Улица свежего хлеба - Катерина Сергеевна Снежная
Она вышла из лифта, как ошпаренная, словно из бани, ощущая, как между лопатками будто жжет от чужого взгляда. Направилась в сторону закутка и, оказавшись на своем месте, тут же упала в секретарское кресло, чувствуя, как от напряжения требуется передышка. Оказалось в шпионов играть не так просто. «Забава Бонд, тыдыщ!» и музыка за кадром. Ага, за кадром, только вот ноги совсем не держат ее от бешеного напряжения, возникающего при любом контакте с ним. Она закатила глаза, приоткрыла рот и внутренним взглядом обратилась в себя, понимая, что ни разу в жизни никто из ее мужского окружения не вызывал в ней подобных реакций, лишь одним своим присутствием. Лишь одним взглядом полным жгучего намерения и обещания сделать с ней совершенно непристойные вещи. И ей хотелось сказать «да» на все его молчаливые запросы. Так сильно, что требовалось срочно расслабиться, отвлечься, снять напряжение.
Долго ей расслабляться не пришлось. Через два часа с начала рабочего дня в кабинет вошел Владимир и нависнув над ее столом, сияя и хитро улыбаясь, прошептал:
– Тебя тут еще не зажарили живьем?
Забава подняла на него глаза и досадливо усмехнувшись, откинулась на спинку кресла.
– Слухи быстро поползли, – подытожила она, постукивая ручкой по красивому подбородку, рассматривая, как Владимир отклонился назад и нервно поправляет узел своего галстука.
– Не то слово. Между прочим, я не верю в версию шпионажа. Так что желаю удачи.
И Забава загривком ощутила, как над головой сгущаются тучи. Она побледнела, и уставилась на Владимира, не зная, что делать первым, хватать сумку и бежать или сначала все-таки написать заявление об уходе.
– Я ничего такого не делала, – прошептала она, хлопая глазами и убедительно изображая невинность. – Мне хоть кто-нибудь может что-нибудь объяснить.
Владимир подмигнул.
– Сделай мне кофе, – распорядился он.
И когда Забава принесла ему кофе, сказал:
– Шесть месяцев назад у нас был слив информации по проекту «Русская зима». Мы нашли предателя и уволили его. Затем месяц назад еще попытка взлома системы, как раз перед тем, как ты устроилась. Мы не знали удачная или нет, и сели за проверку проекта. А сегодня утром, была зафиксирована еще одна попытка слива информации, но сутками назад. А тут ты у темной приемной и…
Он со значением замолчал, с любопытством разглядывая девушку, которая все это внимала, замерев, словно кролик перед удавом. Казалось, она даже не слушает его, а думает о чем-то, о своем.
– А если это увольнение, – она не представляла, что могут написать и что вообще пишут в трудовой и личном деле, в таком случае. «Уволена по подозрению во взломе информационной системы»?
– Никто тебя не будет увольнять, – Владимир почесал за ухом глядя куда-то на стол. – Хотя нужно сказать, что Снежана настаивала на этом.
– А что тогда?
– Напиши объяснительную.
– Может быть, лучше уволится самой?
– Вот, если уволишься, это будет подозрительно.
Не успела Забава ответить, как в кабинет влетела Маша с большими округлившимися глазами и сдержанно поздоровавшись, выпалила:
– Скалов, приказал живо к нему.
Забава опасливо вошла в кабинет. За столом для совещаний сидела Снежана Хэмильтон. Рядом сидел Скалов. Алексей снял пиджак, рукава рубашки были закатаны, воротник расстегнут, галстук лежал на столе. Вид у него был обманчиво расслабленным, но в глазах застыла настороженность. Словно они спрашивали у нее «Кто ты, Забава»? И если бы рядом не сидела грозный начальник отдела безопасности, с виду женщина выглядела милой блондинкой, ни клыков, ни ножей, ни даже угрозы на ее лице, Забава снова бы скатилась в приятное головокружение, смешанное с ощущением счастья.
– Проходите, садитесь, – блондинка указала на стул стоящий напротив них.
Забава кивнула, мысленно беря себя в руки. Чем больше делала она шагов, на негнущихся ногах, тем отчетливее понимала, Владимир прав. Она не может уволиться. Такое действие вызовет подозрение. Но можно заставить ее уволить. Нужно спровоцировать ситуацию. После поцелуя, скорее всего в трудовой, укажут стандартную причину увольнения. Она села и вопросительно посмотрела на них.
– Это из-за пятницы? – спросила она, видя, как Снежана поворачивает к ней монитор ноутбука с записью приемной внерабочие часы. На видео было видно, как в приемную входит Забава, проходит до кабинета Скалова, а затем исчезает. Спустя двадцать минут, она вновь появляется в видео, падает на колени и что-то ищет.
– Можете объяснить? – спросила блондинка.
Все время просмотра записи, она не сводила с Забавы внимательного взгляда.
– Я уже объяснила, – заговорила та, голос звучал ровно и спокойно. – Мне нужно было в туалет. Вы меня в чем-то обвиняете?
Снежане сморщилась и, бросив взгляд на Алексея, кивнула.
– С точки зрения рационального, вам было легче добежать до туалета на первом этаже, а не ехать в лифте сюда.
– А вы были в том туалете? – Забава чуть прищурилась.
– Нет, – ответила та, сердясь.
– Зайдите и посмотрите, что там творилось вчера. Мне не нравятся подобные места, из-за грязи и запахов. Владимир Владимирович рассказал мне про неприятности с системой безопасности, но причем тут я?
– При том, что вы тут были, и это делает вас подозреваемой.
Забава недобро посмотрела на нее.
– Знаете, что, если так, я сегодня же могу написать заявление об уходе.
–У вас был ключ от приёмной, которого вообще-то не должно быть.
– Так делают в компании все. Я часто задерживаюсь и помогаю с работой другим девочкам.
– Нарушение устава и положения по безопасности компании.
Забава промолчала, считая, что это уже слишком. Они же не на режимном объекте, где существуют повышенные нормы безопасности. Возмущенно вздохнув, посмотрела на Алексея. Тот тоже наблюдал за ней, не произнося ни слова. Прекрасный и осуждающий. И, похоже, он не верил ей, и от этого в душе Забавы зародилась обида. Он вчера целовал ее в этой комнате, и пошел бы на большее, а теперь судит.
– Мне нужно от вас официальное заявление, чем вы тут занимались в пятницу.
Забава покачала головой, встала и оперилась на руки, нарочито возмущенно посмотрела на них леденящим взглядом. Если бы кто вздумал посчитать ее пульс, он бы понял, как тот ненормален. Он бы понял, что в ее рту сухо, а в горле ком. Она пожала плечами.
– Если сходить в туалет, туда, куда ходишь обычно, преступление, то я не буду работать в подобной компании. Я ничего плохого не делала, и не собираюсь за это отвечать.
– Вы вторглись на чужую территорию в нерабочее время.
– И что? – она едва не сорвалась, повысив голос и сдерживая себя.
– В выходные, когда мы работаем внеурочное время, мы тоже вторгаемся
