Кейт Хьюит - Ты только моя
Внутри Халиля все сжалось. В паху заныло. Он вспомнил о ее кошмарах, о ее уязвимости, о ее сокровенных мыслях, которыми она с ним поделилась. В тот момент он едва сдержался, чтобы не рассказать о собственных ужасных воспоминаниях, о своих секретах.
Но сейчас Халиль отбросил эти воспоминания в сторону и улыбнулся ей:
– Доброе утро. Выспались?
– Немного. – Она подошла ближе, и Халиль увидел неуверенность в ее взгляде. Там читались вопросы, которые он вовсе не хотел от нее услышать. И уж тем более не хотел на них отвечать.
– Перекусим и отправимся в путь. Осталось совсем немного времени. Надеюсь, мои люди уже ждут. А племени объясним, что во всем виновата буря.
Елена кивнула. Ее скорбный вопрошающий взгляд скользил по его лицу, как прожектор, и Халиль постарался не смотреть ей в глаза. Чувство вины отступило, и ему отчаянно захотелось заключить ее в объятия, зарыться лицом в ее волосы, успокоить ее – и себя.
Какая ирония. Он последний человек, который может подарить покой и заботу. Он наполовину пожалел, что взял ее в эту поездку. Но лишь наполовину. Все же Халиль радовался, что она находится здесь, так близко к нему. Особенно после этой ночи откровений.
Они перекусили и оседлали коней. И вот уже они скачут по пустыне под голубыми небесами, в свете все более жаркого солнца.
Краем глаза Халиль наблюдал за Еленой и восхищался ее длинными волосами, развевающимися на ветру, ее гордой осанкой. Она никогда не склонится под ударами судьбы, подумал он с внезапным восторгом. Никогда не позволит себе сдаться.
Наконец через два часа они приблизились к маленькому бедуинскому поселению на краю оазиса. Никого из жителей не было видно, и Халиль с тяжелым сердцем подумал, как это выглядит со стороны: шейх приезжает с женщиной и без сопровождения.
Он уже был здесь недавно, познакомился с людьми, которыми, возможно, будет вскоре управлять. К удивлению Халиля, они с радостью приняли его. Такое отношение до сих пор поражало его. Надо же, после всех этих лет изгнания кто-то тепло встречает, хочет видеть.
И все же он не доверял в глубине души всему этому, слишком хорошо зная, как люди, которых ты любишь и в чью любовь веришь, могут измениться в один момент.
К ним с приветствиями подошли несколько человек, забрали коней и отвели к шатру шейха. Елена в сопровождении подошедших к ней женщин прошла в свой шатер.
Решив, что она справится сама, Халиль отправился поприветствовать шейха племени и объяснить цель своего визита. Он знал, что лучше ему ненадолго оставить Елену.
А еще лучше – навсегда.
* * *Сразу несколько женщин столпились вокруг Елены, которую до сих пор задевала холодность Халиля.
Значит, он сожалеет об их поцелуе. Это очевидно. Что ж, это явно была плохая идея. Проблема лишь в том, что она не может по-настоящему жалеть об этом. Она умирала от желания получить еще один поцелуй – и даже больше.
Елена приехала сюда, чтобы посмотреть на людей, которым небезразличен Халиль.
В шатре женщины снова столпились вокруг нее, как яркие щебечущие птички. Они прикасались к ее волосам, щекам, одежде. Елена не понимала ни слова из их болтовни, и, кажется, никто тут не знал ни английского, ни греческого, на которых она говорила свободно. Все они казались очень дружелюбными. Ей принесли чистую одежду и повели к оазису, где совершали омовение женщины племени.
На мгновение застыв на краю водоема, Елена сняла свою одежду и погрузилась в теплую воду. После ночи под открытым небом и нескольких часов в седле было так чудесно смыть с себя грязь и песок. Она наслаждалась обществом женщин. Было приятно смотреть, как они плещутся в воде, болтают, смеются, совершенно не стесняясь друг друга. Она была благодарна им за то, что они приняли ее в свою компанию, хотя она и была им совершенно чужая и даже не говорила на их языке.
После купания Елена оделась в новую одежду, которую ей дали женщины: хлопковую сорочку, свободное тканое платье с широкими рукавами, расшитое красными и желтыми нитями. Она оставила волосы распущенными, чтобы они высохли на солнце, и вернулась со своими спутницами в лагерь, где уже был подан обед.
Она поискала глазами Халиля и испытала разочарование, не найдя его. Женщины усадили ее вместе с собой, подали вкусное рагу из чечевицы, лепешки и кофе с ароматом кардамона, похожий на тот, что она пила с Халилем. За трапезой они с помощью мимики и жестов задавали Елене вопросы, на которые она пыталась ответить в той же манере.
Через час-другой Елена почувствовала усталость: день, проведенный в седле, дал о себе знать. Ее веки стали смыкаться, и женщины, заметив это, смеясь, отвели ее к импровизированному ложу из груды тканых покрывал. Преисполненная благодарности за их заботу, Елена прилегла на него, и последнее, о чем она подумала перед сном, был Халиль.
На следующий день Елена проснулась, когда вовсю уже светило солнце. В шатре, кроме нее, никого не было. Сегодня, с тяжким сердцем вспомнила она, был последний день ее плена. Шесть недель, отведенные на женитьбу Азиза, истекли, и Халиль может смело отпустить ее.
Вот только она не хочет его покидать. И не хочет в одиночку возвращаться в свою страну. Как она объяснит произошедшее? Скажет, что передумала, когда узнала, что притязания Азиза на престол незаконны?
На секунду Елена испытала сожаление о человеке, за которого собиралась замуж. Он был добр к ней. Оглядываясь назад, она понимала, что за его шармом скрываются темные глубины, возможно болезненные для него.
Как изгнание Халиля и его внезапное возвращение отразились на нем? Она никогда этого не узнает.
Как никогда до конца не узнает и Халиля.
Вздохнув, Елена встала с постели, гадая, куда все подевались и что готовит ей грядущий день.
Приведя себя в порядок, она вышла из шатра, щурясь на ярком солнце. В лагере кипела жизнь, сновали туда-сюда люди, занятые разнообразными делами и хлопотами. Халиля нигде не было.
Одна из вчерашних женщин с улыбкой приблизилась к Елене и позвала с собой. Елена пошла за ней и внезапно остановилась, заметив Халиля, разговаривавшего с группой мужчин. Женщина увидела ее остановившийся взгляд и захихикала, сказав что-то, чего Елена не поняла, но суть, кажется, уловила – и это было неприятно.
Наконец Халиль подошел к костру, у которого Елена ела лепешки с кунжутной пастой.
– Доброе утро.
Она кивнула в ответ. Ее рот был полон хлеба, щеки запылали. Все, что она помнила сейчас, – нежность и желание, отразившиеся на его лице, прежде чем он поцеловал ее. Как же это было чудесно! И она все еще хотела большего…
– Как спалось?
– Хорошо. Я очень устала накануне.
– Ничего удивительного.
