Лора Энтони - Не муж, а мед!

  — Я же согласилась выйти за тебя замуж. Это ведь начало, не так ли?

  Он остановился и взял ее руку в свои.

  — Пусть это будет настоящий брак, Дейзи. Давай попробуем. Ради нашего сына. Ему-то нужна настоящая семья, а не этот омерзительный расчет!

  — Что ты имеешь в виду под «настоящей семьей»? — Она смело встретила его взгляд.

  — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

  — Мне жаль, Кэл, но думаю, я не смогу дать тебе того, о чем ты просишь.

  — Почему? Ты боишься быть любимой?

  — С каких это пор ты так хорошо разбираешься в моих чувствах? — Голос Дейзи дрожал.

  — С тех пор, как поцеловал тебя в первый раз.

   — Ха!

  — Смейся, если хочешь, но ты ведь не станешь отрицать, что сдерживаешь свои истинные чувства. Ты боишься жизни, Дейзи.

  — Я? Боюсь жизни? А кто, как не я, остался здесь и взял на себя заботу о твоем сыне? А кто сбежал, чтобы поиграть в ковбоя?

  — Прекрати строить из себя мученицу, Дейзи. В действительности ты набросилась на тяжелую работу, чтобы уйти от правды. Ты осталась потому, что была слишком напугана, боялась приняться за что-либо другое. Ты даже боялась заняться со мной любовью. Вот поэтому ты и отталкивала меня. Не потому, что злилась, а потому, что ужасно боялась.

  — Какой вздор! — горячо возмутилась она.

  — В самом деле? Тогда объясни, почему ты все еще девственница?

  Ее лицо запылало. Откуда он знает? Дейзи попыталась вырваться, но Кэл крепче сжал ее руку.

  — Нет, мадам, — резко сказал он, — вам не убежать. Вы останетесь, пока мы все не обсудим.

  — Отпусти меня, — чуть не плача, просила она.

  Кэл сбавил тон:

  — Дейзи, бояться — нормально. Тебе только нужно признаться в этом. Тебе не надо ничего скрывать от меня, любимая.

  — Не называй меня так. — В ее голосе слышалась паника.

  — Почему нет? Ты — моя жена. — Он погладил ее руку, отчего у нее побежали мурашки по спине. — Мужчина должен говорить приятное своей жене.

  Жене.

  Нет! Она не была готова к этой новой роли, которую он навязывал ей.

  — Пожалуйста, — слабо попросила она, — перестань.

  Дейзи вырвалась и побежала. На этот раз Кэл отпустил ее.

  Ей показалось, что позади раздался его грубый и безжалостный смех.

  Со дня свадьбы прошло несколько недель. Почти все свободное время Кэл проводил с Трэвисом. Они были на пикнике бойскаутов-волчат. Они лазали вместе по деревьям, бросали камешки у скалистого пруда и скакали на лошадях. Они играли в мяч на заднем дворе, ходили в кино на утренние сеансы по субботам, а в воскресные дни — в церковь.

  Кэл был сам удивлен, насколько отцовство пришлось ему по душе. Ни разу он не почувствовал себя обремененным или стесненным. Отчаянно желая наверстать упущенное, он ежеминутно испытывал огромную радость, находясь с сыном.

  Трэвис задавал множество вопросов о родео. Хотя Кэл с увлечением рассказывал любознательному ребенку о своих приключениях, у него не было ни малейшего желания вернуться к прежней жизни.

  Почему он так долго не хотел осесть? Зачем искал любовь и признание в соревнованиях, когда они ожидали его в Иглтоне? То удовольствие, что приносили ему скачки на быках, меркло в сравнении с огромной радостью, какую он испытывал, общаясь со своим сыном. Его жизнь никогда еще не была такой полной и богатой.

  Лишь отношения с Дейзи оставляли желать лучшего...

  В течение дня они работали бок о бок на пасеке, но почти не разговаривали. Когда он пытался завести разговор, она отвечала ему односложно, если отвечала вообще. В конце концов он прекратил бесплодные попытки, сосредоточив все свое внимание на Трэвисе.

  «Она одумается», — уверял он себя, но в глубине души уже сомневался в этом.

  Его начала изводить бессонница. Постоянно думая о Дейзи, он ворочался в своей все еще холостяцкой кровати. Сон бежал от него. В конце концов, он здоровый, женатый мужчина.

  Дейзи не уступала. Он перепробовал все: добрые слова, тщательно продуманные подарки, благородные жесты. Он приготовил ей ванну перед сном — она даже не поблагодарила. Сделал завтрак — она не сказала ни слова. Помыл посуду — она даже не заметила.

  Кэл ломал голову, думая, как растопить эту ненавистную ледяную стену? Наконец он решил просто не замечать Дейзи.

  — Нам надо заселить восемь ульев, — объявила Дейзи однажды утром в субботу, когда Кэл и Трэвис еще в пижамах сидели на кушетке и смотрели мультики. — Звонил Босс Мартин и сказал, что прибыли новые матки. Я еду в магазин, чтобы забрать их.

  С завистью в глазах она посмотрела на отца с сыном. Ревнует, подумал Кэл.

  — Вернусь через полчаса и рассчитываю, что вы оба оденетесь и слезете с дивана.

  Она покрутила на пальце ключи от машины.

  — Ну, мама, — жалобно протянул Трэвис.

  — Не возражай! — Она нахмурила брови. — А то выключу телевизор.

  — Дейзи, не будь такой ворчуньей, — улыбнулся Кэл. — Расслабься, сегодня суббота.

  — Пчелы не различают дни недели. У меня много работы. И я не могу смотреть мультики, как это делают некоторые. — Она сделала особое ударение на последнем слове.

  Грустная, одинокая женщина... Сердце Кэл а сжалось. О, Дейзи, смягчись, и ты тоже будешь вместе с нами!

  Не оглянувшись, она схватила сумку и вышла из комнаты.

  Можно ли вылечить сердце Дейзи? — думал Кэл. Не уничтожил ли он в ней дух любви, переспав с Розой?

  Дейзи, Дейзи, Дейзи, как мне достучаться до тебя?

  К нему пришел ответ, простой и правильный.

  Скажи, что любишь ее.

  Он до сих пор не говорил ей этого. Но поверит ли она словам? Для Дейзи слов недостаточно. Ей надо осознать, что он никогда не уйдет.

  — Пошли, приятель. — Кэл с любовью потрепал Трэвиса по волосам. — Давай порадуем маму и приберемся в доме. — Он выключил телевизор.

  — Хорошо. — Трэвис слез с кушетки. — Но, может быть, мы сначала запустим моего нового змея? Пока мама не вернулась домой...

  Кэл выглянул в окно.

  — Не знаю, хороший ли ветер.

  — Пожалуйста! — Трэвис умоляюще посмотрел на Кэла, отчего тот мгновенно растаял.

  — Ладно, чемпион, давай запустим. — И Кэл хлопнул в ладоши.

  Возвращаясь из магазина, Дейзи мысленно ругала себя за суровое поведение. Ведь ей хотелось не этого, а напротив — смеяться, улыбаться, хорошо проводить время. Но она боялась.

  Боялась, что, если не будет начеку, Кэл Кармоди пленит ее. Как он сделал это семь лет назад. А потом — бросит. Нет, еще одного предательства она не вынесет.

  Она не сомневалась, что он опять бросит ее. В конце концов ему надоест выполнять семейные обязанности и его непоседливость возьмет свое.