Поцелуй меня, любимый (СИ) - Леванова Марина

— Ваше Высочество, что происходит? — командир бросился к ней, но принцесса усиленно замотала головой, показывая на подозрительный комок под одеялом рядом с собой. Сван быстро обвёл взглядом комнату, заметил криво висящий портрет на стене, понимающе покачал головой. — Вам нужна помощь? — тихо поинтересовался он.

— Нет, со мной всё в порядке! Оставьте факелы и покиньте мои покои.

Сван перевёл взгляд на нарядную кофточку, лежащую возле кровати, и удивлённо приподнял брови.

— Всё хорошо, — с нажимом в голосе проговорила принцесса, заметив сомнение на лице командира. — Мне не грозит никакая опасность, — и скептически скривила губы, думая про себя: “Если, конечно, не считать покушения на мою честь”. — И, пожалуйста, никого ко мне не впускайте, кто бы там ни был. Выполняйте!

Воины любопытно поглядывали на кровать, пытаясь угадать, кто же тот загадочный гость, который забрался в комнату принцессы, и не спешили выполнять приказ.

— Сван, — сквозь зубы процедила принцесса, с тревогой прислушиваясь к звукам, доносящимся из-под одеяла. — Оставьте меня одного. Немедленно!

И как только за воинами закрылась дверь, Милада-степняк быстро откинула одеяло и развернула к себе девушку; всё её лицо было залито слезами, а в глазах стоял немой упрёк. 

— Чанлиф, что случилось? Я тебя слишком грубо толкнул? Где болит?

— Здесь, — Чанлиф показала на грудь, где сейчас как сумасшедшее билось её сердце, и было понятно отчего: тяжело быть отвергнутой. Она со злостью стёрла слёзы со своих щёк. — Понимаешь, если с тобой у меня был хотя бы какой-то шанс вырваться из-под опеки своего отца и уехать из этой страны, то теперь всё бесполезно.

— Ну о чём ты говоришь? — возмутился степняк. — Что может быть хорошего в том, чтобы принадлежать варвару и уехать в далёкую страну, законы которой тебе неведомы? Разве не лучше остаться на родине, в кругу своих родных, друзей, преданных слуг?

— Ты не понимаешь, — Чанлиф горько усмехнулась. — Моя жизнь закончится в тот день, когда отец найдёт мне нового мужа, а он это обязательно сделает. — Она села на кровати, глядя на колышущееся пламя факела. — Он сегодня приходил сразу после турнира, хотел о чём-то поговорить со мной, но я была настолько расстроена поступком Сабмилы, что отец передумал.

— А что же плохого в новом замужестве? Разве это не то, о чём ты мечтаешь?

— Замужество замужеству рознь! Оно может стать для такой бедной девушки, как я, как проклятием, так и благодатью. — Чанлиф повернулась лицом к степняку: — Я уже была замужем и каким-то чудом сумела выжить. — Усмехнулась: — Но боюсь, что я не настолько сильная, чтобы ещё раз пережить такое.

Милада не знала, что сказать.

— Ладно, Илад, пойду я тогда. — Чанлиф поднялась с кровати. — Что поделать? Насильно мил не будешь, теперь уж точно знаю. — Наклонилась, чтобы поднять кофточку, и замерла, почувствовав острую боль в спине, охнула и осела на пол. — Только не сейчас!

— Что такое? — Милада подорвалась с кровати и бросилась к девушке. — Чанлиф, что случилось?

— Да ерунда, сейчас пройдёт. — Подняла глаза на степняка. — Старая травма от падения с лошади. — Улыбнулась как-то печально: — Подарок от первого мужа.

— Ты сможешь обнять меня за шею? — степняк легко подхватил девушку на руки и понёс к кровати.

— Не нужно. Просто помоги мне добраться до портрета, я потихоньку похромаю в свои покои. — Чанлиф смотрела как завороженная в нереально синие глаза степняка.

— Я только хочу взглянуть, вдруг смогу чем помочь!

— Илад, меня лечили лучшие лекари страны — и мазями, и настойками, я даже делала какие-то мудрёные упражнения. Всё без толку!

— У меня нет ни мазей, ни настоек, и я не собираюсь заставлять тебя делать сомнительные упражнения, — усмехнулся степняк, останавливаясь. — Тебе просто нужно вернуться обратно в кровать, — тихо прошептал он, наблюдая, как меняется выражение лица гостьи.

— Хорошо, — радостно согласилась Чанлиф, обвивая руками шею желанного мужчины. — Но обещай, что ты не расстроишься, если ничего не получится.

