Эмилия Лоринг - Плоды конфликта

При этих словах у Кортлэнда прилила кровь к лицу. Он позвонил в колокольчик и сдавленным голосом холодно ответил:

— Я поговорю со Стивом сегодня вечером, — и обратился к появившемуся на звонок смуглому темноволосому дворецкому, — Джудсон, подайте пальто мистеру Глэморгану.

Грузный великан помедлил на мгновение, и в глазах у него промелькнуло недоверие.

— Дайте мне знать завтра о вашем решении. И не увиливайте. Только «да» или «нет».

— Хорошо, Глэморган. «Да» или «нет». Джудсон, попросите мистера Стивена, когда он появится, зайти ко мне.

Гость вышел, Кортлэнд погасил все огни, и когда комната погрузилась во мрак, подошел и поправил горящие поленья в камине. Он опустился в кресло рядом с огнем, подперев голову рукой. Как мог он довести дела до такого бедственного положения? Он потерял все наследство, и не потому, что был ветреником и мотом, а просто потому, что был недостаточно опытен в бизнесе, чтобы лавировать в обстановке инфляции и скачущих цен в последние годы. Потерять все владение Кортлэндов! Это невозможно Он не только не сберег для себя, он не сберег его для Стива и для его будущих детей. О нет, невозможно себе представить, чтобы этот старинный дом, который был графским поместьем, достался этому бесцеремонному угольщику. Их городской дом был совсем другим, вполне современным, и ничто в нем не напоминало о древней традиции, но этот — он встал и прошелся по комнате, затем вновь вернулся и, сев у камина, прислушался к звукам в холле. Он услышал, как кто-то насвистывает веселый мотивчик. Кортлэнд вспомнил, что Стива прозвали в армии «Свистуном» Он вновь подпер голову рукой и посмотрел вниз на огонь. Что скажет сын про все это?

— Привет, сэр Питер! Это что, поклонение огню? — Его чистый голос звучал жизнерадостно. — Сидишь в темноте, как будто объявили воздушную тревогу. Давай включим свет и взбодримся немного, — говоря это, он нажал выключатель, и комнату залил мягкий свет. — Джудсон передал, что ты хотел меня видеть, поговорим сейчас или зайти попозже, когда я переоденусь?

Кортлэнд выпрямился и, внимательно посмотрев на сына, с некоторым сожалением отметил про себя, что тот выглядит старше своих двадцати семи лет. Стивен был высокий, стройный и гибкий. Он стоял, слегка расставив ноги, держа сумку для гольфа в одной руке, а другую, — опустив в карман куртки. Черные волосы были красиво уложены. Синие глаза. Прямой нос, губы и подбородок свидетельствовали о твердом целеустремленном характере.

— Я… я хочу попросить тебя, Стив, провести этот вечер со мной. Я… я… В общем, нужно обсудить одно дело.

Сын посмотрел на отца и слегка нахмурился. Он хотел что-то сказать, но передумал, закинул сумку через плечо и направился к дверям.

— Хорошо. Этот вечер — твой, сэр Питер.

Отец прислушивался до тех пор, пока свист не затих где-то на верхнем этаже. Грустные размышления не покидали его. После обеда, пока они курили и потягивали кофе, Питер Кортлэнд понял, что никак не может перейти к главной теме их разговора. Он нервно рассуждал о политике, положении рабочих, о последнем спектакле. Сын наблюдал за ним, слегка прищурив глаза. Он вытряхнул пепел из трубки и вновь наполнил ее, как будто хотел дать отцу время выговориться. Когда тот замолчал, он глубоко затянулся.

— Что за дело ты хотел обсудить со мной, сэр Питер? Выкладывай. Что-то произошло?

Пожилой человек наклонился, чтобы стряхнуть пепел с сигары. Обращение — сэр Питер — тронуло его, так звала его жена, когда мальчик только учился говорить «папа». Наступила зловещая тишина. Когда, наконец, он заговорил, голос его слегка дрожал.

— Да. У нас неприятности, Стив. Все, что у нас есть, летит в тартарары.

— Да, но мне казалось… — не договорив до конца, сын замолчал в изумлении.

Отец продолжал.

— Может ли что-то спасти нас от разорения? Да может. Мы потеряем все, что имеем, завтра же если только… — он опустил голову.

— Что «если только»? — переспросил Стив. Кортлэнд поднял голову. Было видно, какие мучения он испытывает в этот момент.

— Если только… если только ты не возьмешь себе в жены дочь Глэморгана.

— Что?!

От возбуждения Стив Кортлэнд вскочил. Кровь прилила к лицу, но, овладев собой, он медленно опустился в кресло. Губы его дрожали.

— Посмотри на меня, сэр Питер. Отдаешь ли ты себе отчет в том, что говоришь? Ты, наверное, забыл, что мы живем в двадцатом столетии. Жениться на дочери Глэморгана! Да я никогда не видел ее! Я даже не знал, что у старого угольщика есть дочь. Что знает ее отец обо мне? Я разговаривал с ним самое большее раза два за все время. — Стив снова вскочил и нервно заходил по комнате. — Я не могу этого сделать. Он не нравится мне, его…

— Прошу тебя, Стив. Перестань бегать по комнате. Выслушай, я расскажу тебе все по порядку.

Молодой человек швырнул в камин только что прикуренную сигарету и опустился на стул. Взгляд его застыл на играющих языках пламени, пока он слушал как его отец рассказывал о своем разговоре с Глэморганом.

— Какова же должна быть девица, которая позволяет так с собой обращаться? — произнес он, когда отец закончил свой рассказ.

— Поначалу, у меня было острое желание послать этого уэльсца ко всем чертям с его отвратительным предложением, но потом я подумал о тебе. Разве имел я право, пустить по ветру все наследство, не дав тебе возможности высказать свое мнение? Кортлэнды составили себе состояние с тех пор, как первый из них приехал из Голландии в семнадцатом…

— О, я знаю всю эту историю. Сейчас меня тревожит больше, что станется с его потомком. Скажи, пытался ли ты связаться с дядей Ником?

Краска медленно залила лицо Питера Кортлэнда.

— Да. Я дважцы обращался к Николасу Фейрфаксу. Но ты не хуже меня знаешь, что он никогда не простит меня и твою маму за то, что мы не отпускали тебя к нему на шесть месяцев каждый год, как он этого хотел. Он считал, что так как ты — единственный сын его сестры и являешься его наследником, то он имеет равные с нами права на твое воспитание. Мы так не считали, и поэтому…

— Но я проводил там все лето, пока не ушел в армию… Боже, как я работал! В то время как мои ровесники отдыхали, я трудился до седьмого пота у старого Ника. Я был готов сбежать из его поместья Дабл-О. Я до того уставал за день, что к вечеру валился в постель, не снимая ботинок. Я должен был уметь стрелять и лазать по канату, ездить верхом, управлять трактором, разбираться в сортах пшеницы и породах скота. Ник требовал, чтобы я делал все лучше, чем его рабочие. Но, несмотря на его идиотские идеи, я все же любил Ника.

— Я попробую обратиться к нему еще раз, Стив, но…