Индия Грэй - Что готовит нам судьба
— Что ты имеешь в виду?
— На врачебном языке «стабильность» отнюдь не означает, что Ральф находится на пути к выздоровлению. — Кит отошел к камину и уставился на пламя. — Его мозг долго оставался без кислорода. Я думаю, что в ближайшие несколько дней Джасперу придется пережить его смерть.
— Так скоро?
Невыразительный тон Кита запустил тревожные сирены где-то в глубинах ее мозга. «Сейчас он прикажет мне сматывать удочки поскорее, — подумала Софи. — До того, как Джаспер вернется».
— Думаю, да. Если я прав, у него будет достаточно поводов для переживаний и без разрыва с любимой девушкой.
Софи, приготовившаяся принять удар с гордо поднятой головой, озадаченно заморгала.
— Я не понимаю. Ты же сам велел мне уехать…
Кит повернулся посмотреть на нее. Отблески огня позолотили его скулы и создали видимость тепла в серебристых глазах.
— А теперь я прошу тебя остаться, — промурлыкал он с ироничной улыбкой. — Боюсь, в связи с изменением сценария твой ангажемент в роли заботливой подружки Джаспера несколько затянется.
Глава 9
Старший из братьев Фицрой был человеком действия. Он привык отдавать приказы и видеть, что они исполняются, решать, что должно быть сделано, и делать это. Поэтому несколько дней, проведенные в попытках продраться через бюрократический лес вокруг Элнбурга, истощили его терпение до предела.
Большую часть времени Кит проводил в библиотеке. Огромное окно эркера выходило на пляж — в такую погоду море, небо и песок смотрелись как упражнение в оттенках серого кисти художника Марка Ротко. В сравнении с этим пейзажем комната казалась теплой и уютной.
Закончив очередной сеанс телефонных препирательств с налоговой службой, Кит скользнул взглядом вдоль пляжа в подсознательной надежде снова увидеть маленькую фигурку с растрепанными ветром яркими волосами, из-за которой ему было так трудно сосредоточиться на делах вчера. Но сегодня широкий полумесяц песка мог предложить ему только парочку незнакомцев, гуляющих с собаками. Кит отвернулся, испытывая одновременно облегчение и досаду.
За три дня, прошедшие с момента, когда у Ральфа случился инфаркт, жизнь в Элнбурге вошла в определенного рода колею. Каждое утро Кит отвозил Джаспера и Татьяну в частную клинику в Ньюкасле, куда перевели старого графа. Они целыми днями просиживали у его постели, хотя Ральф оставался без сознания и не замечал их присутствия. Кит в больнице не задерживался. Выслушивал отчет врачей и возвращался в Элнбург, чтобы всеми силами избегать встреч с Софи, с головой закопавшись в горы просроченных счетов, жалоб арендаторов и смет необходимых замку ремонтных работ.
Он был почти уверен, что его хлопоты напрасны. Натыкаясь на очередное напоминание о задолженности от поставщика вин Ральфа или дизайнера интерьеров Татьяны, Кит часто вспоминал слова отца: «Я не намерен умирать». Теперь он был при смерти, и его необъяснимое нежелание признавать существование британского налогового законодательства, скорее всего, будет стоить семье фамильного гнезда.
Кит постоял у стола, опершись на него руками и наклонив голову. Как будто действительно готовился противостоять лавине злости, горечи и обиды на нелепость всего происходящего, которая грозила похоронить его под собой.
«Нет ничего стыдного в том, чтобы давать выход эмоциям. Многие люди считают это естественным».
Вспомнив голос и слова Софи, Кит выпрямился с прерывистым вздохом. В последние дни это происходило с ним с пугающей регулярностью: он снова и снова проигрывал в голове разговоры с ней, думал над тем, что она сказала, гадал, что она могла бы сказать на другие темы.
Кита смущало осознание, что во многих случаях Софи рассуждала весьма разумно. Ему было бы легче списать ее со счетов как пустышку — приятную глазу похотливую актриску с примитивными эмоциями и ветром в голове. Но вместо этого он ловил себя на том, что ему все сильнее хочется снова поговорить с ней.
А с кем еще? Джаспер либо пил, либо страдал от похмелья. Татьяна была… как бы сказать помягче, Татьяной. Софи оставалась единственным человеком, который еще не упустил нить событий. Потому что смотрела на них со стороны, как и он сам.
Софи снилось, что какие-то люди рвут ее на части. Она свернулась клубком, прижала колени к груди, стараясь удержать зарождающуюся где-то глубоко внутри боль и призывая на помощь Кита. Только его большие, сильные руки могли спасти ее и остановить кровопролитие.
Проснувшись, она увидела тонкий луч света, пробравшийся в комнату через зазор между занавесками. Все тело затекло от холода и неудобной позы, в которой она спала, но, как только Софи вытянула ноги, спазм знакомой боли в животе заставил ее застонать от досады.
С тринадцати лет месячные были ее проклятием. Мучительные спазмы означали, что ей нужно добраться до аптеки чем раньше, тем лучше. Софи не планировала задержаться в Элнбурге, приехала неподготовленной, а Татьяна и миссис Дэниелс не производили впечатления женщин, к которым можно обратиться с подобной проблемой. Софи покрылась холодным потом при одной мысли о том, чтобы произнести слова «тампон» или «прокладка» вслух в присутствии любой из них.
Сутулясь от боли, она выбралась из постели и застыла у комода в размышлениях, что надеть.
Самая суровая зима за последние сорок лет, из-за которой замок существовал при температуре замерзания воды, вынудила Софи сразу после приезда отказаться от каких-либо претензий выглядеть стильно в пользу более насущной задачи избежать смерти от переохлаждения. Она дополнила гардероб несколькими вещами Джаспера и спала в его школьном регбийном свитере.
Софи не смогла заставить себя переодеться, открыв обнаженное тело жутким сквознякам: оставила свитер, натянула под него джинсы, с трудом застегнув их на напряженном животе, схватила сумочку и поковыляла вниз. Часы в холле, куда девушка сползла, цепляясь за перила, подсказали, что она проспала отъезд Джаспера в больницу. Вот незадача.
«Наверное, он опять с похмелья», — подумала Софи с беспокойством за друга. Сержио все сильнее давил на него, требуя разрешения приехать и быть с ним в трудный час, и Джаспер жестоко страдал. Софи больше не могла обвинять его в нерешительности. Если Кит доставлял столько неприятностей ей, оставалось только гадать, что он сделает с эксцентричным истериком Сержио.
Вряд ли поцелует, это можно было предположить почти наверняка.
— Доброе утро.
«Помянешь дьявола, он тут как тут», — подумала Софи, у которой внезапно пересохло во рту и ускорился пульс.
