Арест (СИ) - Ангелос Валерия

— Очень надеюсь, — хмыкает муж, а после невыносимо медленно задирает мою юбку, приподнимает до самой талии.

— Тебя совсем не волнует эта ситуация? — поражаюсь, пробую повернуться, однако он не разрешает, продолжает удерживать меня у окна. — Будущее?

— Волнует, — ровно замечает Адам, проводит пальцами по моим бедрам, поддевает лямки, идущие от пояса для чулок, поглаживает обнаженную кожу, а после резко вбивает колено между ног: — Волнует, что моя жена наряжается на работу как шалава.

Теряю равновесию, чуть не падаю. Однако жесткая хватка не дает рухнуть вниз. Из груди вырывается пораженный выдох.

— Признавайся, — выдыхает супруг. — Перед кем голым задом сверкаешь?

— Все прикрыто, — возмущенно говорю я. — На мне надето нижнее белье, не понимаю, по какой причине ты вдруг…

Треск разрываемой ткани. Короткий и оглушительный. Горячие пальцы властно сминают ягодицы. Дальше следует мощный шлепок, заставляющий встрепенуться, взвизгнуть. По телу растекается жидкая ртуть.

— Нет, Адам, — стараюсь придать больше уверенности своему прерывающемуся голосу. — Я против. Только не здесь. Не на работе.

Огромный член прижимается к лону. Твердая плоть обдает кипятком, буквально ошпаривает, заставляя меня извиваться от сладостного бессилия.

Я даже не улавливаю шорох ткани, не успеваю понять, когда именно Адам высвобождает свой гигантский орган из брюк. Толчки крови перекрывают собой абсолютно все. Грохот бешеный. И мое сердце обрывается, впадает в исступление от близости мускулистого мужского тела. Жар разливается под кожей.

— Ты сучка, Ева, — хриплый голос обвивается вокруг горла, точно грубая веревка. — Моя маленькая грязная сучка.

— Ублюдок, — выдаю сквозь стон. — Ты чертов ублюдок, вот ты кто!

— Я буду скучать, — выдергивает заколку из моих волос, распускает локоны, зарывается лицом в спутанные пряди, делает шумный вдох. — Готова к горячей скачке?

Ничего себе. Задает вопрос, интересуется моим мнением.

В следующий миг все мысли разом вылетают из головы. Мужские пальцы безжалостно впиваются в бедра, тянут меня назад, принуждая согнуться, прогнуться и покорно принять разгоряченный член. Ладони утыкаются в стекло, соскальзывают ниже и ниже в тщетной попытке удержать равновесие.

23

Я падаю в пропасть. И даже не пытаюсь это прекратить. Наоборот, наслаждаюсь и с головой ныряю под лед, раскаленный диким пламенем.

Адам насаживает меня на свой твердый жилистый орган, крепко обхватывает мои бедра и резко двигает, управляет, словно марионеткой, овладевает мною грубо и мощно, отбирает призрачный шанс на свободу. Притягивает к себе, вбивает в свитое из стальных мускулов тело, а после отталкивает, вбивает в стекло, принуждает вжаться в гладкую поверхность, распластывает.

Это до жути порочно. Нас не видит никто. А мы точно парим над миром.

Огни ночного города ослепляют. Кругом пульсация. Дороги и автомобили расплываются перед моими глазами. Все кажется крошечным, совершенно незначительным. Вглубь вбивается громадный орган, отбирает остатки разума, растворяет волю.

Стоны рвутся из груди. Больше себя не контролирую. Толчки становятся неистовее, жестче, доводят до изнеможения. Вздыбленная плоть распирает изнутри, раздирает инстинкт самосохранения в клочья.

Я отдаюсь своему мужчине целиком и полностью. Ощущение, точно рушатся преграды и спадают оковы. Пусть не вижу лица своего супруга, однако чувствую, как спадает его идеальная маска. На миг он становится настоящим. Неудержимым, необузданным зверюгой.

Да. Еще, еще. Глубже.

Тело сотрясает трепет. Мои мышцы ритмично сокращаются вокруг закостеневшего от похоти члена. Пальцы скользят по стеклу, царапают прозрачную поверхность.

— Клянусь, — шепчет на ухо Адам, прикусывает мочку, вынуждая взвыть в голос. — Трахну тебя в Овальном кабинете.

