Барбара Пирс - Ночь соблазна
Жоржетта отмахнулась от протянутого Маурой украшения.
— Глупости! Ожерелье так тебе идет! Может быть, оно тебе не нравится? Тогда выбери что-нибудь другое… — И она заглянула в свою шкатулку, где свернулись, подобно серебряным и золотым змеям, несколько ожерелий.
— Нет, тетушка. — Маура ласково дотронулась до ее руки. — Жоржетта, я в восторге от кулона. Честное слово. — Она с сожалением посмотрела на переливающееся в ладони серебро. — Но право же, я не могу принять фамильную реликвию. Нельзя отдавать другим to, что предназначено одной лишь графине Уоррингтон.
Жоржетта запрокинула голову и залилась смехом.
— Ах, Маура, ты просто прелесть! Это ожерелье вовсе не относится к столь почитаемым фамильным сокровищам Уоррингтонов. Оно некогда принадлежало одной даме, дальней родственнице, — теперь уж никто не помнит, кому именно. Если тебе не нравится это украшение, давай возьмем его с собой в Лондон — там мы найдем ювелира, он переплавит серебро и сделает что-нибудь по твоему вкусу.
Маура тотчас сжала ожерелье: ее пугала сама мысль о том, чтобы уничтожить такую восхитительную старинную вещицу.
— Нет, тетушка, в этом нет нужды! Если лорд Уоррингтон не станет возражать против того, чтобы это украшение принадлежало мне, то я с благодарностью приму твой подарок.
Она завела руки за голову и вновь застегнула ожерелье. Сомневаться в том, что граф одобрит великодушный поступок супруги, не приходилось: все двенадцать лет брака лорд Уоррингтон старался угодить Жоржетте и потакал ее капризам.
— Уоррингтон редко мне в чем-нибудь отказывает, — сказала Жоржетта, словно прочитав мысли Мауры.
Тетушка ласково прикоснулась щекой к ее щеке. Когда они стояли рядом, сходство было поразительным, хотя Маура находила, что у тети более эффектная внешность. У обеих — одинаковая форма носа, одинаковые миндалевидные глаза. Родители Мауры горели страстью к путешествиям, и она, проводя много времени в обществе тетушки, переняла у той и многие ужимки. Например, Жоржетта имела обыкновение решительно выпячивать подбородок, когда настаивала на своем мнении, а если она хотела подавить смех, то нарочито прижимала к губам тыльную сторону ладони. Казалось, лорд Уоррингтон бывал очень доволен, когда видел, как Маура подражает его драгоценной половине.
Конечно, кое в чем они отличались. Например, у тетушки глаза были того же цвета, что и у сестры, — васильковые, а Маура унаследовала глаза бабушки с отцовской стороны — зеленовато-серые, как морская волна после бури. Маура была немного выше ростом. Формы ее отличались изяществом, однако природа наградила ее щедрее, округлив бедра и грудь. Миниатюрная Жоржетта частенько вздыхала, повторяя, что корсаж сидел бы на ней куда лучше, если бы грудь ее была чуточку полнее.
У обеих локоны вились от природы, но у Мауры они были темно-русыми и слегка отливали спелой земляникой, тогда как короткие, до плеч, волосы Жоржетты были не столь густыми и более светлыми. Еще ребенком Маура отчаянно мечтала стать такой же красавицей, как ее тетушка.
Если уж говорить начистоту, Маура хотела бы, чтобы ее матерью была именно Жоржетта.
Ее родители, лорд и леди Кортвилл, были уже немолоды и мало интересовались своей единственной дочерью. Оба были почтенными учеными, и совместный интерес к науке породил глубокую духовную близость. Времени растить не очень желанное дитя у них не оставалось. К тому же их, вероятно, весьма огорчало то обстоятельство, что они не сумели произвести на свет наследника титула и фамилии.
