Люси Рэдкомб - Одна ночь
— А что тебя так удивляет? — усмехнулся ее собеседник. — У тебя самой много ли любовников сменилось за прошлые четыре года?
— Это другое дело! — Ноэль с ходу отмела подобное сравнение. Она сама убедилась в несравненных достоинствах Филипа как любовника. Но чтобы он целых четыре года обходился без женщин? Не может быть! — Ты что, импотент?..
Она осеклась, поняв всю нелепость вопроса.
— Нет, — ничуть не обиделся Филип. — Просто я очень разборчив. Удивительно — мы с тобой замечательно понимаем друг друга в постели, а вот словами тебе самых простых вещей не втолкуешь. Знаешь, если бы мы могли проводить в постели побольше времени и решали бы все проблемы только лежа, наш брак имел бы шанс на успех.
Филип говорил так, будто они уже твердо решили, что женятся!
— Послушай, ты ведь не всерьез насчет этого дурацкого брака… Это и предложением-то не назовешь…
— Что-то ты не произвела на меня впечатление женщины, придерживающейся светских условностей. Мне и прежде случалось заводить скоропалительные интрижки, но обычно я успевал хотя бы представиться.
Дешевый выпад! Филип сам пожалел, что несносная упрямица вынудила его опуститься до такого уровня. Однако насмешка достигла цели — Ноэль залилась румянцем.
— Пойми, никакой мужчина мне не нужен! А уж выходить замуж вторично я и подавно не намерена!
Она вложила в эти слова столько пыла, что Филип задумчиво прищурился.
— С чего бы это? Потому что нельзя превзойти достигнутое совершенство? Или потому что первый твой брак обернулся катастрофой?
Это был выстрел вслепую. И Филип сам изумился, что попал в яблочко.
Ноэль растерянно отвела взгляд.
— Безупречных браков не бывает. — Она не собиралась делиться своей неудачей ни с ним, ни с кем-либо еще. — Надо как следует потрудиться, чтобы все шло на лад.
Филип возвел глаза к потолку.
— Ах, еще одна разбитая иллюзия! А я-то, наивный, думал, что ваш брак был заключен на небесах. Так гласят местные легенды.
Да, важнее всего для Роналда было соблюсти внешние приличия. Ноэль порой думала, что, если бы не тратили столько сил на поддержание видимости счастливой семьи, возможно, они и впрямь жили бы счастливее. Но даже теперь она боялась признаться в этом. Однако Филип не ждал признаний.
— Мой адвокат уже начал готовить документы…
— Что? — не поверила ушам Ноэль.
— Финансовые документы, чтобы обеспечить Бетси, — пояснил Филип.
— Не понимаю.
— Она моя дочь. Ноэль, я отнюдь не бедняк, и…
Наконец до нее дошло.
— И не думай даже! — взорвалась она. — Конечно, ты привык все сводить к деньгам, но нам они не нужны!
Взгляд Филипа посуровел, подбородок воинственно выпятился.
— Что хочешь ты, совершенно неважно, — сообщил он. — Я вовсе не собираюсь сидеть еложа руки и наблюдать, как мать моего ребенка вынуждена трудиться до седьмого пота…
— Ничего и не вынуждена. Мне это нравится!
— А вот Сара считает иначе. Она говорит, ты очень страдаешь, что вынуждена оставлять Бетси у бабушки, каждые пять минут звонишь и спрашиваешь…
— Не слишком ли много она говорит! — отрезала Ноэль. — Ты, насколько я понимаю, считаешь, что жена должна постоянно ходить беременной и из кухни носа не показывать иначе, как по большим праздникам?
— А что, это идея, — улыбнулся Филип, но тут же снова посерьезнел. — Послушай, Ноэль, брось эти штучки с равноправием и самостоятельностью. Погляди на себя. Ты слишком худенькая, недосыпаешь. Тебе надо отдохнуть и набраться сил. Возможно, наш мир далек от идеального, но обеспечить матери моего ребенка безбедную жизнь я в состоянии.
Ноэль разозлилась еще сильнее. «Мать моего ребенка» — вот что для него главное, вот к чему сводится вся эта напыщенная тирада! А ведь минуту назад она почти поверила, будто он хочет именно ее! Ему же просто-напросто нужен ребенок, причем мать идет в виде нагрузки, никчемного приложения.
— Если бы не твое общество, — гневно выпалила она, — то-то я отдохнула бы и набралась сил!
— Если бы меня тут не было, ты все равно не могла бы уснуть, думая обо мне.
Что за наглость, даже зависть берет! Внезапно растеряв весь пыл, Ноэль устало опустилась в кресло.
— А я, — продолжил Филип с прежней самоироничной улыбкой, — не спал бы, думая о тебе.
Признание застало Ноэль врасплох, но она ожесточила свое сердце.
— Ну да, и о том, как бы украсть у меня Бетси!
— Ты прекрасно знаешь, что ничего подобного я не замышляю.
Он говорил столь рассудительно, что Ноэль захотелось в него чем-нибудь кинуть.
— От таких, как ты, всего можно ждать!
Филип проигнорировал эту вспышку детского упрямства.
— Послушай, мы оба хотим сделать как лучше для Бетси.
— А кто сказал, что ты в этом разбираешься?
Как ни странно, но Филип слегка изменился в лице. Неужели она задела его за живое?
— Да, я ничего не смыслю в детях. Но увидишь, я быстро научусь.
Нотка неподдельной боли в его голосе неожиданно для самой Ноэль нашла отзвук в ее душе.
— Представляю, какое это было потрясение, — вымолвила она уже совсем иным тоном, — обнаружить, что у тебя есть дочь.
Филип склонил голову.
— Да, пожалуй…
Было видно, как он удивился, найдя понимание у той, что миг назад глядела на него волком.
— Знаешь, — чуть ворчливо заявила Ноэль, — наверное, при иных обстоятельствах из тебя вышел бы очень даже хороший отец.
— Спасибо. — Губы Филипа чуть дрогнули. — Но вообще-то я и в уже сложившихся обстоятельствах собираюсь быть хорошим отцом.
Не обращая внимания на то, как отшатнулась и вжалась в кресло Ноэль, он шагнул вперед и взял обе руки молодой женщины в свои.
Ладони его были твердыми и теплыми, и пальцы Ноэль утонули в его руках.
— Мы вместе добьемся этого. Обещаю, — тихо выдохнул Филип.
Ноэль смотрела на него с мукой во взгляде. Ах, если бы она могла разделить эту неколебимую уверенность!
— Филип, кто-то из нас должен сохранять чувство реальности.
Невесело рассмеявшись, он заключил ее лицо в ладони.
— Ты упряма, как фокстерьер.
— Если уж хотел сравнить меня с собакой, неужели не мог подобрать породу получше… ну хотя бы сеттера или афгана? — Как ни сладостно было чувствовать прикосновение рук Филипа, Ноэль отвела его ладони от своих щек. — Мне надо проверить, как там Бетси.
Она старалась не встречаться с ним взглядом, ибо знала: он сумеет прочесть по лицу, какое смятение владеет всем ее существом.
— Я с тобой.
Ноэль на миг вскинула голову, но тут же потупилась. Колени ее ослабели, сердце неистово забилось в груди. Подтекст этого вопроса был совершенно ясен. Если Филип поднимется сейчас с ней, вновь спустятся в гостиную они очень нескоро. Нет, пора указать гостю на дверь! Так чего же она ждет?
