Элли Блейк - Огоньки в ночи

Калеб переглянулся с родителями жениха. Старики хоть и состояли в разводе, но были явно дружны. Калеб всегда высоко ставил свою проницательность. В случае родителей Дамиена он готов был поклясться, что еще до конца месяца они вновь сойдутся. Он так был в этом уверен, что, случись поспорить, обещал бы съесть свои ботинки, если старшие Хэллибертоны не оправдают возложенных на них надежд.

Если Калеб просто не понимал желания вступить в брак, то к разводам относился крайне негативно. Разводы казались ему полнейшим безобразием, подрывающим репутацию серьезных деловых людей. Ну, не комильфо. Терпи, страдай, но держись, раз сам однажды решился на такую авантюру. Таково было категорическое суждение Калеба Гилкриста.

Что до его родителей, достопочтенных мистера и миссис Гилкрист, кои так же, как и нынешние молодожены, обещали хранить верность до скончания веков, то они настолько привержены данному слову, что, не ровен час, перегрызут друг другу глотки, но ни в коем случае не расстанутся, не разведутся. Дань консервативным устоям требовала огромных личных жертв.

Гилкристы, без сомнения, были одной из самых известных семей города и, пожалуй, самой влиятельной в этой церкви, где собрались представители так называемой элиты.

Однако у Гилкристов была не самая безупречная репутация. Многие, а уж сами-то они подавно, хорошо помнили тот черный год, когда мистер Гилкрист потерял львиную долю своего состояния из-за разоблаченных биржевых спекуляций. Калебу запомнился тот эпизод главным образом потому, что, будучи еще желторотым школьником, он лишился всех своих карманных денег и долгое время не имел возможности делать ставки на бегах, чем занимался ранее. Тяжелые были времена. Мальчишке пришлось выкручиваться, чтобы не изменять своим недетским привычкам и пристрастиям. Тем более, что об этом никто не должен был знать. Наверное, именно тогда он и осознал реальную стоимость каждого цента, который, без преувеличения, доставался азартному пареньку с потом и кровью.

Калеб блуждал скучающим взглядом по лицам приглашенных. Он улыбнулся одними уголками губ, завидев, как тетушка Дамиена с пятого ряда шутливо грозит ему пальцем в элегантной перчатке.

Многие-многие лица с умильными улыбками были обращены на венчающихся, готовые запечатлеться на цветных фотографиях, войти в летопись новообразовавшегося семейства...

Калеб Гилкрист не увидел для себя ничего нового. Круг, в котором он родился, сформировался, вырос, известный и понятный ему круг людей с такими же, как и у него, слабостями и претензиями. Он бы с легкостью мог презирать собравшихся за их ханжество и снобизм, если бы не чувствовал себя плотью от плоти, частью его. Всегда найдется кто-то, кто решается противопоставить себя стереотипам своего круга. Однако Калеб не был бунтарем и не стремился им стать, хотя порой мечтал о бунте.

Калеб Гилкрист не трудился вслушиваться в проникновенные клятвы новобрачных, он боролся с сонливостью, выискивая среди собравшихся юных девушек из славных семейств, но вновь не присмотрел для себя ничего подходящего, заслуживающего внимания, пока его взгляд не скользнул по каштановым шелковистым локонам, не пересекся с обжигающим огнем знакомых глаз, вспыхнувшим, словно просинь посреди облаков.

Пышный веер ресниц отбрасывал густую тень на персиковые щечки, нежные и пушистые, как у младенца. Сочный, пухлый, чуть тронутый блеском для губ ротик мог свести с ума самого уравновешенного мужчину самых строгих правил. За такие прелести можно и умереть.

Звали девушку Ава. Ава Хэллибертон.

Одно ее имя окунало Калеба в водоворот предвкушений. После этой встречи взглядов он уже ничего не искал, терпеливо дожидаясь окончания церемонии, чтобы оказаться с ней рядом, как уже бывало.

Невольно Калеб провел рукой по темно-русым волосам, словно готовясь, приводя себя в должный вид. Все сразу стало ясно. Странно, что он не предположил этой встречи заранее, учитывая, что Ава приходилась жениху сестрой. Но Дамиен не обмолвился, что она прилетит на его свадьбу из Бостона. А с другой стороны, чем не повод навестить родных впервые за десять лет. Десять лет, которые изменили ее только к лучшему, что не ускользнуло от внимания великого ценителя красоты Калеба Гилкриста.

Ее отъезд развел их словно по разным галактикам.

Последний раз, когда он видел незабываемую синеву этих глаз, двадцатидвухлетний выпускник престижной бизнес-школы был полон надежд на будущее. А ей было всего девятнадцать. Редко кто в столь юном возрасте знает, чего на самом-то деле хочет.

Кроме того, Ава Хэллибертон с ранних лет слыла кем-то вроде вундеркинда, коему предрекали большое будущее. Но была она все-таки еще ребенком, а потому стремилась к абсолютной независимости, мечтала отправиться туда, где никто не стал бы сравнивать ее с родителями. Иными словами, подростком она рвалась проверить, чего в действительности стоит, доказать окружающим и себе самой, что способна самостоятельно достигнуть всего, чего только ни пожелает.

Она была дружна с отпрыском семейства Гилкрист, но высокомерно отказывалась понять его нежелание поступиться тем, что дают родственные связи. Калеб же не скрывал, что любит получать дивиденды от своей принадлежности к авторитетному клану, предпочитая тратить энергию на освоение новых горизонтов, вместо того чтобы все начинать с нуля.

Ава была его любовницей всего только ночь, но оставила неизгладимый след в зачерствевшей душе. А на следующий день она была уже на пути в Гарвард. То есть оставила Калеба в прошлом, что не могло не задеть честолюбивого юношу. И вполне закономерно, что за все эти годы у них не нашлось повода ни для письма, ни для открытки, ни для телефонных звонков.

— Калеб, — окликнул его жених.

Ава сидела в нескольких шагах от Калеба. Волнистые каштановые волосы, золотистая кожа. Она порывистым жестом отбросила волосы за спину, и локоны рассыпались густым каскадом по плечам, завораживая плавностью и красотой линий.

Синие глаза в дымке серебристо-угольных теней смотрели прямо на него. Пухлый чувственный рот улыбался.

Удивительно, как он мог жить без этой улыбки, как не кинулся вслед за ней, как сумел перенести эту затянувшуюся разлуку? Самовлюбленный идиот! Удивительно, что он даже и не вспоминал в последнее время об Аве. Как-то все померкло в памяти, даже обиды. И вот вновь вспыхнуло от одного лишь перехваченного взгляда.

Дамиен сильнее, чем следовало, двинул друга плечом.

— Приятель, ты где?

— В смысле? — недоуменно посмотрел на жениха шафер.

— Где витаешь? Давай кольцо!

— Ах да, — пробормотал Калеб, засунув руку во внутренний карман пиджака. — Тысяча извинений.