По причинам, которых Маура не могла постичь, Жоржетта сжалилась над одинокой дочерью своей сестры. Лорд и леди Кортвилл много путешествовали, и Жоржетта позаботилась о том, чтобы в ее доме всегда было место для Мауры. Нельзя сказать, что Жоржетта являла собой образец материнских добродетелей — ей ведь надо было посещать балы, по вечерам выезжать в театр, очаровывать светских франтов. Пока тетушка предавалась своим увлечениям, за Маурой присматривали гувернантка и слуги.
Зато, когда Жоржетта возвращалась домой, она щедро дарила племяннице свое внимание и развлекала ее веселыми рассказами. В тетушкином доме Маура никогда не чувствовала себя посторонней. Нет-нет; она любила своих родителей, а они по-своему отвечали на ее привязанность. Они дали ей завидное образование, достойное девушки из высшего общества, одевали и кормили ее. Пару раз родители даже брали ее с собой в путешествие.
Однако же Маура была в очень большом долгу перед тетушкой. Жоржетта угадала в одинокой девочке родственную душу и впустила ее в свое сердце. Она наполнила безрадостное детство Мауры любовью, озорными проделками, смехом.
И только один раз, чуть больше двенадцати лет назад, тетушка напомнила ей об этом долге.
В итоге некто жестоко поплатился за верность Мауры своей тете.
— Ну, что хмуришься? — Жоржетта шутя ущипнула ее за щеку. — Неужто никак не можешь успокоиться из-за ожерелья? Да если все пойдет как задумано, это ожерелье останется в семье Уоррингтонов.
Ну да, конечно, речь шла о мистере Роуэне Лидсоу, втором сыне лорда Уоррингтона, его любимце. Роуэн был на три года старше Мауры и с детства был ее другом. Когда он приезжал из школы на каникулы, она поверяла ему свои тайны, они играли и веселились в Уоррингтон-холле. С тех пор как ей исполнилось шестнадцать, граф и тетушка постоянно намекали на то, что охотно согласятся, если эти двое свяжут себя узами брака. Когда Маура согласилась поехать в Лондон вместе с тетей и дядей, ей следовало бы догадаться, что Роуэну придется сыграть свою роль в их матримониальных планах.
— Тетушка, ты когда-нибудь перестанешь изображать из себя сваху? — спросила Маура, которой эта тема уже изрядно наскучила. Она отошла от зеркала. — Роуэн благовоспитанный молодой человек и замечательный друг. Однако он не предлагал мне руку и сердце. Если ты пригласила меня в Лондон только затем, чтобы вы с графом могли уговорить беднягу Роуэна сделать мне предложение, лучше закажи экипаж, чтобы я могла вернуться домой.
— И не увидеть Лондон? — с легкой насмешкой спросила Жоржетта, хорошо понимая, что племянница с таким же нетерпением ожидает этой поездки, как и она сама. — Неужто ты хочешь провести все это время взаперти, вместо того чтобы посещать музеи, слушать лекции, бывать на балах, играть в карты?..
Маура, не в силах противостоять ей, подняла руки, сдаваясь.
— Довольно! Все, что ты говоришь, очень верно. Как глупо было бы с моей стороны отказаться от такого щедрого предложения!
Почувствовав легкий приступ грусти, она опустилась в ближайшее кресло. Ну как объяснить тетушке, что перспектива быть словно цепями прикованной к Роуэну портила все удовольствие от такого замечательного приключения, как поездка в Лондон? Ведь если Роуэн будет все время рядом с ней, она мало чем станет отличаться от замужней дамы. Ей не удастся ночи напролет, до зари, кружиться в танце или кокетничать с загадочными джентльменами в театральной ложе. Ей уже двадцать два, и большинство девушек ее возраста провели в Лондоне не один и не два сезона. Многие успели выйти замуж и родить своим мужьям наследников. Лорд и леди Кортвилл были слишком поглощены своими научными изысканиями, чтобы вывозить дочь в свет — подобная банальность просто не заслуживала их сил и времени. Это упущение и собиралась исправить Жоржетта.
