Хелен Бьянчин - Хочу только тебя!
— Как бы не так!
— Ну, тогда я перееду к тебе. В конце концов, никакой разницы нет.
— Есть, и очень даже большая!
— Тогда выбирай.
— Кто ты такой, чтобы распоряжаться моей жизнью и вертеть мной, как тебе захочется? Это кто ж, интересно, дал тебе такое право? — Голос Мишель подрагивал от возмущения.
— Я сам, — невозмутимым тоном ответил Никос. — Ну так что, к тебе или ко мне, pedhakimou[9]!
— Никакая я тебе не твоя малышка, и не называй меня так!
Глаза Никоса весело блеснули.
— Малышка и есть.
Эмилио с интересом следил за перепалкой. Вот уж нашла коса на камень, ничего не скажешь. Казалось, назревает нешуточный скандал, но Эмилио почему-то было смешно. Конечно, он может ошибаться, но, судя по всему, этот бравый грек — то, что нужно Мишель.
— Я лучше поеду к родителям. Никос покачал головой.
— Ты же прекрасно знаешь, они оба — занятые люди, их и дома-то почти никогда не бывает, разве что поздно вечером, а прислуга вся приходящая.
— Тогда как ты, — насмешливым тоном проговорила Мишель, — будешь меня охранять весь день напролет, не отлучаясь ни на минуту, да? — Она фыркнула.
— И ночью тоже, — добавил он спокойно. Впрочем, спокойствие его было напускное. Об этом говорил его взгляд — требовательный, настойчивый, властный.
— Ну уж нет! — Вот еще не хватало, чтобы ею командовали, словно она дитя несмышленое. — Я сниму номер в гостинице…
— … где будешь без охраны, — перебил Никос, — и Джереми заявится к тебе в номер в любую минуту?
— А тебе не кажется, — Мишель подалась вперед, понизив голос, — что ты как-то уж слишком озабочен всем этим?
— Твои родители меня поддерживают.
— Ну, знаешь, это уже слишком!
— Твоя безопасность волнует их так же, как и меня.
Нет, ей с ним никак не справиться. От сознания своей беспомощности Мишель разозлилась еще больше.
— Я в этом не сомневаюсь. Только я сама способна позаботиться о себе. И не нужны мне никакие няньки и сиделки!
Никоса так и подмывало взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть, но он сдержался, решив, что лучше постараться как-то ее уговорить.
— Джереми и раньше распускал руки, ты это знаешь. А сейчас он места себе не находит от ревности, он уверен, что у нас с тобой роман, чего никак не может пережить. А это налагает на меня некоторую ответственность. — Никос пристально посмотрел в глаза Мишель. — Что, если бы меня не было около галереи в воскресенье вечером, когда он к тебе прицепился? — Он с удовлетворением отметил, как дрогнули ее ресницы при упоминании об этом происшествии. — А вчера? — неумолимо продолжал он. — Разве хоть кому-то могло прийти в голову, что Джереми подстережет тебя, когда ты останешься одна? Разве хоть кто-то забеспокоился, когда ты задержалась наверху и все не появлялась? — Никос мгновение помедлил, прежде чем пустить в ход аргумент, который должен был сразить ее окончательно: — Ты хоть понимаешь, что могло бы произойти, если б я не пустился на поиски и не обнаружил вас наверху?
Мишель открыла было рот, чтобы возразить, и закрыла.
— Джереми нападал на тебя трижды, — вмешался Эмилио. — Хочешь, чтобы напал еще раз?
Никос сверлил ее взглядом. Выражение его глаз трудно было понять.
— Тебе не кажется, что ты уж как-то больно яро сопротивляешься, если вспомнить… прошлую ночь?
«Да уж, умеет он ударить по больному месту, ничего не скажешь, — подумала Мишель. — Ну каков наглец!»
— Мы не опоздаем на встречу? — сухо спросила она.
— Я позвоню Полу и скажу, что мы немного задерживаемся, — ответил он.
— Ну, если у тебя все в порядке, — усмехнулась Мишель, — я пойду попудрю носик.
«Ты мне за все ответишь, Никос Алессандрос», — думала она, направляясь в дамскую комнату и осознавая, что окончательно запуталась в паутине разноречивых чувств.
Черт, черт, черт! Ну что заставляет ее с такой яростью сопротивляться? Ведь он любовник, каких только поискать. Почему не отдаться на волю течения, радоваться каждому подарку судьбы, жить одним днем?
Прошлая ночь… это же был настоящий рай. Разве это такой уж великий грех — взаимная страсть, секс?
«И без всяких обязательств? А что будет, когда все кончится, ведь это неизбежно? — взбрыкнул зловредный бесенок. — Что тогда? Или ты думаешь, что сможешь с улыбкой поблагодарить его за приятные воспоминания и уйти и жить себе дальше как ни в чем не бывало?»
«Заткнись», — приказала она бесенку и закрыла щелчком патрончик губной помады. Войдя в офис, она бросила хмурый взгляд на Никоса.
Что, впрочем, не возымело никакого действия. Он просто вопросительно поднял бровь:
— Готова?
— Можешь ни о чем не беспокоиться: сколько надо, столько и задержишься, — сказал Эмилио, когда все трое вышли из офиса и начали спускаться по ступеням в большой зал галереи. — Делай свои дела, а если не успеешь до пяти, то встретимся в ресторане.
— Я приду раньше, обязательно, — твердо сказала Мишель и, наклонившись, прикоснулась щекой к щеке Эмилио.
До Саутпорта, куда они направлялись, было всего несколько километров, так что через какие-то пять минут автомобиль уже въезжал на автостоянку для гостей, располагавшуюся рядом с застекленным современным зданием.
Адвокат Никоса задал Мишель несколько вопросов, набрасывая по ходу дела заявление о выдаче распоряжения о неприближении, рассказал ей, что означает такое распоряжение, внимательно перечитал сообщения, посланные ему Никосом по факсу, затем дал ей несколько советов, как вести себя, чтобы уберечься от опасности, и попросил снова заехать в контору в четыре часа на следующий день — подписать заявление.
Было полвторого, когда они вышли на улицу и сели в машину. Никос повернул в сторону Мейн-Бич.
— Куда это мы едем? — недовольно спросила Мишель, заметив, что он сворачивает к отелю «Шератон» и уже начал сбавлять скорость, явно собираясь остановиться у находящегося рядом с ним торгового центра.
— Везу тебя на ланч.
— Я не голодна.
— Ничего, меню из морепродуктов разбудит твой аппетит.
— Никос…
— Нет, я в жизни не встречал такой вздорной женщины, — пробормотал он с усмешкой.
— А ты… — сбивчиво заговорила Мишель. — Я не встречала мужчины, который бы так любил командовать, как ты!
Никос нашел свободное место на автостоянке, остановил машину и заглушил двигатель. Затем, освободившись от ремня безопасности, склонился к ней.
Крепко ухватив ее за подбородок, он прижался губами к ее губам, и все ее раздражение сразу куда-то ушло. А он, легко коснувшись пальцем ее нижней губы, шепнул:
