Бабушки на выданье, или История о потерянном времени - Лина Ермакова
– Я не страдаю, а переосмысливаю, – откликнулся вдруг Георгий Борисович. – В тихий городок я могу и сам съездить, без бантов и коробок.
– Прости, пап.
– Всё нормально. Мне нужно просто ещё немножко подождать. И ей тоже. Может, я ей не нужен просто?… Но мне то она нужна! Поэтому, к чертям это время и расстояние!
***
Ничего в голову не приходило. Как назло, Василиска была занята своими делами и обвинить её в том, что она мешает бабушке, было нельзя.
Галина Алексеевна сидела и у монитора ноутбука, и с блокнотом в сквере. Но Муза от неё была очень далеко, и, похоже, о ней совершенно забыла, и возвращаться к ней не собиралась, Пегас тоже не был на подходе. Но зато у неё в мозгу постоянно витал романтический образ Георгия Борисовича. Причём он не был одет в потёртую футболку, всё было иначе. Его образ был облачён в строгий мужской костюм и так далее и тому подобнее. Пора с этими иллюзиями заканчивать. Но как?
Дома она вспоминала как он красил окно, подходила и гладила его. Василиса наблюдала за ней и ничего не спрашивала. И так было всё понятно.
Спустя два дня, как они вернулись домой, ей позвонили из городской администрации и пригласили в жилищный отдел. Сам начальник сего отдела отдал ей постановление о переходе муниципальной квартиры в её собственность. Хорошо, что рядом была Василиса, она её, как статую, и вывела на воздух. Перед Галиной Алексеевной промелькнул весь долгий унизительный период прошения, хождения, обивания порогов сей администрации. И она просто по-женски расплакалась. Потом пришла в себя и вместе с Васькой отметила это событие, купив свой любимый шоколадный торт.
Иногда в голову к Галине Алексеевне закрадывалось шальной вопрос: «Может, я хочу поправить своё материальное положение засчёт Георгия Борисовича?» Но тут же он испарялся в воздухе, так до конца и не освоившись в её сознании. Нет, конечно. Не бедствуем.
– Бабулечка, а поедем-ка с тобой на море. Помнишь, ты говорила, что Адлер очень любишь. Ба, давай махнём!
– Что за слово «махнём»?… А давай, Васька, давай! Давай махнём! – самой подумалось: «Может тоску свою там утоплю?»
Было решено, они едут на море!
***
Георгий Борисович буквально влетел на второй этаж и стал звонить в квартиру к Галине Алексеевне. У него в планах было здесь же на пороге её квартиры, перед лицом её древней прабабушки и её такой современной, всего лишь пятнадцатилетней внучки Василисы Премудрой, сделать окончательное и бесповоротное предложение стать его женой.
Но никто двери не открывал. Из квартиры напротив выглянула соседка Петровна:
– Здравствуйте, Георгий. А они на море уехали, в Адлер. Вчера вечером. Наверное, ещё поездом добираются.
– Спасибо, – ответил Георгий и вручил соседке шикарный букет роз, который приготовил Галине Алексеевне. – Это вам!
– Чего это? – смутилась слегка бабуся.
– С днём доброго соседа, – ответил Георгий и пулей спустился вниз.
Теперь быстро на вокзал. Нет в аэропорт. Он ни минуты не сомневался, что едет на море в Адлер тоже.
***
«Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!» прочитала Галина Алексеевна на здании корпуса выложенный розовыми кирпичами древний лозунг её детства, но ещё актуальный и сейчас. «Может здесь и номера остались в том же пионерском духе. Тогда точно, попали.» Они вместе с внучкой приехали наконец после душного поезда в новоиспечённую гостиницу, переделанный бывший пионерский лагерь. Территория была реконструирована и теперь здесь были разбиты клумбы, а на месте, где была раньше площадь для линеек, сделали открытое кафе. «Интересно, здесь горн по утрам отдыхающих не будет?»
Но обстановка в холле порадовала своей новизной и современностью. Приятная женщина в белой блузке зарегистрировала их и выдала ключи от номера. Галина Алексеевна подумала, что ей бы очень подошёл пионерский галстук. Номер был просторным, наверное, объединили две пионерские палаты. Она вспомнила, как в детстве они развлекались. Дожидались, когда вожатые засыпали, брали свои зубные пасты и шли в палаты мазать ею мальчишек. Почему-то их это так забавляло и так им нравилось. Адреналина хотелось, что ли?
Очень давно, девочкой-подростком, Галина Алексеевна отдыхала в этом месте, в пионерском лагере под поэтичным названием «Строитель». Нет, отдыхом это нельзя было назвать. Будучи по природе своей очень свободолюбивым подростком, её всегда тяготили эти побудки под звуки горна, спешное умывание, переодевание в специальную форму: шорты, рубашку и пионерский галстук. Сказать, что в этой форме было жарко, значит ничего не сказать. Только на пляж разрешалось ходить в сарафане и купальнике. Эти бесконечные мероприятия, которые должны были всех детей «веселить». Ей постоянно хотелось домой: кушать что хочешь, вставать, когда хочешь, ходить, когда и куда хочешь. Она скучала по маме и бабушке. Ещё по бабушкиным собакам Харитошке и Лапке, кошкам Марфушке и Мурке, по своим любимым деревьям, по которым лазила с утра до самого вечера. Но было принято считать, что пионерский лагерь оздоравливает её и воспитывает в духе патриотизма, коммунизма-ленинизма. Куда уж больше патриотизма? Она все книги о Гражданской и Великой Отечественной войнах перечитала в школьной библиотеке и параллельно в городских.
Ходить на море всем отрядом ей совершенно не нравилось, купаться, загорать и всё под неспящим оком и приказом воспитателей и вожатых. Её всё просто бесило. Хотя младшей сестре лагерь нравился, наверное, потому, что она попала в отряд со своей подружкой. Галчонку не повезло, подружки не было. Конечно ей пришлось дружески общаться со сверстниками, но… Всё время хотелось домой. Но мама ни в какую! Отдыхай! А ей тогда подумалось, что она готова учиться в школе в две смены подряд, только быть дома.
Прошло время и, став мамой, она никогда не отправляла своих детей в лагерь. Когда её младшая дочь вдруг изъявила своё желание поехать туда, Галина Алексеевна внимательно на неё посмотрела:
– Ты в самом деле очень хочешь в этот лагерь?…
– Да, мамочка! Это ведь так здорово! – дочь радостно кивала головой.
– С чего ты это взяла? Ну, смотри сама. Слава Богу, телефоны сотовые сейчас есть, не то, что раньше. Ну, ну, давай, побывай в лагере. Последний раз даю возможность отказаться.
Но дочь этой возможностью не воспользовалась. С тяжёлым сердцем Галина Алексеевна оставляла её в этом лесном курортном месте. А спустя неделю началось… После этого крутого отдыха дочь вернулась похудевшая, осунувшаяся, уставшая, будто всё это время она трудилась на камнеломе.
– Ну, что, поедешь ещё? – едва скрывая злорадство, спрашивала её «добрая, любящая» мать.
– Нет! Никогда!
Вот такие «светлые, радостные» воспоминание нахлынули на Галину Алексеевну, когда после разбора своих вещей, она вышла на балкон их
