Кэтти Уильямс - Великое таинство любви
— Хмельная храбрость мне требуется только тогда, когда я собираюсь сделать что-нибудь, чего не хочу, — ответила Мэтти. Глядя Доминику прямо в глаза, она положила ладони ему на грудь, а затем чуть дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы его рубашки. С каждой расстегнутой пуговицей ее взору все больше открывалась его смуглая твердая грудь и мускулистые плечи.
— Тебе лучше прекратить делать это, — хрипло произнес Доминик, — или может случиться так, что до спальни мы не дотянем.
Он подхватил Мэтти на руки, ногой распахнул дверь в одну из комнат и, подойдя к кровати, осторожно опустил на нее свою ношу. Несколько томительных секунд он просто смотрел на нее, а затем отошел и включил одну из ламп, стоявших на комоде.
Вернувшись на место, он снова посмотрел на распростертую перед ним молодую женщину. Под этим горящим взглядом Мэтти захотелось свернуться клубочком и замурлыкать, как кошке. Но, увидев, что Доминик начал раздеваться, она пришла в такое смущение, как будто была девственницей и впервые видела обнаженное мужское тело. С другой стороны, она впервые видела столь прекрасное, столь совершенное тело, как у Доминика.
Он рывком стащил рубашку, представив ее взору широкие плечи и плоский мускулистый живот. Как завороженная, Мэтти следила, как он расстегивает пояс и молнию брюк и они соскальзывают вниз по длинным стройным ногам.
— Ты же понимаешь, что, когда я закончу свой стриптиз, наступит твоя очередь, — произнес он с горловым смешком.
— Может быть, работая в ночном клубе, я и носила вызывающую одежду, но стриптиз — не мое амплуа. — У Мэтти пересохли губы, когда она увидела, как Доминик берется за эластичный пояс боксерских трусов и… На его лице заиграла греховная и самодовольная улыбка, когда он увидел с каким восхищенным видом смотрит Мэтти на символ его мужественности.
— Даже если это не твое амплуа, никогда не поздно попробовать. — Он склонился над ней и начал раздевать, наслаждаясь каждым мгновением постепенного обнажения столь желанного для него тела.
Кожа Мэтти была гладкой, как шелк. Вот уже обнажились плечи и показались груди, прикрытые лишь кружевным бюстгальтером. Щелчок застежки, расположенной впереди, и вот они тоже полностью обнажены. Доминик раздвинул в стороны чашечки бюстгальтера и прерывисто вздохнул при виде бледных полушарий, увенчанных напрягшимися темно-розовыми сосками. Сколько раз он представлял, как ласкает их!
Мэтти лежала абсолютно неподвижно, наблюдая за его реакцией, но, почувствовав мощнейший прилив желания, зажмурила глаза и прерывисто вздохнула. Она жаждала, чтобы он наконец коснулся ее, по-настоящему коснулся, но Доминик продолжал неспешно, с явным удовольствием раздевать ее, пока она не осталась лежать перед ним полностью обнаженная.
— Никаких сомнений? — дрогнувшим голосом спросил он. Он накрыл ее тело своим и несколько мгновений просто смотрел ей в глаза.
— Никаких, — ответила Мэтти таким же неровным голосом. Ее руки сомкнулись на его затылке, притягивая его голову в просьбе поцеловать ее наконец. Казалось, этот медленный дразнящий поцелуй будет длиться вечно. Это был поцелуй людей, для которых время остановилось.
— Я чувствую себя как подросток, — задыхаясь, со смехом призналась Мэтти. Доминик улыбнулся.
— Жаль, что мы не встретились тогда.
— Слава богу! В шестнадцать я никого не видела, кроме Фрэнки. — Она коснулась лица Доминика несколькими легкими поцелуями, провокационно двигаясь под ним и наслаждаясь реакцией его большого мускулистого тела.
— Это только потому, что ты не встретила меня. — Он стал медленно сдвигаться вниз, целуя ее ключицы и впадинку между грудями. У Мэтти перехватило дыхание, и она выгнулась навстречу Доминику, издав гортанный стон удовольствия, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска. Он втянул его в рот и стал ритмично посасывать и ласкать языком.
Доминик поймал ее беспокойные руки своими, развел их в стороны и прижал к кровати, продолжая дразнить и ласкать ртом ее груди — сначала одну, затем другую, пока ее соски не запульсировали от наслаждения.
Услышав вскрик, Мэтти даже не узнала свой голос. Ничего подобного этому томительному и искусному соблазнению она не испытывала в своей жизни. Ее тело бесконтрольно задвигалось под его телом, моля о большем.
Но Доминик не торопился.
Он слишком долго ждал эту женщину и теперь наслаждался возможностью касаться ее во всех потаенных уголках, чувствовать ее нетерпеливое движение под собой, слышать ее стоны и мольбы. Нет, он не станет спешить, даже несмотря на то, что от собственного желания у него мутится в голове и темнеет в глазах.
Доминик отпустил ее руки и двинулся еще ниже. Он покрыл поцелуями ее по-спортивному плоский живот и почувствовал, как раздвигаются ее ноги в молчаливом приглашении.
Почему он чувствует себя таким окрыленным и всемогущим? Потому что сбылось его желание и эта женщина, которую он так непривычно долго и упорно добивался, лежит в его объятиях? Доминик поднял голову, посмотрел на распростертую перед ним во всем великолепии своей наготы Мэтти, и его самоконтролю пришел конец.
Их тела были словно созданы друг для друга. Они одновременно достигли пика и воспарили на волне экстатического наслаждения, а когда способность мыслить вернулась к Доминику, он был потрясен силой сотрясшего его оргазма — в своей многоопытной жизни он не испытывал ничего подобного.
С легким вздохом Мэтти вытянулась рядом с ним, затем перевернулась на бок так, чтобы можно было видеть лицо Доминика.
Она могла бы смотреть на него вечно, но потом вспомнила, что слово «вечно» отсутствует в ее словаре, во всяком случае в том, что касается ее отношений с этим мужчиной. Она была молодой — да, но глупой фантазеркой — точно нет.
Доминик повернул голову, и теперь они смотрели друг на друга. Нежным жестом он убрал волосы с ее лица, а затем обнял ее рукой за шею, притянул к себе ее голову и поцеловал в белокурую макушку.
— Думаю, мне пора домой, — тихонько сказала Мэтти куда-то ему в шею. Она немножко порисовала пальцем узоры на его груди, а затем стала нежно обводить контуры его сосков.
— Зачем?
— Потому что именно там я обычно провожу свои ночи.
— Обычно?
— Ну ладно, всегда.
— Тебе не обязательно возвращаться домой, — решительно сказал Доминик. В ответ Мэтти рассмеялась.
— Никогда или только сегодня?
Она подначивала его, и Доминик понимал это, но все равно какая-то смутная мысль тенью промелькнула в его голове. Промелькнула слишком быстро, чтобы он мог уловить ее и проанализировать.
