Люси Рэдкомб - Одна ночь
Однако в глубине души Ноэль прекрасно понимала, отчего медлит. Она сама себя презирала за слабость, но в то же время отчаянно хотела быть с Филипом, познать блаженство в его объятиях. Душа ее разрывалась надвое. Прогнать его? Умолять остаться?
Невзирая на внешнюю самоуверенность, Филип тоже терзался сомнениями. До сих пор он не знал отказа у женщин. А если очередная подружка хотела от него больше, чем он желал ей дать, и начинала предъявлять права — что ж, Филип удалялся, философски пожимая плечами. Однако сейчас все было по-иному: если придется уйти, это ранит его в самое сердце.
— Ну ладно, — словно против воли выдохнула наконец Ноэль.
Безумие! — шептал навязчивый голосок у нее в голове. Но его заглушало все нараставшее возбуждение и, как ни странно, непонятное торжество.
Филип поймал ее за руку и, ощутив слабую дрожь, улыбнулся. Чего он боялся? Женщины всегда умирают от страсти при виде него. Полегче, парень, одернул он себя. Кто это тут умирает от страсти? Уж не ты ли?
5
Филип не мог оторвать взгляда от спящей дочери.
— Своего отца я ни разу не видел, он и слышать обо мне не хотел. А я бы умер от сознания, что стал чужим для собственного ребенка.
Ноэль отвернулась и задернула занавеску. Она и сама не знала, почему слова Филипа подняли в ее душе бурю эмоций. Вот уж не было печали: принимать близко к сердцу его проблемы! Ей и без него есть о ком позаботиться. Да Филип в ее защите и не нуждался — сам прекрасно мог за себя постоять. И все же его непривычная кротость растрогала Ноэль.
— Конечно, ты имеешь право войти в жизнь Бетси, — немного помолчав, признала она.
Филип кивнул, словно и не сомневался в ее согласии. Его взгляд был по-прежнему прикован к девочке. Ноэль заглянула ему в лицо, но тут же отвернулась. Ей стало неловко, словно она украдкой подсматривала за ним, вызнавая уязвимые места.
Она направилась к двери, и новоиспеченный отец, бросив последний взгляд на детскую кроватку, последовал за ней.
— Только не думай, — упрямо заявила Ноэль, едва лишь за ними закрылась дверь, — что я согласилась с твоей дурацкой затеей.
— С какой именно?
Склонив голову набок, Филип насмешливо взирал на нее.
— С замужеством! — выпалила Ноэль. — Из того, что мы… Короче, все это сплошная нелепица! — яростно закончила она.
— Ты предлагаешь обойтись только постелью — без колец?
Ноэль нахмурилась. Этот человек обладал прямо-таки даром ставить ее в тупик.
— Просто не знаю, почему я еще…
Она умолкла и смущенно потупилась. Ну что, ради всего святого, в этом мужчине заставляет ее напрочь позабыть всякий стыд? Почему один взгляд на него притупляет ее разум и пробуждает к жизни глубинные стороны натуры — первобытные, чувственные?
— Признайся, ты ведь мечтаешь… о моих ласках?
Ноэль не замечала, как прерывается голос ее собеседника, как напряжение, владеющее его телом, выдает себя в неровном дыхании. Она знала лишь, что от картины, представшей ее мысленному взору, перехватило дыхание, а голова закружилась.
— Ты ведь и сама мечтаешь коснуться меня. Ей стало нестерпимо душно, сердце гулко забилось в груди. Справившись с собой, Ноэль пожала плечами и признала:
— Да, физически меня влечет к тебе. — Откровенность далась ей нелегко, но лучше уж выяснить все до конца. Оставалось лишь надеяться, что Филип не сочтет ее нимфоманкой. — Но это единственное, что есть между нами. Лишь страсть. Ведь не станешь же ты жениться на всех, кого…
— Раздеть?
Как он может сейчас шутить? — разозлилась Ноэль. Однако Филип не шутил, а, похоже, терял терпение.
— Ты знаешь, что я тоже хочу тебя! — вдруг взорвался он. — Чертовщина! Конечно же знаешь! Я этого и не скрываю!
Впрочем, поглядев на потрясенное лицо молодой женщины, Филип почти сразу же раскаялся. Ноэль казалась растерянной и напуганной, так и тянуло утешить ее, приласкать. Недолго думая, он положил руку ей на плечо.
— По-моему, время пустых разговоров прошло. Пригласи меня в свою постель, Ноэль.
И Филип устремил на нее пламенный взор.
— Это ты мне? — только и смогла пролепетать она.
В глубине души она давно уже чувствовала, к чему дело идет, но почему-то ждала, что инициативу проявит Филип. А оказывается, сделать первый шаг предстояло ей…
— Не вижу вокруг никого другого, — подтвердил он без тени улыбки.
— Хочешь, чтобы я перебросила тебя через плечо и отнесла в спальню?
Ноэль не удалось выдавить из пересохшего горла даже жалкого подобия смешка. Не хотелось ни говорить, ни думать, лишь слепо отдаться на волю страстей. Но Филип не поддержал ее игру.
Губы его только на миг тронула улыбка.
— Так вот, о чем ты подумываешь? — приподняв бровь, осведомился он. — Что ж, когда-нибудь мы рассмотрим и эту возможность. Но сейчас я хочу, чтобы ты взяла меня за руку и показала, где мы займемся любовью.
Любовью. Не сексом. Смешно и нелепо, но Ноэль донельзя обрадовалась такому подбору слов. Медленно, почти робко она коснулась его ладони. Какими бледными, хрупкими казались тонкие пальцы на фоне загорелой мужской руки! Филип крепко сжал их.
— На этот раз ты знаешь… мы оба знаем, что это именно я.
Ноэль в смятении посмотрела на него — и внезапно все поняла. Он полагал, что в тот раз она воскрешала свои чувства к Роналду. Как же он заблуждается! Ничто в ее жизни не могло сравниться с той их ночью! Ни разу она не испытывала ничего хоть отдаленно похожего, ни разу не отдавалась страсти так безоглядно и пылко!
— Ты считаешь, что я думала тогда о Ронал-де? — По его лицу она поняла, что угадала. — Так вот, оказывается, что тобой движет — раненное эго, задетое самолюбие!
Не этого ей хотелось, не об этом она мечтала. Ноэль в гневе попыталась выдернуть пальцы. Напрасно. С тем же успехом можно было пытаться сбросить наручники.
— Мне все равно, что было тогда. Меня волнует то, что будет здесь и сейчас.
Рывком он притянул к себе вырывающуюся женщину. И Ноэль почувствовала, как от прикосновения к его напряженному, возбужденному телу ее гнев и злость тают, словно снег по весне. Невольно она ослабила сопротивление. Филип не замедлил этим воспользоваться и закинул ее руки себе за шею. Затем одна его ладонь мягко скользнула по соблазнительному изгибу женского бедра, другая задержалась на гибкой талии. Не удовольствовавшись этим, он сильнее прижал к себе Ноэль. Теперь между их разгоряченными телами не осталось ни дюйма пространства.
— Дело не в эго, — хрипло прошептал Филип. — Жажда — вот причина.
Слова эти оказались последней каплей. Сопротивление Ноэль было сломлено окончательно. Она затрепетала всем телом. Ни один мужчина в мире не мог бы ошибиться относительно природы этого трепета, и в глазах Филипа заплясали огоньки удовлетворенного мужского самолюбия.
