Ты моя судьба - Ронни Траумер

— Операция сложная и дорогая, — врач сидел напротив меня в своём кабинете, скрестив пальцы в замке. — Но это единственный шанс. Если мы не сделаем её в ближайшие недели, ваш брат останется прикованным к постели навсегда.

Я смотрела на него, не моргая, стараясь переварить его слова. В груди разливался ледяной страх.

— Сколько? — мой голос дрожал, но я знала, что должна услышать эту цифру.

Он назвал сумму, и у меня в голове всё поплыло. Это было невозможно. Огромная, непостижимая сумма. Я сжала пальцы в кулак, вцепившись в подлокотник стула.

— Есть ли какие-то скидки? Программы помощи? Я студентка… у меня нет таких денег… — я говорила быстро, сбиваясь, хватаясь за любую надежду.

Врач тяжело вздохнул.

— Есть благотворительные фонды, но сбор может занять слишком много времени. Я не хочу давать ложных надежд. Вам нужно искать средства самостоятельно. Часики тикают, Мила.

Часики тикают…

Я вышла из кабинета, чувствуя, как мир рушится у меня под ногами. Где взять такие деньги? Как спасти Артёма?

Мне нужна была огромная сумма. Операция Артёма должна была состояться в ближайшие недели, и если я не найду средства, он может никогда больше не встать на ноги.

Я сидела в пустой квартире родителей — теперь уже своей. Вещи всё ещё были на своих местах: папина старая куртка висела в прихожей, на полке в зале стояли мамины книги. Дом был полон воспоминаний, и мысль о том, что мне придётся продать его, разрывала душу.

Но выбора у меня не было.

На следующий день я начала обзванивать риэлторов. Некоторые сразу отказывались, услышав, что нужно срочно продать жильё. Другие предлагали откровенно заниженные суммы.

— В таких ситуациях часто покупатели пытаются сбить цену, — сказал мне один из агентов. — Вы ведь спешите, верно?

Я сжала зубы. Да, спешу. И они это знают.

Одновременно я начала продавать вещи. Мамины украшения ушли за копейки в ближайший ломбард. Отец всегда говорил, что это семейные реликвии, но теперь у меня не было семьи. Мне пришлось отнести их в руки незнакомцев.

Я выставила на продажу машину отца, его коллекционные часы, даже редкие книги из маминых полок. Каждый звонок от покупателя отзывался болью в сердце, но я продолжала.

За эти дни я практически не спала. Ела на ходу, пила холодный кофе, бегала между встречами, заполняла бумаги, торговалась. Деньги текли ко мне каплями, а время уходило стремительно.

Но денег всё ещё не хватало. И вскоре мне пришлось столкнуться с самыми жестокими вариантами поиска средств.

Глава 4

Город окутывал вечерний сумрак. Улицы светились неоновыми огнями витрин, машины гудели в потоке, а я шагала по тротуару с онемевшими пальцами, зажатой в кулаке запиской с адресом. В этот момент я перестала быть собой. Я больше не была студенткой, не была девушкой, мечтающей рисовать. Я стала человеком, который готов на всё ради спасения единственного близкого человека.

Адрес привёл меня к массивному зданию в центре города. Охрана у входа даже не удивилась, когда я назвала своё имя. Они уже знали, кто я и зачем пришла. Один из них лениво махнул рукой, приглашая войти. Шикарный мраморный холл, мягкие ковры, зеркала в золочёных рамах — это было не место, куда приходят обычные люди с обычными проблемами.

Меня провели в кабинет на верхнем этаже. Там, за массивным дубовым столом, сидел мужчина, владеющий почти всем в этом городе. Ему было около пятидесяти, подтянутый, с коротко стриженными седеющими висками. Глаза ледяные, оценивающие. Он молчал, изучая меня.

— Мила Воронцова, — наконец произнёс он, откидываясь на спинку кресла.

— Да, — я сглотнула, кулаки дрожали. — Мне нужны деньги, — голос мой был сдавленным, но твёрдым.

Он усмехнулся, налил себе виски, но мне не предложил.

— И ты думаешь, что я просто так их тебе дам? — он посмотрел на меня с интересом, словно размышляя, насколько далеко я готова зайти.

— Я верну их. Любой ценой, — я сжала кулаки, вцепившись ногтями в ладони. — С процентами.

Он поднял бровь, сделал глоток виски и поставил стакан на стол.

— Ты понимаешь, что процент будет высоким? — спросил он ровным голосом, и я кивнула.

— Я понимаю.

— Ты рискуешь многим, беря деньги у меня, — продолжил он, теперь изучая меня более пристально. — Если не сможешь вернуть, последствия будут… неприятными.

Я сжала губы, внутренне борясь с подступающим ужасом.

— Я найду способ, — сказала я. — Я просто не могу позволить брату остаться инвалидом.

Он усмехнулся, покачал головой и потянулся за папкой в ящике стола. Достал документы, листки, заполняя некоторые пункты.

— Подпишешь здесь. Получишь сумму сразу. Взамен — ежемесячные выплаты с процентами. Никаких просрочек, Мила. Если не уложишься, тебе не понравится, что будет дальше.

Я взяла ручку. Долго смотрела на бумаги, понимая, что расписываюсь не просто в долге, а в собственной судьбе. Затем поставила подпись.

Он улыбнулся.

— Теперь ты в моём списке, Воронцова. Добро пожаловать в новый мир.

Глава 5

Серый утренний свет пробивался сквозь узкие оконные жалюзи больницы, заливая палату холодным, стерильным сиянием. Я сидела на жёстком пластиковом стуле, обхватив себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. Время словно растянулось в бесконечность. На часах было шесть утра, но мне казалось, что эта ночь никогда не закончится.

Сегодня день операции.

Артём лежал на койке, его лицо бледное, дыхание едва заметное. Капельница ритмично капала, подавая в его вены раствор, поддерживающий хрупкую жизнь. Я смотрела на брата, вглядываясь в каждую черту его лица, стараясь запомнить его таким, каким он был. В груди жгло отчаяние.

Я почти не спала. Всю ночь металась по больничному коридору, каждые полчаса заглядывая в палату, будто боялась, что он исчезнет, что этот день так и не наступит. В голове гремели тысячи мыслей. А вдруг он не выдержит? А вдруг что-то пойдёт не так? А вдруг…

— Всё будет хорошо, — произнесла я, беря его за холодную руку. — Ты справишься, ты сильный.

Артём слабо улыбнулся, его пальцы едва заметно сжали мои.

— Ты тоже сильная, Мила, — прошептал он. — Всё будет хорошо.

Но даже он не мог в это поверить до конца.

Вскоре в палату вошёл врач в голубом халате, поправляя маску на шее. Его лицо было серьёзным, но в глазах читалась усталость, привычка к чужим страхам и ожиданию чуда.

— Мы готовы, — сказал он, глядя на меня. — Операция займёт несколько часов. Вам лучше пока отдохнуть.

Я кивнула, но