Джулия Джеймс - Продажная любовь
Энн сидела рядом с миссис Теакис, держа на коленях прелестно одетого маленького Ари. С другой стороны оказался Никос — менее удачное соседство. Она старалась держаться от него подальше, но само его присутствие давило, она ощущала это всю церемонию. Но иногда, несмотря на это давление, зрелище поглощало ее. Красота действа и просветленные лица молодой пары, любовь и счастье, отражавшееся в глазах обоих, трогали и умиляли. И теплые слезы радости к концу церемонии уже не удавалось сдерживать. Энн старалась незаметно промокнуть их пальцем. Потом ей тихо вложили в руку шелковый платок.
— Мама и Эфимия лучше подготовились, — прошептал на ухо тихий голос.
Энн посмотрела на пожилых женщин. Никос был прав — обе не пытались скрывать растроганности, спокойно прикладывая платки к глазам. Переводя глаза на молодых, Энн увидела лицо Никоса. Трудно было назвать чувство, с которым он смотрел на Тину и Сэма, но явно это было приятное чувство. Ощутив ее взгляд, он повернулся к ней с тем же выражением.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Свадебный прием был роскошным. Все были в вечерних нарядах, и Энн пришлось надеть платье Карлы, хотя она предпочла бы быть в другом. Посмотрев на себя в зеркало, она осталась довольна: волосы уложены в низкий пучок на шее, красивое эффектное платье. Она выглядит великолепно.
Мрачные ассоциации она постарается игнорировать.
Так же как и их виновника.
С момента приезда семьи Тины Энн старалась быть в стороне, следить за Ари. Никос был занят гостями. После продолжительного обеда пришло время танцев под звездами. Ари, уже сонный, очень хотел танцевать, и Энн, улыбаясь, протянула ему руки. Он важно вел ее, вытянув ручки вверх и сосредоточенно считая «раз, два, три». Они приблизились к Тине, которая танцевала — Энн слишком поздно это поняла — с Никосом, а ее муж танцевал с кем-то из гостей.
— О, Ари, с тетушкой Энни танцуешь, а со мной нет! Я ревную!
Ари немедленно оставил Энн.
— Тина следующая, — объяснил он и направился к своей няне.
Тина отошла от Никоса и обняла Ари. Энн двинулась в сторону, но ее остановили, сжав запястье.
— Полагаю, мы должны меняться партнерами, — сказал Никос, обняв ее за талию.
Все произошло моментально, она не могла освободиться, не привлекая всеобщего внимания. Да еще сейчас, на свадьбе Тины. Но она напряглась, застыла. Это раздражало Никоса — видно было по его потемневшим глазам, сжавшемуся рту. Она не будет обращать на это внимание. С какой стати? Главное — не смотреть на него. Не смотреть.
Бесполезно. Каждая клеточка ее тела стонала от его близости, от тепла его тела, от твердой руки на ее спине. Он двигался с той же летящей грацией, которую она видела, когда он танцевал в таверне — в ту ночь, когда соблазнил ее…
И сейчас, как тогда, была музыка, пьянящая музыка, магия танца, волшебство прикосновений и крепкая, властно ведущая рука на спине, а в воздухе было разлито что-то дурманящее…
Снова воспоминание о блаженстве…
О боже!
Как долго продолжался этот танец, неизвестно. Она выпала из времени. И не только из времени — из действительности. Реальность того, что произошло между ней и Никосом, постыдная реальность того, что он думал о ней, горькая реальность ненависти к нему — все испарилось. Пока звучала музыка, действительность пропадала. Оставалось колдовское очарование — плыть в его объятиях, тонуть в этом восхищенном взгляде.
Вдруг музыка смолкла. И магия пропала. Моргая, она поняла, что остановилась, что вокруг люди, что маленький Ари тянет ее за платье.
Лицо Ари горело от возбуждения.
— Там начинается фейерверк!
Красочное зрелище сверкающего ночного неба наверняка было видно даже из Махоса — щедрый дар семьи Теакисов новобрачным и жителям города. Энн была рада, что зрелище продолжалось довольно долго. У нее появилось время успокоиться, прийти в себя. Никос стоял рядом, она не переставала осознавать это давящее присутствие, но он держал на руках Ари и не мог тронуть ее.
А хотел ли?
С тех пор как она отказалась от бриллиантов, он не делал ни малейшей попытки приблизиться к ней. Наверное, был вполне счастлив с такими, как Елена Константис. А может быть, и с другими.
Зачем же танцевал с ней?
Сердце замирало при воспоминании об этом. Волнующе, сказочно, дивно. Но было и другое — колье за секс… и называл ее ханжой и лицемеркой, потому что она отказывалась…
Это, и только это, она и должна помнить! И ничего другого! Иначе несколько глупых минут в его объятиях — и ее голова начинает кружиться, закипает кровь и она грезит наяву.
Фейерверк закончился грандиозным крещендо. Повернувшись, Энн увидела, что Ари почти засыпает на руках Никоса.
— Время спать, мой маленький, — Энн шагнула, чтобы взять мальчика.
— Я отнесу, он спит, — и Никос направился к застекленной двери, ведущей внутрь виллы.
Энн последовала за ним. Она бы осталась на балконе, просто чтобы быть подальше от Никоса, но Ари протянул ей руку.
— Тетушка Энни, положи меня спать, — сонно и плаксиво пробормотал он.
Возле детской было спокойно и пустынно. Энн напряглась, поняв вдруг, что она здесь наедине с Никосом.
Ари уложили очень быстро. Он уже спал, когда Никос бережно опустил его в кроватку и отошел, чтобы дать Энн осторожно переодеть ребенка в пижаму, протереть губкой личико и ручки и уложить рядом любимого плюшевого мишку.
На мгновение забыв о присутствии Никоса, Энн погладила волосы малыша, наслаждаясь их мягкой шелковистостью. У него такие длинные ресницы, подумала она, почти как у его дяди…
Наклонившись, Энн тихонько поцеловала племянника в лоб и выпрямилась. Никос, стоя возле кроватки Ари, наблюдал за ней. Их взгляды встретились — на краткий, бездыханный миг. Комнату освещал только маленький ночник над кроваткой, и она не видела выражения лица и глаз мужчины. Но отвести взгляд не удалось.
Это было что-то другое, необычное, они никогда так не смотрели друг на друга. Внутри возникло волнение, но оно было глубже, чем всегда…
Ари повернулся во сне, и момент прошел. Девушка принялась складывать одежду Ари, тщательно разглаживая каждую вещицу. Это была бессмысленная активность — чтобы прикрыть возникшее волнение и чтобы дать Никосу уйти.
Энн все сложила, гадая, как еще имитировать деятельность, но Никос не двигался.
Она заставила себя заговорить:
— Вы могли бы вернуться к гостям, я останусь с Ари. Я перенесла свои вещи в комнату Тины, буду спать рядом с ним.
Слова прозвучали несколько неуместно, как-то неловко. Секундой позже она пожалела о них. А вдруг он истолкует это как приглашение? Что она сообщает ему, где будет спать?
