Четыре любовницы и ни одного классического СЛР - Екатерина Стрелецкая
Успокойся, Ева, такими темпами ты каждого чёрта в аду оправдаешь. Мысли лихорадочно метались в голове. Всё это походило на дурной сон. Надо успокоиться. В любом случае, до тех пор, пока не удастся поговорить с Марком, накручивать себя бессмысленно. Ева сложила фотографии стопкой и только собралась их убрать, как её взгляд зацепился за конверт. Похоже, что отвлекшись на выпавшие из него снимки, она не заметила, что внутри находится письмо.
Осторожно потянув за торчащий край, Ева достала напечатанную на компьютере записку:
«Пора уступить место молодым, старуха! Убирайся из нашей жизни! Найди себе подходящего пенсионера и ублажай его своими дряблыми телесами, а я позабочусь о Марке. Я лучше знаю, что ему нужно!»
Ева скомкала лист и уже хотела было запулить им в мусорное ведро, но потом передумала. Разгладив записку, она убрала её обратно в конверт вместе с фотографиями.
Пытаясь отвлечься, Ева вернулась к работе. Но выходило плохо. Злополучный конверт нет-нет, да попадал в поле зрения. И каждый раз сердце начинало предательски ныть.
Совершенно неожиданно около четырёх часов дня вернулась Роза Григорьевна.
Ева быстро затолкала конверт на дно короба и вышла в прихожую.
— Роза Григорьевна, Вы что-то сегодня рано. Что-то случилось? Вы же на танцы собирались. Что-то с Владимиром Львовичем? –взволнованно спросила Ева, но тут же осеклась, увидев счастливое лицо свекрови.
— Евочка, спасибо за беспокойство, но всё в порядке. Владимир Львович достал две путёвки в дом отдыха и предложил мне составить компанию. Ты представляешь, на самом берегу залива! Рядом сосновый лес! Грех не съездить. Так что, не обижайтесь, но на четыре дня я вас покину! Такая прекрасная погода на дворе! Владимир Львович договорился, нас ждут уже сегодня вечером. Так что, и на танцы успеем. Кстати, он сейчас машину припаркует и поднимется, чтобы помочь с чемоданом.
Роза Григорьевна кокетливо поправила причёску и ушла в комнату собирать вещи. Ева быстро спрятала образцы товара и плотно закрыла короб. Не прошло и десяти минут, как в дверь позвонили. Владимир Львович, как всегда, галантно поцеловал Еве ручку и всерьёз раздумывал над её предложением выпить чашечку чая. Конец размышлениям быстро положила Роза Григорьевна, выкатившая в коридор небольшой чемодан на колёсиках, из бокового кармана которого торчали сложенные палки для скандинавской ходьбы.
— Вам помочь?
— Ну, что Вы, Ева! Не женское это дело тяжести таскать! — Владимир Львович ловко перехватил ручку чемодана, откатывая его в сторону.
Сняв с вешалки пиджак, он помог Розе Григорьевне его надеть. Дождавшись, когда «девушки» попрощаются, Владимир Львович снова поцеловал Еве руку и пообещал позаботиться о дражайшей подруге. Взяв с них слово, что по приезду в дом отдыха они сообщат, как добрались, Ева закрыла за ними дверь. Прихватив с вешалки палантин, вернулась в кухню. Через окно, она посмотрела, как свекровь садится в машину и напоследок помахала рукой.
На душе было как-то муторно. Ева вошла в спальню, присела на край кровати и не заметила, как уснула.
* * *
Разбудил её едва уловимый поцелуй в висок.
— Марк? — Ева с трудом разлепила сонные глаза и посмотрела на настенные часы. По всему выходило, что она спала всего минут сорок.
— Зая, спи, не хотел тебя разбудить. — Марк накинул сверху клетчатый плед и отошёл в сторону.
Еву всегда умиляло это домашнее прозвище. Ещё со школьной скамьи все её дразнили Лисичкой или Лисой, учитывая рыжий цвет волос. И только Марк всегда называл её «Зая» или «Зайчонок». Как-то на одном из свиданий он признался, что впервые встретив Еву, увидел не лису, а испуганного трепетного зайчика, спрятавшегося внутри одной неприступной девушки.
Зябко кутаясь в палантин, Ева поправила выбившиеся из пучка во время сна пряди и ушла на кухню, пока Марк копался в секретере.
— Никак все деньги решил забрать. Всё, Ева, это конец… — подумала она, доставая злополучный конверт из короба. Грея ладони о горячий чайник, попыталась успокоиться, чтобы сгоряча не натворить дел. Хотя сложно сохранить самообладание в сложившихся обстоятельствах. Вернувшись в спальню, Ева застала не оставляющую сомнений картину: на кровати действительно лежала раскрытая жестяная коробка-сейф, в которой они обычно хранили наличные деньги, несмотря на то, что давно пользовались банковскими картами. Так, «заначка на всякий случай». Марк стоял у раскрытого настежь шкафа и скидывал в распахнутый чемодан свои вещи.
Пытаясь унять охватившую её дрожь, она как можно более ровным голосом спросила:
— Марк, и что же нам теперь делать⁈ Что мальчикам скажем? И Розе Григорьевне?
Марк замер с очередной рубашкой в руках и непонимающе уставился на жену:
— Зая, ваш производитель решил сэкономить и начал отливать свою продукцию из высокотоксичных материалов, а ты надышалась парами, пока разбирала образцы?
Ева молча достала фотографии из конверта и протянула мужу.
Марк быстро просмотрел снимки, затем перевёл взгляд на жестянку, полупустые полки в шкафу и чемодан:
— Зая, это не то, что ты подумала!
* * *
— Кажется, я где-то подобное уже слышала. В каком-то мыльном сериале. Или читала. В дешёвом дамском романе… — Ева горько усмехнулась, шмыгнув носом.
Марк отшвырнул фотографии, разлетевшиеся веером по комнате, и обнял вырывающуюся жену:
— Ты же знаешь, что кроме тебя и мамы для меня других женщин не существует!
— Тогда как это всё понимать? Объясни! — Ева вытерла брызнувшие слёзы.
— Это всё подстава чистой воды! Очередной секретарши, решившей закрутить роман с начальником! Господи, третья секретарша за последние два года! Чему их там учат на курсах секретарей-референтов⁈ — зло проскрежетал зубами Марк.
— Но фото… — пискнула Ева, всё ещё пытавшаяся вырваться из объятий.
— Зая, когда женщину прижимают к столу, то руки держат вот так… — Марк быстрым движением подхватил жену и посадил на столик возле кровати. Не дав ей опомниться, крепко прижал к себе и страстно поцеловал. — А теперь сравни
