Робин Грейди - Созданы друг для друга
По Божьей воле.
— Тебя зовут Самюэл Коал Бишоп. Ты любишь читать «Файненшл ревю» от корки до корки, бег на длинные дистанции и изредка бутылку хорошего вина. Кроме того, сегодня вечером у тебя праздник. В этот день три месяца назад мы поженились.
* * *
Ее слова ударили Бишопа прямо в сердце, он чуть не потерял равновесие, но сумел удержаться.
Господи боже, Лаура лишилась рассудка! И медсестра, и Грейс говорили, что после удара сознание у нее несколько… туманное. Но никто не предупредил его, что целых два года стерлись из ее памяти, что она все еще считает его своим мужем.
Бишоп незаметно поежился. Может, это чьи-то шуточки? Сейчас выскочит какой-нибудь идиот, схватит его за руку и покажет на скрытую камеру. Но, глядя в зеленые глаза ничего не подозревающей Лауры, он понял, что она совершенно серьезна. Сейчас на него с обожанием смотрел тот невинный светловолосый ангел, на котором он женился. Когда сегодня его попросили приехать в больницу, он не понял зачем. Теперь ему стало ясно, почему Лаура позвала его и почему несколько минут назад, в коридоре, Грейс старалась смотреть в сторону.
Бишоп еле удержался, чтобы не схватиться за голову и не застонать. Он решил, что должен увидеться с врачом.
Сестра Лауры вину за развал их брака целиком возложила на него. Очевидно, она надеялась, что нахлынувшие на Лауру воспоминания о злодее, который ее покинул, вернут все на место. И к Лауре вернется память. Опять плохой парень Бишоп будет виноват во всем. У него и раньше было невысокое мнение о Грейс, но теперь оно и вовсе сошло на нет. Надо все выяснить.
Да и Лаура этого заслуживает.
Наступило долгое молчание. В глазах Лауры замелькало беспокойство.
Лоб Бишопа покрылся капельками пота. Он поправил галстук и начал продумывать варианты, но чем дольше размышлял, тем безнадежнее запутывался. Только в двух вещах мужчина был уверен. Он не может сдаться, уйти и бросить ее. И не может выложить ей всю правду. Конечно, они с Лаурой расстались не самым дружеским, а точнее сказать, враждебным образом, но сейчас она больна. И, черт возьми, эту женщину он любил когда-то. Очень любил. Трудно сказать, поблагодарит ли она его за это, но он должен попытаться помочь ей. Хотя это воссоединение…
Бишоп дружелюбно улыбнулся:
— Лаура, ты не совсем здорова. Тебе все-таки лучше остаться здесь на ночь. А я пойду, поговорю с врачом и… — Он запнулся. А что «и»? — И уедем отсюда.
— Нет.
Мужчина нахмурился:
— Что значит «нет»?
Лаура с мольбой потянулась к нему.
Бишоп замер. Он боялся контакта с бывшей женой. Когда бы она к нему ни прикоснулась, он не мог ей противиться.
Но в последний раз они были близки больше года назад. Возможно, часть его души — самая примитивная и постоянно голодная — была в какой-то мере похоронена вместе с их любовью.
Однако, чтобы не вызвать у нее подозрений и не волновать ее, Бишоп тоже протянул руку и позволил тонким пальчикам коснуться его. Кровь сразу забурлила, а когда он увидел удовольствие в глазах Лауры, у него перехватило дыхание.
— Дорогой, я в жизни слишком много времени провела в больницах, — пробормотала она. — Ты хочешь мне только добра, но не надо закутывать меня в вату. Я не ребенок. И со мной все в порядке.
В горле словно застрял кирпич. Бишоп откашлялся, высвободил руку, отступил на шаг и решительно сказал:
— Боюсь, ты не в том положении, чтобы возражать.
У Лауры потемнели глаза, а уголки прекрасных губ медленно опустились.
— Я не отказывалась от своих прав, когда выходила за тебя замуж…
Она еще не договорила, а голова дернулась, как будто ее кто-то ударил. Но постепенно ошеломленное выражение исчезло с ее лица, сменившись всеми оттенками раскаяния.
— Сэм… О господи, прости. — В блестящих глазах Лауры мелькнуло смущение. — Я не это имела в виду.
Бишоп позволил себе дышать. Очевидно, амнезия не смогла подавить ее истинные, более чем недоброжелательные чувства к нему. Женщина, секунду назад бросившая ему вызов, была очень похожа на ту Лауру, которая, пристально глядя на Бишопа, велела ему убираться. Именно Лаура, год назад приславшая ему по почте бумаги для развода, покончила с их браком.
Конечно, Самюэл расстроился. Черт! Да он был ранен в самое сердце. Но он не возненавидел ее за это. И сейчас не ненавидит. Но и не любит.
Он кивнул на постель:
— Ты должна лечь.
— Я должна поговорить с тобой.
Он опять взялся за покрывало:
— Ложись.
Когда Лаура назло ему встала, он еле сдержался, чтобы не уложить бывшую жену силой. В ее же собственных интересах. Но это было невозможно. По многим причинам. Она все еще была красива. Пожалуй, даже стала еще красивее. Умом Бишоп понимал, что они не могут жить вместе, однако тело его мучительно желало близости с ней. Конечно, легко махнуть на все рукой и воспользоваться ситуацией. Очень легко…
Он попробовал урезонить Лауру:
— Ладно, считай, что в порядке, но…
— Я думала, что беременна.
У Бишопа подогнулись колени. Попятившись, он плечом задел стену и почти упал на кровать. В ушах звенело. Ему показалось, что рядом взорвалась бомба. Держась за лоб, он ждал, когда в глазах перестанут мелькать звезды. Наконец он хрипло спросил:
— Ты думала… что?
Лаура села рядом с ним и взяла его за руку:
— Я была так счастлива. И взволнована. Меня беспокоило, что скажешь ты.
От боли у Бишопа сжалось сердце, а душа наполнилась ужасающей пустотой. Он чувствовал себя так, словно его ограбили. У него нет сил еще раз пройти через это. Даже несмотря на доверчивый и отчаянный взгляд Лауры.
— Послушай меня… Ты не можешь быть беременна.
— Я знаю, что мы предохранялись, но ведь это не стопроцентная защита, — возразила она.
У Бишопа в груди все клокотало. Дела обстоят хуже, чем он предполагал. Или для ее спокойствия лучше не спорить? Но ему не хотелось потом чувствовать себя дураком. Они разведены. О какой беременности можно говорить?
Ее зеленые глаза блестели. Она поглаживала руку Бишопа, а у него по жилам пробегал огонь. Закрыв глаза, он попытался избавиться от желания взять ее за руку и приласкать. Видения были такими яркими, как будто все произошло только вчера. Их встреча, свадьба, медовый месяц, потом падение с пешеходного мостика, потом медленная гибель их брака.
— Ты не беременна.
А если беременна, то отец не он.
Молодая женщина кивнула:
— Доктор мне объяснил. Я ошибалась. — Однако в глазах ее теплилась надежда. — Но пока я считала, что во мне зреет новая крошечная жизнь, которую зачали мы с тобой, мне стало ясно… — Ее взгляд стал отстраненным и почему-то строгим. Плечи опустились, а на щеках вспыхнул румянец. — Я знаю, что это риск, но я хочу ребенка, Бишоп. Нашего ребенка. — Она крепко сжала его руку, потом повернула голову и приложила его пальцы к своим горящим щекам. — Нам нужно только верить.
