Измена. Тени доверия - Алиса Зорина
— Порезался? — спросила она, подавая ему кофе. В её голосе не было иронии, только усталость.
— Бритва соскользнула, — он потянулся за сахаром, избегая её взгляда.
— Надо быть осторожнее, — она провела пальцем по краю стола, где лежал билет в Прагу. — Хрупкие вещи не терпят резких движений.
Он хотел ответить, но телефон зазвонил. «Кира: 11:00. Принеси свою совесть, если найдёшь».
Кира встретила его в платье, выкрашенном синими красками — будто сняла кусок неба и надела на себя.
— Ты опоздал на семь минут, — она ткнула кистью в эскиз моста, где его силуэт растворялся в стальных тросах. — Время — единственное, что нельзя вернуть.
Алексей развернул чертежи, но она отодвинула их.
— Зачем ты здесь? — спросила она, подходя так близко, что он почувствовал запах скипидара и груш, которые она ела на завтрак.
— Чтобы работать, — он попятился к стене, задев холст. Краска капнула на рубашку.
— Врёшь, — она засмеялась. — Ты здесь, чтобы чувствовать. Твоя жена давно перестала тебя видеть. Я — нет.
Он хотел возразить, но её губы прижались к его шее, прямо над пластырем. В ушах зазвучал гул — как будто мост, который он строил годами, начал рушиться.
Марина перебирала старые негативы в подсобке галереи, когда Дмитрий постучал в дверь.
— Вы просили архивные снимки моста, — он поставил коробку на стол. Внутри лежали фотографии его покойной жены: женщина с короткой стрижкой смеялась, обняв пса.
— Она была красивой, — прошептала Марина.
— И несчастной, — он сел напротив, перебирая плёнки. — Я слишком поздно это понял.
Марина достала свой снимок: Алексей на мосту десять лет назад, его рука обнимала её талию, а глаза светились.
— Мы тоже здесь… — Дмитрий указал на задний план. В углу кадра, почти незаметно, стояла молодая пара — он и его жена.
— Судьба любит иронию, — Марина попыталась улыбнуться, но вдруг разрыдалась.
Дмитрий обнял её, не говоря ни слова. Его пальцы впервые коснулись её лица, и она не отстранилась.
Алексей вернулся с бутылкой вина — «для ужина», который они не планировали. Марина сидела на кухне с альбомом, где их смех был запечатан под плёнкой.
— Давай завтра поедем в Прагу, — сказал он, наливая вино в бокалы.
— Зачем? — она не подняла глаз. — Чтобы сфотографировать, как ты проверяешь почту каждые пять минут?
Он замер. В её голосе не было злости, только холодная ясность.
— Марина, я…
— Не надо, — она закрыла альбом. — Ложь тяжелее, когда её произносят вслух.
Он хотел взять её за руку, но она встала, задев вазу. Хрусталь задрожал, но не упал.
— Знаешь, что самое страшное? — она повернулась в дверях. — Я до сих пор люблю тебя. И ненавижу за это.
Ночью он услышал, как она разговаривает по телефону в гостиной. Голос Дмитрия, глухой сквозь трубку:
— «Иногда нужно разрешить себе быть слабой».
Этим же вечером.
Она рисовала его портрет, смешивая краски с каплями вина. На холсте его глаза были закрыты, а из груди рос мост, уходящий в никуда.
Он пересматривал видео с женой. На экране она кричала: «Ты никогда не слышишь, что я не говорю!»
Глава 3. Обратный отсчёт
Чемодан стоял в прихожей, как обвинение. Марина надела то самое красное платье, в котором они танцевали на свадьбе друзей. Алексей молчал, глядя, как она застёгивает браслет — подарок от Дмитрия на открытие выставки.
— Ты взял билеты? — спросила она, не оборачиваясь.
— Да, — он кивнул, хотя в кармане лежали два: один в Прагу, другой — на выставку Киры в Берлин.
Самолёт взлетел, оставляя город под одеялом туч. Марина притворилась спящей, но сквозь ресницы видела, как он листает переписку с Кирой. На экране мелькнуло: «Ты уверен, что не хочешь вернуться?».
Номер пах старым деревом и чужими историями. Марина подошла к окну — внизу текла Влтава, унося обрывки чьих-то писем.
— Помнишь, как мы хотели здесь жить? — Алексей обнял её сзади, но руки были напряжены, будто держали не её, а груз вины.
— Ты тогда сказал, что мосты важнее домов, — она высвободилась, делая вид, что поправляет шторы. — Оказалось, ты прав.
Он попытался заговорить о прошлом, но каждое слово било мимо. Когда он вышел «покурить», Марина открыла его ноутбук. В поиске: «Билеты Берлин — Прага. Сегодня 23:45».
Кира стояла перед закрытой мастерской. В руках — конверт с эскизами моста, который Алексей назвал «шедевром». Она порвала их, бросая урну.
— Зачем? — Дмитрий поднял обрывок с подписью «Для М.».
— Ты всё знаешь, — она закурила, глядя, как бумага превращается в пепел. — Ты же следил за ней через фотографии.
— Я не ты, — он сунул руки в карманы. — Не заменяю живых людей тенями.
Кира рассмеялась, указывая на его кольцо:
— А это что? Тень или щит?
Дмитрий ушёл, не ответив. Но через час он прислал Марине фото: Кира у аэропорта с билетом в Берлин.
Алексей вышел из душа, обнаружив пустой номер. На столе лежала записка:
«Мост в полночь. Принеси свою совесть, если найдёшь».
Марина ждала его на Карловом мосту, где статуи святых смотрели сквозь века. В руках она держала осколок их хрустальной вазы.
— Ты выбрал её, — сказала она, не спрашивая.
— Нет, я… — он потянулся к ней, но она отступила к парапету.
— Не ври. Даже сейчас.
Он хотел крикнуть, что любит её, но слова застряли в горле. Вместо них прозвучал звонок — Кира. Марина вздрогнула, и осколок выскользнул из рук, упав в воду.
— Прощай, Алексей, — она повернулась, исчезая в толпе туристов.
Он остался один под взглядом каменного ангела. В кармане жгли два билета:
Прага — Москва — рейс завтра в 6:00.
Прага — Берлин — через 15 минут.
Дождь стучал по стеклянной крыше мастерской, превращая пространство в аквариум с тенями. Кира стояла у мольберта, кисть дрожала в её пальцах. Алексей наблюдал, как алые мазки на холсте сливаются в абстракцию, напоминающую бьющееся сердце.
— Ты всё ещё думаешь о ней? — спросила она, не оборачиваясь.
— Нет, — соврал он, снимая пиджак. Запах её духов — грейпфрут и дым — смешивался с запахом масляных красок.
Она подошла, оставив кровавый след на полу. Её пальцы коснулись его галстука, медленно развязывая узел.
— Ложь, — прошептала она. — Ты дышишь ею.
Его руки нашли её талию, но это было не объятие — падение. Они двигались к дивану, заваленному эскизами, как будто сама судьба подталкивала их спиной. Её губы прижались к шраму на его плече — следу от падения с того самого моста в