— Обещаю. — Милада-степняк опустила девушку на кровать. — Сними кофточку и немного приспусти юбку вниз, я прощупаю позвоночник, а ты будешь говорить мне, где тебе больно и насколько сильно.

— Хорошо, — Чанлиф скинула кофточку и быстро спустила юбку больше, чем требовалось. — А может, вообще всё снять? — с надеждой в голосе поинтересовалась она, скромно потупив взор.

— Пожалуй, не стоит, — Милада отвела взгляд, жутко покраснев.

— А как лечь?

— Вниз лицом, — усмехнулась Милада-степняк. — Мы же будем смотреть позвоночник, помнишь?

Чанлиф при помощи степняка кое-как улеглась на кровать, поправила волосы и замерла в предвкушении, как руки степняка будут исследовать её разгорячённое тело. Милада-степняк склонилась над ней и проверила на магический потенциал. Его не оказалось от слова “совсем”.

“Это хорошо! Мой светлый дар исправит то, что не смогли сделать всякие мази и притирки с настойками”.

Руки степняка проворно запорхали по позвоночнику девушки, а Чанлиф от удивления даже рот приоткрыла: создавалось впечатление, что он не раз проделывал такое. Его пальцы обнаружили  каждый позвонок, который доставлял ей проблемы.

— Сейчас будет немного больно, потерпишь? — тихо прошептал степняк, усаживаясь верхом на девушке. Чанлиф кивнула. — Хорошо. Тогда приступим.

Милада направила немного силы на кончики пальцев и прикоснулась к смещённому позвонку, который за долгие годы уже успел обрасти солями. Девушка жалобно застонала: болело всё сильнее.

— Ещё чуть-чуть, — хриплым от напряжения голосом прошептала Милада-степняк, чувствуя боль девушки, как свою; так обычно и бывает, когда устанавливаешь магическую связь с человеком.

Раздался хруст, и позвонок встал на место, а Чанлиф от неожиданности громко охнула, и хоть она и старалась зажимать себе рот подушкой, но за дверью послышалась возня.  

— Сван, со мной всё в порядке, — крикнула Милада-степняк, переходя ко второму позвонку. — Не заходите. Я приказываю! — Наклонилась к девушке и тихо спросила: — Ты готова? — Та испуганно закивала. — Тогда продолжим.

Чанлиф, уже не сдерживаясь, кричала и кричала… от боли, которая несла облегчение. А потом она рыдала, лёжа на кровати степняка, не в силах вымолвить слов благодарности. Но степняк взялся за стопы девушки и принялся нажимать на одному ему известные точки, расслабляя мышцы и даря лёгкость телу. 

И не осталось ни одного человека, кто не слышал бы сладострастных стонов в эту ночь, доносящихся из восточной башни.

— Папенька, — Сабмила ворвалась в покои отца, который стоял на балконе и не отводил своего пристального взгляда от башни, в которую он поселил столь ненавистного пранадармца. — Нужно послать туда стражу. Этот степняк кого-то там убивает, а может, даже уже убил. — Но опровергая это предположение, по саду снова поплыл женский стон.

— Боюсь, дело обстоит совсем по-другому, — тихо проговорил Гаруф и взглянул на дочь: — Иди-ка ты спать.  

— Папуль, ну о чём ты говоришь? Отчего ещё может так сильно кричать женщина? Её наверняка там убивают особенно жестоким образом. Позови свою стражу, пусть спасут несчастную. 

— Дочь моя, я не буду посылать туда стражу! Это будет выглядеть некрасиво по отношению к гостю и его посетительнице.

— Ну, па-а-ап!

— Иди спать, дорогая! До рассвета осталось всего несколько часов, ты не выспишься, и у тебя появятся синяки под глазами.

Сабмила вздёрнула подбородок и вышла за дверь, громко хлопнув створками, обиженно побрела в свои покои. Мелькнула мысль навестить маму, вдруг получится настоять на своём. Сабмила свернула в коридор, ведущий к покоям матери, но за спиной вдруг распахнулась дверь и девушка услышала сердитый окрик отца:

— И не смей беспокоить мать!

Глава 16

Миладе снился сон, будто она плутает в кромешной тьме и не может выбраться к свету. И это был плохой знак: это означало, что проклятие тянет из неё силы всё сильнее. А самое интересное, Милада знала, почему это происходит с ней: она потратила слишком много сил на лечение Чанлиф, забыв после этого подправить своё здоровье.