованная в колонию Augusta Taurinorum. Символ города – бык – возник тогда же.
И сегодня, даже в лёгких сумерках, обилие гордо посаженных голов, украшающих поилки, фонтаны, здания, решётки, урны не оставляло сомнений, что гуляешь по уютному Турину, удобному для любителей спокойной провинциальной жизни, защищённому мощным его покровителем.
Более всего об уюте и надёжности рассказывали подъезды жилых домов. Освещённые старинными и модными светильниками, украшенные картинами, зеркалами, сверкающими затейливыми ручками, накладками на дверях. И…, о чудо! застланные красивыми коврами. Как маленькая открытая сцена они притягивали взгляд и звали внутрь.
Несмотря на час пик, жизнь шла под ногами прохожих неторопливо и с обязательными заходами в бесчисленные кафе и ресторанчики. В заведении "National" было тихо, тепло, сухо – то, что нам требовалось.
"Апперичино" предлагал к аперитиву (за десять евро) такой набор закусок, что у голодного человека просто разбегались глаза. Но ещё и обязательную гордость заведения – пасту! Что бы мы ни пробовали было вкусно, нет – просто превосходно – и паста с морепродуктами, и свежайшие креветки, нежнейший цикорий и упругая спаржа. Три вида баклажан, которые уже ни с чем не спутаешь, заставили вычеркнуть из памяти впечатление о великолепных синеньких из Даляня.
Сервировка утреннего завтрака в буфете – бонбоньерке с шикарной красной розой в прозрачной низкой вазе на белоснежном столике с не менее изысканным набором круассанов, начинённых лесными ягодами, и несравненным капучино, не говоря об остальном наборе вкусностей для гурмана, которыми оставалось насладиться только глазами, навсегда запечатлели в памяти Турин как гастрономическое царство.
Будь творцом! Создавай золотые мгновенья.
Путешествовать с ребёнком можно, но сложно.
Чтобы наша маленькая попутчица запомнила Марсель, мы на свою голову научили Софи словам рабочего марша. Теперь она только его и пела. Через дебри сна искажённая "Марсельеза", сдобренная пилящими звуками игрушечной цикады, вызвала у меня приступ хохота.
Она с энтузиазмом повторила на бис, прыгая на моей кровати. Знал бы батальон добровольцев из Марселя, спешащих на поддержку революции, что трёхлетний ребенок, через два века присоединится к ним – какой стимул бы они получили!
– Ах! Кто это чирикает и стрекочет? Кто посмел моё белоснежное одеяло стянуть на пол?! Кто пугает меня шуршащим насекомым? Большая цикада, верни моё воздушное облако. Ещё так рано…
– Но утро уже проснулось, слышишь, они поют, – маленький Монстр, как сама себя называет, внучка, резко увеличивает звук и множество игрушечных “сенокосилок" являют с планшета радость наступающему дню.
Маленькая девочка из вчерашних наших разговоров вокруг новой игрушки – цикады, подаренной папой, вообразила: стоит покинуть судно, мы окажемся в лавандовых зарослях, где прячутся и стрекочут прозрачнокрылые самолётики-цикады. (в разгар зимы, при t + 8). С ними она будет летать и щебетать, поэтому так торопится на завтрак.
"Коста Диадема" красовалась у марсельского причала, гостеприимно протянув в сторону порта длинные руки трапов. Но желающих отправиться бродить по мокрому нахмурившемуся городу, спрятавшему красоты, было мало. Автобусы с повисшими носами, пустые и грустные, подчиняясь дисциплине, ждали у моря погоды.
На верхней палубе наш энтузиазм и вовсе исчез – с небес спускалась паутина мороси. Дождь неотвратим, он уже здесь. Замок острова Иф, известный всем по роману Дюма, ещё полчаса, назад открытый глазу во всех подробностях, к счастью, мы успели его пощёлкать, исчез, слился с морем. Пока топчемся в полной нерешительности.
– Всё равно пойдём к цикадам!
Соня подняла как флаг сверкающее, цвиркающее насекомое. (Только мужчина может купить мало того, что непривлекательную, так ещё и неуместную в ненастную погоду игрушку, которую трудно привязать к тому немногому, что позволит увидеть дождь).
Как объяснить всё это ребёнку, уже включившую её в свой мир?
– Эта цикада – Сенан, мой друг. Который остался дома. А здесь он – цикада. Я ему покажу всё, – терпеливо объясняет Софи, – он пойдёт с нами смотреть других цикад и кататься на карусели в Марселе”. Да! Да! Я – Богиня дискотеки! Она топнула ногой и пропечатала своё желание.
– Нет! Это Я – Богиня дискотеки!
С неменьшей решимостью я тоже притопнула ногой, – у каждого дома есть друг, которому хочется показать всё, что мы увидим. Пусть не только Сенан, а все наши друзья окажутся с нами.
Это ей понравилось. И мне понравилось. Своих друзей я буду держать в планшете, и Соне легко будет объяснить, почему я так часто его открываю.
– А как они покажутся.
– Для этого надо просто вспомнить о них! Только чтобы никаких капризов. Один хочет туда, другой – сюда. Я – здесь Богиня дискотеки. Какой у нас девиз? Забыли?
–Слово – золото?!
– Да-а-а-а!!!!
– Что скажу, то и будем делать!
Решили потянуть время, погулять по лодочке – так называет Софи грандиозное судно. Вдруг дождь передумает.
С двенадцатой палубы судна Марсель выглядел нарядной праздничной каруселью, которых, кстати, немало в городе. Вершина карусели – базилика Нотр-Дам-де-ла-Гард – главная достопримечательность города. Его колокольню видно с любой точки. Из клубящихся облаков на дела человеческие терпеливо взирает позолоченная статуя Девы Марии.
Запрокинув головы, мы входим в пространство вечной святыни. И только преисполнились уважения … моя дочь недоуменным шепотом разрушает прекрасную минуту единения.
– Мне только кажется или на самом деле здесь пахнет ухой?! – дочь недоверчиво нюхает воздух. Мы все тоже становимся носами и… Да! Вкуснейший запах ухи, словно шлейф «Коко Шанель» за очаровательной дамой, вплывает в ноздри.
– Слушай маму и будешь знать, – это я дочери, – когда был основан Марсель.
Невозможно подсчитать, сколько поколений ели здесь уху и всё что водится в прибрежных водах. Хроники, а против них спорить осмеливаются только украинцы, отмечают: около 600 лет до
