Аманда Мэдисон - Полная капитуляция
Его тело было теплым, под ее ладонями вздымались твердые мышцы. Энн остро ощущала прикосновение его тела, и на нее нахлынули воспоминания. Как хорошо ей было лежать рядом с ним, любить его и быть им любимой! Однако теперь у нее была своя жизнь и своя ответственность — перед сыном.
— Если ты собираешься отнять у меня Стива, — задыхаясь, прошептала она, — предупреждаю: я буду бороться за него. Каждую минуту, каждую секунду. Я приложу все силы…
— И все равно проиграешь.
— У меня нет выбора. Сын — моя единственная надежда…
— Моя тоже.
Глава шестая СТРАСТЬ И СЛЕЗЫ
Энн нервно меряла шагами комнату, снова и снова проигрывая в уме сцену, разыгравшуюся в ванной. Она все еще чувствовала губы Рубена на своих губах, его сильное тело, прижавшееся к ней. Он поцеловал ее лишь в наказание, однако его губы вовсе не наказывали — напротив, их прикосновение было таким страстным, что внутри Энн шевельнулось былое желание. Искорка тут же превратилась в пламя, грозившее поглотить обоих. Теперь Энн твердо знала, что Рубен по-прежнему хочет ее, однако теперь — лишь для того, чтобы отомстить.
Собственная реакция на поцелуй Рубена просто потрясла Энн. У нее в голове не укладывалось, как она может испытывать влечение к человеку, который собрался отнять у нее сына. С другой стороны, Рубен ведь не посторонний мужчина. Он ее муж. И отец Стивена.
Господи, что она натворила? Как могла наивно предполагать, что сможет скрыть факт появления на свет Стива от отца? Рубен ведь один из самых влиятельных людей — не только в Венесуэле, не только на своем континенте, но и во всем мире. Он неизбежно все узнал бы. Может, не сейчас, а позднее, когда Стивен стал бы постарше. Да и сам мальчик наверняка со временем попытался бы разузнать, кто его отец. Дети обычно хотят знать такие вещи. И имеют на это право.
Уже в который раз за это короткое время Энн охватило чувство вины, к которому примешивалась тревога. Чутье подсказывало ей, что Рубен никогда не причинит вреда Стивену — во всяком случае, намеренно. Но что, если он сделает это ненамеренно, не подозревая о том, что на самом деле творит?
Спорить с Рубеном всегда было трудно — слишком уж у него острый и быстрый ум. Любые ее аргументы он ухитрялся перевернуть так, что в конечном итоге Энн начинала сама себе противоречить и окончательно сбивалась с мысли. Однако теперь Рубен даже не пытается спорить. Он просто изъявляет свою волю, ожидая от нее полного повиновения. Размечтался! — с возмущением подумала Энн. Сейчас не глухое Средневековье, и она ему не какая-нибудь рабыня! Лишать себя каких бы то ни было прав она не позволит.
Стивен — ее сын. И каким бы смышленым и отважным ни был ее мальчик, он всего лишь малыш. Ему страшно, он постоянно думает о том, куда подевалась мама. И хочет к ней.
Что ж, если Рубен не желает привести к ней Стивена, Энн сама отправится на поиски сына.
Дом был погружен во тьму, в нем царила полная тишина. С легким содроганием Энн прошмыгнула мимо комнатки, где спала Роса, и прокралась через гостиную в коридор, освещенный лишь падающим из окон лунным светом. Отсюда ее путь лежал в то крыло особняка, где находились детские. Рубен как-то показал ей эти комнаты, ведь одна из них когда-то была его собственной и со временем должна была перейти к его детям. Энн была твердо уверена, что Рубен поселил Стивена именно там.
Добравшись до нужной двери, она осторожно отворила ее и заглянула в залитую лунным светом комнату. Окно не было занавешено, и даже с порога было видно, что детская кроватка, стоящая у правой стены, пуста.
Осторожно прикрыв дверь, Энн подошла к следующей комнате и повторила инспекцию. Увы, и здесь — никого.
У третьей двери Энн внезапно остановилась. У нее вдруг возникло ощущение, что за ней следят. Да, бродить ночью по этому дворцу куда страшнее, чем она предполагала. Впрочем, глупости, никто ее не видит. Все спят, вокруг ни души.
Энн решительно открыла дверь. Комната была погружена в кромешную тьму, однако Энн показалось, что краем глаза она смутно уловила какое-то легкое движение. Ее мозг тут же подал сигнал к бегству. Однако убежать она не успела.
Комнату залил яркий свет, на мгновение ослепив Энн, и она невольно зажмурилась. В ту же секунду крепкие руки схватили ее за предплечья и оторвали от земли.
— Отпустите! — закричала Энн, отчаянно вырываясь и дрыгая ногами. — Отпустите меня сейчас же!
— Тихо, Энн. Криком ты ничего не добьешься.
При резком звуке голоса Рубена сердце Энн упало. Его подбородок был совсем близко, так что можно было даже разглядеть пробивавшуюся на нем щетину.
— Ты? Но как же?..
— Охранная система, — коротко пояснил Рубен и, опустив Энн на пол, решительно взял ее под локоть и потащил к коридору, Там уже выстроился караул охранников, глазевших на них с нескрываемым любопытством. — Камеры слежения по последнему слову техники. Как только ты вышла из спальни, они тут же включились.
Так он, значит, следил за ней всю дорогу, пока она на цыпочках кралась по особняку! И его охрана тоже! Сгорая от стыда, Энн возмущенно выкрикнула:
— Ты самый настоящий тюремщик!
— В таком случае ты — самая настоящая шпионка, — насмешливо отозвался Рубен.
Рубашка на его груди распахнулась, открыв мускулистую грудь в гораздо большей степени, чем это было приемлемо для душевного спокойствия Энн. Он казался первобытным дикарем, но при этом олицетворял собой власть и силу. Пять лет назад именно на эту удочку Энн и попалась.
— Я бы не стала обыскивать дом, если бы ты дал мне увидеться с сыном!
— В жизни не встречал более непокорной женщины.
— Что ж, остается только пожалеть, что ты вырос вдали от цивилизованного мира. Иначе тебе было бы прекрасно известно, что на свете полно женщин, сладить с которыми куда труднее, чем со мной. — Энн сделала тщетную попытку выдернуть локоть. — Да отпусти же меня, тебе говорят!
— Ни за что. — Рубен усилил захват. — Я не смогу заснуть, пока ты бродишь по дому, а если отправить тебя назад в твою спальню, то моей охране всю ночь не будет покоя. Нет уж, сегодня ночью ты будешь со мной и, даю слово, с места не сдвинешься.
Втолкнув Энн в свою спальню, Рубен захлопнул дверь. В укрепленных на стенах канделябрах горели свечи, мерцание пламени отбрасывало танцующие тени. Энн снова поежилась. Похоже, ее путешествие во времени завершилось где-то в мрачном Средневековье.
— К чему эти свечи?
— Так уютнее. — Рубен без особых церемоний опустил Энн на свою кровать, смяв бархатное покрывало, напоминавшее своим темно-лиловым цветом южную ночь.