— Ты отозвал свою кандидатуру, — шепчу прерывисто, задыхаюсь от нахлынувших эмоций, раздираемая противоречиями. — И вообще, речь пока не о выборах президента.

— Забудь, — приказывает ледяным тоном.

Сдергивает меня со своего восставшего члена, разворачивает лицом к себе, подхватывает под ягодицы и снова насаживает на одеревеневшую дубину. Смотрит прямо в глаза, обжигает бесстыдным взглядом. Рывком врезается внутрь, заполняет до предела.

Кончаю снова, от одного лишь ощущения его разгоряченной плоти, безжалостно растягивающей мое лоно. Выгибаюсь дугой, зажатая между холодом стекла и жаром каменного мужского тела.

Одержимая скачка. Безумная. Животная.

Раскалываюсь на части под бешеным напором. Обвиваю широкие плечи. Кричу, не пытаясь сдержать звериный порыв. Существую только ради этих сокрушительных толчков, ради огромного члена, таранящего податливо распахнутое лоно. Задыхаюсь, кислород жжет легкие.

— Я уже выбрал, — говорит Адам прямо в мои приоткрытые губы, скользит языком, обводя линии рта.

— Что? — спрашиваю с придыханием, захлебываюсь его обжигающим дыханием.

— Тебя!

24

Джордж Танн становится посмешищем. Люди никому не прощают слабости, а его поведение на дебатах воспринимают именно так. Должен был отразить нападки, дать достойный ответ. А он обтекал молча, ничего не ввернул в ответ. Интернет наполняется вирусными видео с тем самым моментом, где Адам разбивает его по всем статьям. Эти записи блокируют, удаляют, но перезаливы лишь множатся. Социальные сети заполняют издевательские картинки, всякие мемы с ключевыми фразами выступления.

«Танн глотай». «Пошел на хрен Джордж Танн». Именно такими предложениями расписывают стены зданий, причем не только в подворотнях, а повсюду.

Появление Танна в любом месте сопровождается окриками и улюлюканьем. Толпа вымещает злость на правительство, он оказывается идеальной мишенью. Люди выпускают пар, насмехаясь над тем, кто выше их по статусу, пользуются удобным случаем, чтобы принизить, опустить на самое дно.

Адам умудряется направить агрессию в нужное русло. Разумеется, у Танна все равно много последователей, но положение его ослабляется. Подобный пиар никому на пользу не пойдет.

Мой супруг ночует в предвыборном штабе, разъезжает по важным собраниям и встречам. Начинаю понимать, почему он тогда сообщил, что будет скучать. Мы увидимся уже после выборов. Не раньше. Время для меня выделяется по остаточному принципу. Хотя не могу обижаться. Работа превыше всего. Тем более, для Адама это вопрос чести. Личная месть. Он выкладывается на полную и поступает совершенно правильно. Нельзя почивать на лаврах, надо укреплять успех.

Танн теряет массовую поддержку, но Льюис пока ничего не обретает. Существуют другие кандидаты, на которых теперь начинают посматривать. Необходимо переломить расклад.

Я пытаюсь понять, какой козырь прячет мой муж. Что он приготовил? Тут даже трудно представить.

Занимаюсь делами фонда, окунаюсь в рутину. Засиживаюсь допоздна, потому как нет смысла ехать в пустой дом.

Звонок заставляет вздрогнуть. Бросаю взгляд на часы. Далеко за полночь.

— Ева? — раздается в динамике. — Это Ева?

Кажется, пропускаю начало фразы, но не важно.

— Да, — подтверждаю, продолжая листать бумаги, подавляю зевок. — В чем дело?

— Ваш муж, — пауза. — Адам погиб.

— Что? — нервный смешок вырывается из горла. — Что за чепуху вы городите? Кто вы такой?

— Офицер полиции, — мужчина представляется, называет свое имя, дальше говорит еще несколько предложений, но теперь я точно ничего не слышу.

Бред. Абсолютная чушь.

Адам погиб? Это невозможно. Дурацкая шутка. Розыгрыш. Несколько недель назад Адам жестко трахал меня прямо в кабинете, натягивал на гигантский член и рычал, выпуская похоть на волю.

Адам живее всех живых. Адам попросту не способен настолько легко проиграть.

— Не справился с управлением… автокатастрофа, — доносятся обрывки фраз.

— Что, — задыхаюсь. — Что произошло?

— Ваш муж потерял контроль над автомобилем.