Арест (СИ) - Ангелос Валерия
27
Полицейская фуражка отправляется на пол. Холодный блеск голубых глаз ослепляет, хищная улыбка пробуждает нервный трепет.
— Я тот, кто всегда держит обещания, — хриплый голос окончательно добивает меня.
Открываю рот. Очень хочу завопить, позвать на помощь. Однако из горла не вырывается ни единого звука. Цепенею изнутри, покрываюсь льдом, сотрясаюсь от гремучей смеси ужаса и возбуждения.
Адам? Нет, нет. Это не может быть он.
Мужчина приближается вплотную, окутывает до жути знакомым ароматом опасности, подавляет, заставляя разум отключиться напрочь. Чужие губы требовательно впиваются в мои пораженно распахнутые уста, плавят волю, отбирают последние остатки контроля. Воздух перекрыт. Властные пальцы скользят по плечам, опускаются ниже к груди, жадно забираются под ткань платья, вырез трещит по швам, углубляется до неприличия. Звук разрываемой материи слегка отрезвляет.
— Адам, — выпаливаю прямо в алчный рот, отбирающий мой кислород, бью кулаками по мощной груди. — Ах ты ублюдок!
Гнев затапливает изнутри. Осознание реальности обжигает, опаляет кожу, заставляя дрожать от негодования.
— Скотина! — восклицаю, залепляю мужу звонкую пощечину. — Сволочь! Ненавижу тебя, ненавижу, да как ты мог, как ты только додумалась до такого кошмара! Урод. Отморозок. Ты чокнутый! Ненормальный! Ты… ты…
Он перехватывает мои запястья одной ладонью.
— Тебе идет эта роль, — произносит спокойно.
— Роль? Какая еще роль?
— Безутешная вдова, — следует вкрадчивый ответ, а после мужчина склоняется, проводит языком по моим губам. — Я видел тебя по телевизору. Трансляция из зала суда. Я смотрел на твои фото в газетах, наблюдал за каждым шагом. И знаешь что?
— Что? — переспрашиваю завороженно.
— Не прошло и дня, чтобы я не мечтал тебя оттрахать, — припечатывает. — Содрать твою скромную одежду, оголить роскошное тело и драть долгими часами, заставить тебя позабыть о верности покойному супругу.
— Придурок, — морщусь. — Больной гад.
Он вбивает колено между моими ногами, задирает платье до талии, входит вглубь жестким толчком. Задыхаюсь. Всхлипываю, шумно втягивая воздух.
— Быстро, — бормочу. — Слишком быстро.
— Я долго ждал, — ухмыляется, целует меня, прикусывая нижнюю губу до крови, продолжает вбиваться внутрь мощными рывками. — Прости.
— Это исторический момент, — роняю, чувствуя, как слезы срываются с ресниц и стекают по щекам. — Услышать, как ты вдруг просишь прощение.
— Нет, — собирает соль губами, действует неожиданно нежно, едва касается кожи, пробуждая внутри волну колючей дрожи. — Исторический момент — это наш трах в Овальном кабинете.
— Господин президент, — выдаю сквозь стон.
— Бери выше, — хмыкает Адам, вбиваясь глубже, заставляет меня выгибаться дугой, сотрясаться от сладостных и тягучих спазмов.
— Кто же ты? — спрашиваю, кончиком языка слизываю кровь, проступившую от его жестокого укуса. — Кто?
Адам усмехается и совершает особенно мощный толчок, принуждает подскочить на столешнице, достает до самой матки. Жаркие всполохи пробегают по моим бедрам, жидкое пламя наполняет низ живота.
Муж берет меня за горло. Его усмешка меркнет, а глаза становятся абсолютно холодными и безразличными. Вкрадчивый голос проникает под кожу.
— Если я расскажу правду, придется тебя убить.
Конец
