Двадцать третье февраля (СИ) - Чередий Галина Валентиновна
– Да не злой я! Голодный просто. И отвали уже.
– Хм… А вам нельзя еще, что ли?
Само собой, Боев просек, что я не про жратву. А я уже и пожалел, что ляпнул. Не мужик я, что ли, таким делиться. Даже с другом. Ну трындец позорище же!
– Ну… вроде как можно, – скривился я.
– И?
– Отъ*бись! – Стыдом аж придушило слегка.
– Это ты не вы*бывайся. Проблема в чем?
– Не могу я.
– С хера ли? – офигел Андрюха.
– Потому что я на месте Рокс меня бы на х*й послал после всего, что ей пришлось… Чуть в гроб не загнал, а теперь еще и «а не пора ли нам опять начать трахаться», да? А то у меня яйца звенят и надоело терпеть.
– Так вы вообще, что ли… ничего?
– М?
– Не маленький же. Пальцы-то и рот у обоих работают нормально.
– Да ты… не твое, бля, дело. Думаешь, Рокс сейчас до этого… баловства. У нас детям два месяца. Скоро сам узнаешь, как оно…
– И что, раз дети, то ты думаешь, что твоей погремушке не хочется… того.
– Да она на меня толком не смотрит!
– А чего смотреть-то, дурака ты кусок. Морду между ног ей сунул и вылизал. А она в благодарность тебе тоже… ну хоть ручкой. Вот и жизнь наладится. Мне тебя что, учить?
– Тебе – не совать свой нос в мои дела! Я же в ваши с Катькой не лезу.
– Так чего к нам лезть? У меня закон: с постели утром не встаю, пока моя девочка хоть раз не кончит. Потому и сам на людей, заметь, не бросаюсь.
– Я не бросаюсь, а предъявляю обоснованные требования.
– Ну-ну.
– И в чужие семейные дела не лезу.
– Ага.
– И если бы Рокс хотела… я бы заметил.
– Да у тебя спермой глаза заволокло, да так, по ходу, и заклинило. Чё ты там увидеть можешь. Поздравляю, Камень, ты долбо*б. Реально. И надо что-то с этим делать.
– Не. Лезь. Ко. Мне!
Глава 3
– Ты все запомнила? – нервно переспросила я у Кати, что уже во всю курлыкала над Мишкой и Ксюшкой, поглаживая свой чуть округлившийся живот. – Обязательно тщательно проверяй температуру молока! Мишка – жадина, будет просить больше, но ты не ведись. Он куксится, но как отрыгнет, до него доходит, что сыт. Ксюшку дольше носить приходится, она у нас девушка скромная, отрыгивать стесняется.
Я притащила в бабулину половину дома все, вот вообще все, что могло и не могло пригодиться моим камнятам, но все равно с тревогой проходилась вокруг глазами, проверяя, не забыла ли чего.
– Рокси, расслабься! – ответила Катя, подняв на меня глаза. – Если я что и забуду, то, во-первых, вон твоя инструкция на сто страниц на все случаи, реальные и невозможные. Вон радионяня, и, в конце концов, вы с Яром прямо за стеной. Вот-вот Андрей приедет, будет мне помогать.
– Угу, этого-то я и боюсь, – прыснула я, стараясь перекрыть юмором нервозность.
– Ну уймись ты! Что может случиться за несколько часов?
В моей голове, учитывая, что я в первый раз оставляю своих гризлят с посторонними людьми? Да все что угодно! Вот родишь ты, умная, и посмотрю на тебя тогда. Сильно ли будешь раздавать…
Так, стоп! Роксана, в ум приди! Ты сама это затеяла! Сама попросила Боевых посидеть с детьми! Молоко сцеживала сколько!
– Рокси, – погладила меня по плечу Катя, – если ты не расслабишься, то ничего не выйдет. Вам с Яром нужно уделить время вам двоим. Андрей говорит, он ходит весь как под током.
Не знаю, как гризли мой, а я точно как с детонатором в заднице. За малым не взрываюсь. Вчера, когда увидела, что, как только халат скинула, он из ванной пулей вылетел, чуть не рванула. Слезы подступили, и разнести все захотелось. Что, если не Антоха прав, а я? Что, если Яру на меня теперь и смотреть тошно? Ну бывает же – как отрезало. Человеческая психика – такая причудливая штука. Ясное дело, что тогда все. Ходить за ним с протянутой рукой и просить быть со мной не стану. На самом деле и то, что мне уже с ним перепало, в миллион раз больше, чем я ждала от жизни. Нет, так нет. Буду учиться жить без него. Как – пока, правда, и представить не могу, накрывает почти беспросветной черной паникой, где единственные проблески – Мишка и Ксюшка.
