Эллис Детли - В плену страсти

Бетани подняла голову в тот самый миг, когда Герберт уступил искушению и потянулся к ее губам. И едва уста их соприкоснулись, молодая женщина, окончательно стряхнув с себя сон, поняла, где она и с кем.

Надо остановить Герберта!

Но темнота, окутавшая ее подобно плащу, отняла и последние остатки здравого смысла. Бетани не стала его останавливать. Напротив, пылко обняла руками за шею и притянула Герберта к себе. Ближе, совсем близко…

Он застонал, целуя молодую женщину все самозабвеннее, все неистовее, ощущая под одеялом очертания ее фигуры. Больше всего на свете ему хотелось сорвать все эти треклятые простыни и покрывала и прильнуть к ней всем телом…

Изнемогая от страсти, Герберт с усилием оторвался от нежных губ. В полумраке глаза его полыхали лихорадочным огнем.

— Нет уж, это никуда не годится!

— О чем ты? — оторопело спросила Бетани.

— Двое в одной постели — чистой воды безумие! — прорычал он, поспешно спрыгивая с кровати на пол. — Хоть к психиатру обращайся! Нормальный человек на такое никогда не пошел бы!

И, схватив в охапку одеяла, без лишних слов Герберт отнес их на кресло. Мысленно выругавшись, он приготовился бодрствовать до утра.

6

На протяжении бесконечно долгих часов Бетани лежала, не смыкая глаз и тщетно пытаясь заснуть. От окна доносилось ровное дыхание Герберта. Интересно, думала она, спит он или притворяется?

Сначала Бетани попробовала считать овец. Когда овцы не помогли, прибегла к еще более надежному способу: считать начиная от тысячи в обратную сторону. Дойдя до двухсот сорока шести, она забылась неспокойным, тревожным сном.

Когда вновь открыла глаза, в комнате по-прежнему царил полумрак, должно быть, потому, что плотные бархатные занавеси почти не пропускали света. Бетани посмотрела на часы и тихо охнула: надо же, одиннадцатый час!

Она протерла глаза, откинула полог и встала. Герберт даже не пошевелился. Неслышно ступая, Бетани подошла к креслу и склонилась над спящим.

Герберт кое-как устроился на боку, подложив руку под голову. Русые волосы растрепались, длинные густые ресницы были опущены. Во сне суровый мистер Хендерсон выглядел моложе своих лет. Мягче, беззащитнее — не захочешь, а поцелуешь!

Одеяло соскользнуло, оголив торс, и Бетани впервые осознала, что за роскошная фигура скрывается под строгими деловыми костюмами. Широкие плечи, грудь, на которую так и тянет склонить голову. Под позлащенной загаром кожей угадывались натренированные мускулы. Темные завитки волос на груди сужающейся полоской уходили вниз…

— Что показал осмотр?

Темные ресницы приподнялись, явив пару очень и очень заинтересованных синих глаз.

— Это нечестно! — возмутилась Бетани. — Я думала, ты спишь.

— Знаю. — Герберт зевнул и собрался уже перекатиться на спину, но вовремя осознал уязвимость подобной позы и остался на месте. — Я думал, после того, что произошло ночью, ты ко мне и на шаг не подойдешь.

Интересно, встревожилась Бетани, с какой стати глаза его вновь потемнели, точно небо перед грозой? Вряд ли дело в ней. Чего стоят эта сверхблагопристойная пижама и растрепанная копна волос!

— Сколько времени? — полюбопытствовал он.

— Поздно. Одиннадцатый час. Мы проспали.

— Ну, Марджори нам покажет! — застонал Герберт.

— Кто такая Марджори?

— Наша повариха и домоправительница. По правде говоря, она все равно что член семьи.

Бетани нервно сглотнула. Неужели для успеха их заговора Герберту так уж необходимо бросать на нее время от времени такие взгляды, словно он готов ее живьем проглотить?

— Давай поскорее спустимся вниз. Может, нам хоть чашечку кофе перехватить удастся!

По правде говоря, о кофе Герберт сейчас не помышлял. Сейчас больше всего на свете ему хотелось продолжить с того самого места, на котором он вынужден был прерваться прошлой ночью. Притянуть Бетани к себе, поцеловать в губы, а потом…

Он зажмурился, говоря себе, что только близкое соседство заставляет его желать женщину, которая в обычных обстоятельствах нисколько его не привлекает.

— Кто первый идет в ванную — я или ты? — осведомился Герберт, не открывая глаз.

Бетани вспыхнула, словно школьница, и мысленно возблагодарила судьбу за то, что босс этого не видит. Но ведь ей не пригрезились эти завораживающе чувственные интонации в его голосе. Она прекрасно видела, что ночью Герберт был очень и очень возбужден… И кажется, сейчас с ним творилось то же самое.

Дело в том, что мужчины не всегда в состоянии контролировать собственное тело. Они способны отзываться на примитивнейшие сексуальные раздражители — как, например, оказавшаяся в той же постели женщина, не вышедшая еще из детородного возраста. Даже если бы внешностью она напоминала автобусный бампер, Герберт, надо думать, отреагировал бы точно так же.

— Чур, я первая! — отозвалась она и, схватив то, что подруга Джилл назвала бы «одеждой на каждый день», выскочила из спальни.

Приняв ванну, Бетани облачилась в розовые бриджи и зеленый топ. Затем посмотрела на себя в зеркало и пожала плечами: пожалуй, что и сойдет.

По возвращении в спальню она обнаружила, что Герберт исчез. Лишь на кровати лежала записка: «Отправился на утреннюю пробежку».

И что ей теперь делать? Спускаться вниз одной? Для убедительности романа стоило бы дождаться Герберта… Ну да ладно! Приписав: «Ушла добывать чашку кофе», — Бетани вышла из комнаты.

Сначала она заглянула в столовую, но там не оказалось ни души. Уже на выходе она столкнулась с дородной особой, подававшей ужин накануне вечером.

— Доброе утро, Марджори. Я… хмм… как тут насчет завтрака? — улыбнулась Бетани, чувствуя себя до крайности неуютно под пронзительным взглядом домоправительницы.

— Завтрак всегда подается в садовой гостиной, — сообщила Марджори, подразумевая, что это всем и каждому с детства известно. А затем демонстративно посмотрела на часы. — В это время я обычно уже убираю со стола.

Виной ли всему был параноидальный страх Бетани или Марджори действительно чуть заметно поморщилась при взгляде на ее ярко-розовые бриджи?

— Простите, — покаянно произнесла гостья. — Я… мы проспали. Нельзя ли мне перехватить чашечку кофе, пока Герберт не спустился?

В глазах домоправительницы отразилась внутренняя борьба: она явно решала, стоит ли проявлять услужливость или нет.

— Если вы здесь в качестве… э-э-э… спутницы мистера Герберта, вам бы следовало его дождаться.

Бетани покорно кивнула. «Мистер Герберт», надо же! Можно подумать, ему уже перевалило за сто! А Марджори будто прорвало: