Соблазнить строптивого романтика - Кейтлин Крюс
Анника потеряла себя. Другого способа описать ее состояние не было. И сейчас ей следовало бы держаться от Раньери подальше, но разве это было возможно? Ей хотелось обратного.
После его ласк разгорелся огонь, и теперь она не хотела отрицать то притяжение, которое царило между ними. Ей не хотелось повсюду расставлять единорогов, обзывать его различными именами… Ей хотелось понять, куда все идет.
Сейчас она чувствовала себя настолько утонченной, как та женщина, которая теперь смотрела на нее в зеркале. Да, их договоренности были временными, так почему бы не насладиться этим временем? Если он не готов был отказать себе в удовольствиях, так почему она должна? Почему бы не пуститься во все тяжкие?
«Единственное, о чем я должна беспокоиться, так это о моем сердце», — подумала она, ощутив, как сердце ее начинало биться чаще. Слишком часто. Аннике нужно оставаться хладнокровной и не поддаться чувствам.
Чувствам к Раньери.
Люди часто играли в подобные игры, а значит, и ей было дозволено. Девушка была уверена, что сможет, каким бы опасно привлекательным он ни был.
С этими мыслями Анника вернулась в свою комнату и, сама того не желая, свернулась калачиком под одеялом на кровати и уснула. И проснулась она лишь тогда, когда самолет начал снижаться.
На этот раз, когда она вышла в главный салон самолета, Раньери подозвал ее к себе. И возможно, стоило бы забеспокоиться о том, с каким рвением ей захотелось занять место рядом с ним. Возможно, Аннике следовало бы задаться вопросом, почему свадьба, против которой она была изначально, так сильно ее изменила. В конце концов, это всего лишь свадьбы. Она даже не поучаствовала в планировании. В наше время было не зазорно выходить замуж по нескольку раз, и многие крайне несерьезно относились к подобным торжествам, словно это какие-то веселые вечеринки, да и только. Но Анника была не такой. Сидя рядом с Раньери, она прекрасно понимала, что не хочет быть одной из таких женщин, уж больно глупо и легкомысленно они себя вели. Она не ожидала, что ее свадьба будет такой трогательной, но так вышло. И торопиться и разводиться с Раньери она не спешила.
Тем не менее, сейчас все ее мысли были сосредоточены на том эпизоде в лимузине, о его руке под ее платьем, о его ловких пальцах, скользящих по ее влажному лону…
И тут Анника подумала: а что, если ей будет сложно совладать с желанием, что, если она не сможет справиться со своими чувствами после секса с Раньери.
Она выдохнула. И погрузилась в свои мысли, задумалась о теме, которую ей действительно не хотелось обсуждать с ним. Невинность, за которую она держалась все это время, не желая даже ничего менять. Сейчас же ее девственность вызывала у девушки ужас, и, возможно, именно по этой причине Раньери всегда смотрел на нее с таким пренебрежением, поскольку Анника была его полной противоположностью.
— Неужели ты не хотел больше касаться меня после того, что случилось на заднем сиденье машины, именно потому, что… — Анника ощутила смущение где-то глубоко внутри. — Неужели все так очевидно?
Ему потребовалось некоторое время, чтобы оценить сказанное, затем он медленно повернул голову, и в этот момент ей показалось, что Раньери выглядел очень суровым. Такой мужественный и напряженный, как и всегда. Но в последние дни она разглядела в нем мужскую красоту. Почему же раньше это было ей недоступно? Складывалось ощущение, словно Анника зациклилась на нем.
Даже когда он хмурил свои брови от негодования, ведь именно такое выражение лица у него было, когда девушка находилась рядом. Но сейчас все иначе, она относилась к нему по-другому, что удивительно. Когда она чувствовала прикосновение его губ… Когда она ощущала глубоко внутри себя его чувственные пальцы…
— Позволь мне заверить тебя, Анника, что с некоторых пор я прекрасно могу определить, что женщина получила наслаждение. По моему мнению, мужчина не может зваться мужчиной, если не способен сделать женщину счастливой. Как по мне, но американские мужчины… — Раньери пожал плечами: — Возможно, не заслуживают использования такого термина в свой адрес.
— Я не это имела в виду, — сказала она. — Хотя это интересно.
Можно даже сказать, увлекательная тема для обсуждения. Анника все еще не могла забыть о том, как он доставил ей удовольствие, и какая-то ее часть хотела умолять Раньери повторить эти ласки вновь. А затем ей хотелось продолжения. Испытать то, чего она еще никогда не испытывала. Его руки сильно отличались от ее, они были такими большими, его пальцы были такими длинными. То, как он запустил их внутрь.
Девушке пришлось подавить дрожь, ведь мурашки все еще ощущались по всему телу от чувственных воспоминаний.
— Что же ты тогда имела в виду? Что, по-твоему, я мог понять, кроме того, что ты разлетелась на тысячи мелких кусочков в моих руках? Причем так красиво!
Аннике придется добавить эту тему в свой список вещей, о которых, как оказалось, люди могли говорить без смущения. Конечно, она прочитала много книг, но ей и в голову не приходило, что в реальной жизни мужчина может говорить такие вещи женщине. Просто сидеть рядом с ней и произносить такие признания.
И Анника поняла, что слишком сильно погрузилась в детали, когда его безжалостные глаза золотистого оттенка, казалось, смягчились, и Раньери потянулся, чтобы провести своей рукой по ее щеке. Тогда же она и осознала, что на лице появился румянец. Причем яркий.
Но ей нужно было отнестись к этому серьезно, вне зависимости от того, что она испытывала, ведь ее заявление было очень важным. Она не раз обсуждала эту тему со своими друзьями. Кто-то был за, а кто-то против. Некоторые думали, что, учитывая специфику их отношений, Анника не обязана ему в чем-то признаваться. Она могла бы просто… подождать, как события будут развиваться.
Другие же были убеждены, что лично Аннике было бы лучше, если бы не было никаких сюрпризов. Все ее друзья сошлись на одном и были уверены, что Раньери известен во всем мире своими многочисленными любовными связями и не очень хорошо отреагирует на новости.
«Я не уверен, что подобный мужчина когда-либо встречал еще одну девственницу в своей жизни», — сказала одна из ее подруг.
Но тогда Анника посчитала, что ее друзья хотели бы, чтобы Раньери