Зазвонил телефон Кати, и после полуминутного разговора она кивнула мне.
– Так, Рокси, вперед на исходную позицию. Боев сказал, муж твой выехал домой.
Ну все, обратный отсчет пошел!
Бегом в душ. Торопливо вытерлась. Уставилась на комплект красного – ну чисто для съемок в порнухе – белья, приготовленный тут же, духи, косметичку. Перевела взгляд в зеркало, провела ладонью по запотевшему стеклу и посмотрела на себя. Бледная, пирсинга нет, краска с волос сто лет как сошла, зрачки какого-то хрена на всю радужку, как у обдолбанной. Я ли это? Та самая оторва, стерва-погремушка, которую полюбил мой гризли? Может, и не в шраме дело, а в том, что веду себя совсем не так, как раньше? Да разве стала бы та я рефлексировать, сомневаться, нравлюсь-не-нравлюсь? Да я бы его сама поимела. Хрена с два ждала бы его инициативы, реакции на себя отслеживала, надумывала. Порывшись в косметичке, отыскала маленький пластиковый контейнер, куда упаковала все свои железки.
– А ну-ка, выходи давай наружу, сучка! – велела себе, предвкушающе ухмыльнувшись отражению, и показала язык, с возвращенной на место штангой. И почудилось, что оттуда сверкнула-таки шальным взглядом я прежняя.
Хлопнула входная дверь. Плюнув на белье, я накинула тонкий шелковый халат на голое тело и пошла встречать мужа.
Яр как раз разувался, а я нарочно подошла так близко, что, выпрямляясь, он зацепил бритой колючей макушкой полу халатика и та задралась. А еще по ходу подъема головы он должен был быть слепым, чтобы не заметить моих напрягшихся сосков, нацелившихся прямиком на него.
– Хо… – он с усилием прочистил горло, – холодно, ты чего так легко одета? – спросил, а мне почудилось, что его шатнуло. По крайней мере, плечом к стене точно, как невзначай, привалился, правда, и взглядом тут же уперся куда-то мне за спину. – Как медвежата? Не сильно тебя укатали?
– Спят, – ответила ему, не уточняя, что спят они под присмотром Кати в соседней половине дома. – Кушать хочешь?
Ближе не придвигалась, оставляя-таки ему последний шанс начать первым. Ну давай же, медведина, не тупи. Ты же все видел, зуб даю. И то, что я голая под халатом, и то, что соски торчат, ласки выпрашивают.
– Хочу, только в душ смотаюсь быстренько.
Яр шагнул навстречу, легонько, практически целомудренно обнял меня и коснулся губами лба. Даже от такого контакта моя кожа вспыхнула, а в низу живота болезненно потянуло. Ну же, ну! Чуть прогнулась, подаваясь к нему, обхватывая мощную шею.
– Рокс… – всхрипнул Яр и практически шарахнулся, метнувшись в сторону ванной.
Я уперлась рукой в стену, сгибаясь и считая про себя, убеждая, что спокойствие – мое все. Значит, будем говорить прямо. Хватит с меня. Да, не годами это длится, всего-то пару недель, как мой доктор дал отмашку. И что? Кому и год не долго, а мне и дня выше крыши, когда и можно, и хочу не могу, а он... Терпение не моя добродетель, и вообще, у меня их, добродетелей этих, нет, так что кое-кто нарвался.
Оскалившись плотоядно, я ввалилась в ванную следом за гризли. Он уже успел раздеться и стоял под водными струями, спиной ко мне и почему-то уперевшись лбом в стену. Прекрасно, лучше прямо и не придумаешь!
Чуть не порыкивая от азарта, содрала дурацкую шелковую тряпку, что ни хрена не справилась с задачей, и распахнула дверцу кабины. Яр дернулся повернуться, но я жестко впечатала ладонь между его лопаток.
– Стоять! – приказала, ощущая, что все, понесло меня. Сейчас будет у нас или все супер, или всему трындец. Ну нет у меня полутонов в эмоциях. – Руки на стену, ноги на ширину плеч, засранец!
– Рокс, ты че… – рыпнулся снова Яр, но я нажала сильнее. Само собой, ему мое удержание что слону дробина, однако же он подчинился и только прошептал вмиг севшим голосом: – Рокс, я…
– Не ты, а я. – Кайфуя от каждого мгновения, я прильнула к его широченной спине. Гризли тряхануло так, будто я его шокером тыкнула, да и меня саму вставило нешуточно. Просто даже прижаться голой кожей вот так к нему, такому же голому, огромному, горячему, пахнущему моим лихорадочным желанием, – уже почти на грани оказаться. – У тебя было достаточно возможностей начать первым. Но ты их тупо просрал. Так что стой смирно и делай, что я скажу.
