Айрис Оллби - Серебряные колокольчики

– Вы хотите сказать… – девушка наконец обрела дар речи, – хотите сказать, что Дэвид может остаться со мной на ночь?

– Да, – сурово произнес хозяин, – именно это я хочу сказать. Смотрите только, чтобы он никуда не удрал.

Джоан с готовностью кивнула.

– Я делаю это не ради вас, – продолжал Стив отрывисто, – а потому, что больше не могу позволить нарушать распорядок моей жизни. Возможно, вам трудно понять это, но я – адвокат, и у меня есть работа, дела, которыми я должен заниматься. Вы – не единственная, естественно, перед кем я несу юридическую ответственность…

– Стив…

Голос Джоан прозвучал очень ласково, и мужчина внезапно почувствовал, как что-то странное шевельнулось в груди. В ушах девушки были те же серебряные сережки из крошечных колокольчиков, которые слегка покачивались, издавая едва уловимый звук.

– Я… хочу поблагодарить вас. Ну, что вы поняли меня, не отдали кота… – Неожиданно она смешалась и смущенно потупилась. Стив посмотрел на длинную нежную шею девушки, затем перевел взгляд на ее лицо. На щеках еще оставались следы слез, губы слегка дрожали.

Еще не хватало, чтобы она разревелась, с досадой подумал Стив.

– Он для меня очень много значит. Понимаете, я нашла его на улице совсем маленьким, с разодранным ухом…

Голос Джоан звучал спокойно. Мягкий, прямо как шерсть, удивился Стив. Он быстро опустил руки в карманы. Смешно, но ему хотелось обнять девушку и сказать, что все будет хорошо…

Мужчина быстро справился с этим приступом слабости.

Кто-то, а уж эта девица умела обольщать. Еще бы! У нее такая богатая практика!

– …и вы не волнуйтесь, – щебетала Джоан. – Обещаю, что Дэвид никуда не уйдет из моей комнаты и…

– Да уж, постарайтесь, пожалуйста. Если я только увижу, что он появился там, где не положено, то никакие уговоры не помогут. Не успеете оглянуться, как он вылетит из этой квартиры, как пробка из бутылки.

Стив резко повернулся и ушел. Да-а, подумала Джоан, провожая опекуна взглядом, этот тип похлеще дядюшки Грегори.

Лицо девушки помрачнело. Она захлопнула дверь и прислонилась к косяку. Вот дура! Чуть не поверила, что в Треворе еще сохранились остатки человечности! Больше она не клюнет на эту удочку.

– Три месяца, Дэвид, – прошептала Джоан. Мурлыкая, кот поднял лапку и мягко шлепнул по подбородку девушки. – Ты прав, милый. Пока мы вместе, нам все нипочем. Уж как-нибудь проживем двенадцать недель.

Действительно, всего-то девяносто дней. Но почему они представляются целой вечностью?

Встав на следующее утро, Джоан уже знала, как заставить время пролететь быстрее.

Жизнь только начинается, и она должна сделать ее как можно насыщеннее. Работу, конечно, надо бросить. Только мазохист будет обслуживать столики в баре, когда в этом нет необходимости. Правда, хотелось бы сохранить дурацкую форму и надевать как можно чаще, чтобы досадить Тревору.

Что касается хобби – работы в местном социальном центре и приюте для бездомных животных… Джоан решительно тряхнула головой. От своих увлечений она ни за что не откажется, даже если этого потребует миллион опекунов.

Джоан быстро оделась, натянув черные брючки и свитер и сунув ноги в черные туфли без каблуков. На шею она надела ожерелье собственной работы – длинную цепь бусинок, оправленных серебряными цветочками. Завершили туалет сережки с колокольчиками.

Часы показывали почти девять утра. Тревор, наверное, уже ушел по делам. Девушка запихнула кожаную юбку, майку и сапоги в сумку, перекинула ее через плечо. Потрепала по спине Дэвида и вышла в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь.

В квартире было тихо. Толстый белый ковер скрадывал шаги Джоан, когда она спускалась по лестнице.

Миссис Брент прибирала в гостиной, хотя невозможно было представить, что пыль осмелится сесть на стерильной чистоты мебель.

– О боже! – выдохнула женщина. – Вы напугали меня, мисс Бэроу. Хотите чего-нибудь? В вашей комнате есть звонок, и если вам…

– Я хочу выйти на улицу, миссис Брент. Если надо что-нибудь купить, буду рада оказать вам услугу.

Женщина изумленно уставилась на Джоан.

– Мне?

– Да. Может, вам что-то нужно в супермаркете? Молоко, хлеб…

– Нет, спасибо, не беспокойтесь. Мистер Тревор не… говорил ничего, что вы… что…

Улыбка моментально исчезла с лица девушки.

– Я никому не обязана докладывать о своих уходах и приходах, мисс Брент.

– Да, конечно. Но если хозяин позвонит и спросит о вас…

– Скажите, что я вышла погулять.

– Да, но…

– До свидания, миссис Брент.

На улице было солнечно и тепло. Настроение Джоан поднималось с каждым шагом, даже поездка на метро оказалась приятной.

Свобода! Какая же это восхитительная вещь!

В баре Дона в этот утренний час никого не было. Джоан сразу направилась в кабинет шефа. Постучав в дверь, она вошла, не дождавшись приглашения.

Дон оторвался от бюллетеня скачек и посмотрел на вошедшую. На лице босса появилось скучающее выражение, когда Джоан стала объяснять, что увольняется.

– Да-да, – сказал он и откинулся на спинку кресла, почесывая рукой грудь. – Дальше что?

– Я хотела поблагодарить вас в первую очередь за то, что вы взяли меня на работу, и…

– Не морочь мне голову, крошка. Ты уходишь, но это не значит, что я должен объявить об этом по радио. – Дон ухмыльнулся собственной шутке, затем, увидев, как Джоан вывалила на стол униформу, нахмурился. – Это еще что?

– Одежда может понадобиться девушке, которая придет на мое место. – Джоан застенчиво улыбнулась. – Отдайте ей форму и пожелайте от меня удачи.

Выйдя на улицу, Джоан снова почувствовала прилив бодрости. От радости хотелось танцевать. Тони пытался втолковать ей, как здорово получить в наследство столько денег, но она была так зла на Стива, что слова друга пролетали мимо ушей.

И вот сегодня к Джоан пришло осознание того, что она богата. Что больше не надо иметь дело с подвыпившими посетителями бара, жирными тарелками и тошнотворным запахом пива. И если ради этого нужно смириться с присутствием Стивена Тревора в течение трех месяцев, она готова пойти на такую жертву. Приходилось терпеть кое-что похлеще, когда Джоан жила в доме дяди.

Девушка шагала по улицам в приподнятом настроении. Она снова очутилась в местах, где прожила не только последние шесть месяцев, но и провела свое детство. Родители были бедны – у актеров и художников никогда не бывает много денег, – но ее жизнь тем не менее была полной и счастливой.

Джоан заглянула в местный социальный центр, где сообщила, что будет еще больше времени уделять общественной работе. Затем с той же целью зашла в приют для бездомных животных.