МотоКлуб «Ковбои» - Эстер Э. Шмидт
— Мать твою, — ворчу я и вынуждена засунуть руку внутри тёлки, пытаясь найти ноги телёнка и попытаться сдвинуть его, чтобы накинуть петлю и вытащить. — Давай, чёрт возьми, — бормочу я и проверяю, жив ли телёнок, засовывая пальцы ему в рот.
— Такая хорошенькая, а такая сквернословка. — Ропер хихикает, но я игнорирую его.
— Ещё жив, — заявляю я и хватаю его за ноги. — Дай мне петлю, — приказываю я, и Ропер начинает действовать.
Накидывая верёвку на ноги телёнка, я начинаю тянуть, и Ропер, не дожидаясь просьбы, снова бросается мне на помощь. Мы вытаскиваем телёнка живым и невредимым. Мы освобождаем маму и отходим в сторону, позволяя природе сделать остальное. Я смотрю вниз и замечаю, что мои косы в слизи, как и руки. Под комбинезоном на мне белая майка. Но это Техас, и здесь адски жарко, поэтому я сняла верхнюю часть и повязала вокруг талии, потому что, как уже сказала… это чертовски тяжёлая работа.
Звук ревущих байков разносится в воздухе, когда я возвращаюсь к внедорожнику. Я загружаю вещи на заднее сиденье, когда ко мне подходит Ропер с ведром воды и полотенцем.
— Я подумал, ты захочешь немного ополоснуться, прежде чем сесть за руль, — говорит он и ставит ведро перед моими ногами.
Я сажусь на корточки и быстро мою руки, брызгая немного воды на грудь, лицо и волосы, прежде чем беру полотенце и вытираюсь. Как раз то, что нужно — немного холодной воды, чтобы освежиться. Двое парней паркуют мотоциклы и направляются в нашу сторону. Мне не до болтовни, тем более когда я вижу Трикси, гордо идущую к ним с высоко задранной искусственной грудью и в блестящих красных ковбойских сапогах. Не дай Бог, на них попадёт хоть капля грязи. Не говоря уже о джинсовых шортах. Они такие чертовски короткие, что задница едва их не съедала. Трикси стерва. И ненавидит меня, а я в ответ ненавижу её. Но это больше похоже на необходимость, поскольку она сделала мою жизнь невыносимой с тех пор, как подумала, что я увела у неё парня. Чего, очевидно, я не делала. Он бросил её, и я не могла не дать ему пригласить меня на свидание. И для протокола… Я отказала, потому что мне не разрешили пойти на свидание в шестнадцать лет. Для королевы суки это не имело значения. Виновата я. Как я уже сказала, она всегда имела на меня зуб.
Последний раз, когда она пыталась надрать мне задницу, в день смерти моих отца и брата. Из-за чёртовой красной футболки. Кто так делает? Королева сук, вот кто. Она думает, что весь мир принадлежит ей. Стоило отдать ей чёртову футболку, но у меня был дерьмовый день, и я хотела милую красную футболку с дурацкими блёстками. У сучки даже хватило наглости ночью заехать ко мне, чтобы потребовать футболку. Она была удивлена, когда я открыла дверь. Бьюсь об заклад, она ждала брата, чтобы посветить грудью и забрать долбаную футболку.
Теперь я ненавижу эту футболку. Она каким-то образом связана с разрывающим сердце моментом потери отца и брата. Я не могу заставить себя надеть её. Она всё ещё лежит там, куда я бросила после того, как чуть не сломала шею из-за этой чертовой штуковины и повредила лодыжку. Если бы я действительно надела футболку, я почти уверена, что сглазила бы себя, потому что с тех пор, как я прикоснулась к ней… всё в моей жизни пошло наперекосяк.
— Какого чёрта ты здесь делаешь, сучка? — Трикси вздрагивает и хочет бросить в меня ещё пару слов, но слишком занята, пытаясь перескочить навоз, чтобы не испортить свои драгоценные красные сапожки. — Игнорируя её, я возвращаю полотенце Роперу. Двое байкеров в ковбойских шляпах почти доходят до меня, когда я поворачиваюсь. — Эй, сучка, — снова огрызается Трикси. — Я с тобой разговариваю.
— Трикс, заткнись на хрен. — Низкий голос ставит Трикси на место, в то время как у меня бегут мурашки.
Мурашки! В такую жару.
«Не оборачивайся, Харлин. Не смей оборачиваться. Садись в машину и убирайся отсюда к чёртовой матери».
Я приказываю себе, но всё бесполезно, поскольку разворачиваюсь на пятках и встречаюсь с взглядом самых голубых глаз. Срань господня, какой сексуальный мужчина. Не просто сексуальный, а такой, что в голове вспыхивает образ, как языком обвожу его подбородок, мускулистые руки, татуировки, и целую долбаную ямочку, а ещё скачу на его члене.
Чёрт. Я знала, что должна сесть во внедорожник, нажать на газ и никогда не оглядываться. Теперь я знаю причину, по которой папа держал меня подальше отсюда; из-за всего этого ходячего секса, который мог отвлечь.
Проклятье. От осознания я тяжело сглатываю и закрываю глаза, чтобы сдержать слёзы, подступающие из-за эмоций, которые разом обрушились на меня. Когда я открываю глаза, мне приходится быстро моргать, так как Трикси стоит рядом. Хорошо, что передо мной есть навоз, иначе она встала бы прямо у меня перед носом. Хотя это не мешает ей прошипеть:
— В чём дело, сучка? Продолжаешь плакать по своему папочке? Умереть должна была ты, дрянь.
Глава 2
Уэстон
Веснушки. Чертовски сексуальные веснушки рассыпаны по её милому носику-пуговке и розовым щекам, ещё больше выделяя их. Клубнично-светлые волосы заплетены в косички, достаточно длинные, лежащие на пышной груди, которую белая майка едва удерживает, и мой член становится чертовски твёрдым, представляя всё, что я хочу сделать. Не говоря уже об изгибах этой женщины.
Неудивительно, что отец всегда держал нас подальше. Ладно, в основном из-за слухов о том, что мы трахаем всех женщин, живущих поблизости. Но для танго нужны двое, и каждая желающая девчонка может взять несколько уроков танцев.
Например, Трикси; та, что с важным видом идёт к ветеринару, старательно обходя навоз. Она считает себя высококлассной, но, не раздумывая, снимет трусики и задерёт задницу для непристойного траха в любой момент, всё время думая, что она лучшая, хотя её отцу платят за работу на нас — управляя свалкой, — и эти блестящие сапоги куплены на упомянутые деньги.
— В чём дело, сучка? — шипит Трикси. — Продолжаешь плакать по своему папочке? Умереть должна была ты, дрянь.
Я понятия не имею, о чём она, но собираюсь встать между
