Шэрон Кендрик - Повелитель песков
Фрэнки отстегнула ремень.
– Интересно, как отнесутся к моему появлению в твоей стране? Одобрят ли меня?
– Я отчаялся пытаться быть хорошим для всех, – сделал внезапное признание Захид, вспоминая первые дни после своей коронации, когда он еще не знал, кому может доверять. Предыдущий шейх придерживался очень традиционных взглядов, и Захид обнаружил, что большая часть советников была против какихлибо видов модернизации страны, как и его дядя. – Но потом понял, что надо лишь быть честным с самим собой и позволять другим судить тебя так, как они считают нужным. Не думаю, что у тебя возникнут проблемы. Не стоит забывать, что у тебя очень известная фамилия.
– Но я ничем не прославилась, Захид.
– Ты – нет, но о твоем отце рассказывают в наших школах. Он – национальный герой, думаю, ты понимаешь, как это важно? – Он увидел огонек радости в ее глазах и легкую улыбку в уголках ее губ. – Меня у трапа ждет делегация; скоро ты привыкнешь к церемониям. Делай так, как я тебе объяснил. Не смотри по сторонам и иди в нескольких шагах позади меня.
Фрэнки одернула шелковую тунику, которая сочеталась по цвету с узкими брюками:
– С нарядом все в порядке?
Захид внимательно посмотрел на нее. Практично, достойно, в соответствии со всеми строгими требованиями его страны. И невероятно сексуально – этого он никак не мог ожидать от подобной одежды. Интересно, это изза того, что он хорошо представлял себе, как выглядит ее тело, спрятанное под свободным покроем, или изза того, что он никогда не сможет получить ее?
Почувствовав, как в нем снова пробуждается желание, он поспешил отвернуться.
– Все нормально, – резко сказал он. – Пойдем.
Она проследовала за ним в прохладный вечер Хаярзаха. Стройный ряд придворных официальных лиц стоял в ожидании короля. Ей показалось, что их изначально воинственный настрой стал немного более дружелюбным, когда он представил ее как О’Хару.
Они ехали во дворец на роскошном лимузине, и через затемненное стекло автомобиля она могла разглядеть высокие пальмы, силуэты которых возвышались на фоне глубокосинего неба. Дорога была длинной, прямой и очень ровной. Рядом с ней сидел Захид в своем королевском облачении и говорил по мобильному телефону на родном языке.
Наконец они оказались в Мангалсутре с ее широкими улицами и многочисленными домами. Дворец оказался огромным белым зданием из мрамора, обрамленным идеально ровным водоемом, обсаженным пальмами. Его башни, купола и вычурные арки блестели в свете луны и первых звезд, появляющихся в ночном небе.
Фрэнки не сдержала вздоха восхищения, и, видимо, Захид услышал ее, потому что бросил взгляд в ее сторону и спросил:
– Красиво, да?
– Совершенно, – просто ответила она.
«Как ты», – с горечью подумал он. Вопреки здравому смыслу, это было именно так. Франческа, с ее широко распахнутыми синими глазами и высокой грудью, которые постоянно наполняли его мысли невероятными эротическими фантазиями, была совершенна.
– Тебе следует познакомиться с моей свитой и слугами, – глухо произнес он.
Фрэнки снова были представлены многочисленные слуги, но на сегодняшний день она уже была настолько переполнена впечатлениями, что не смогла запомнить почти ни одного экзотически звучащего имени.
Пока ее представляли помощникам и советникам короля, к Захиду подошел человек очень импозантной внешности и, почтенно поклонившись, заговорил с ним на незнакомом ей языке. Ктото протянул шейху папку с документами, затем ему передали мобильный телефон, и Захид, казалось, забыл о ее присутствии. Он даже не посмотрел ей вслед, когда она выходила из зала.
Личной служанкой Фрэнки оказалась девушка лет семнадцати, по имени Файруз. Идя по мраморному коридору, декорированному синей и золотой мозаикой, Фрэнки раздумывала над тем, как они будут общаться. Оказалось, Файруз неплохо говорит поанглийски.
– Я учу язык в школе, – робко ответила она на вопрос Фрэнки. – Это мой любимый предмет, именно поэтому меня и прислали к вам.
– Ты все еще ходишь в школу?
– О да.
– И что потом? Университет?
– В моей стране не поощряется поступление девушек в университеты.
Фрэнки нахмурилась:
– Серьезно?
– Считается, что женщины должны быть хорошими матерями, а не хорошими студентками. – Она вздохнула и слегка подернула плечами. – Я разберу ваши вещи.
– Нет, спасибо, я могу сделать это сама, – сказала Фрэнки, все еще не до конца веря услышанному. «Не поощряется поступление девушек в университеты»? Все обстояло еще хуже, чем она думала.
– Тогда позвольте мне приготовить вам ванну. Пожалуйста, наверное, вы устали после перелета, а шейх будет очень недоволен, если я не продемонстрирую вам наше знаменитое гостеприимство.
Фрэнки кивнула, понимая, что ей придется привыкать к новому образу жизни, принимая предлагаемую помощь.
– Спасибо, с удовольствием.
Удовольствие превзошло все ожидания, потому что, когда Файруз объявила, что все готово, Фрэнки с трудом поверила своим глазам. Огромная квадратная ванна, больше похожая на детский бассейн, была наполнена теплой розоватой водой, в которой плавали лепестки роз. Она попала на небеса.
Пробежавшись пальцами по висящим в гардеробе нарядам, она решила остановиться на длинном белом платье из тонкого шелка. Жители пустынных государств часто носят белый цвет.
Файруз отвела ее через нескончаемую череду коридоров в малый обеденный зал. И снова Фрэнки почувствовала, что неправильно поняла значение названия. Зал был больше какоголибо другого помещения, предназначенного для приема пищи, которые она когдалибо видела в жизни. Комнату украшала лепнина с золотыми вставками и лазуритом. Свисающие с потолка вычурные лампы наполняли зал мягким светом, в воздухе витали ароматы корицы и сандалового дерева. Посередине стоял низкий стол, а вместо стульев вокруг него лежали мягкие подушки.
Одновременно с ней появился и Захид в сопровождении мужчин со строгим выражением лиц. Их взгляды встретились, и Фрэнки снова ощутила дрожь по всему телу.
Мужчина медленно осматривал ее с ног до головы. На ней был надет белоснежный наряд, и внезапно он почувствовал, что все его тело напряглось от вспышки ревности. Она не знала, что ее выбор звучал для него горькой насмешкой, потому что она не имела права надевать платье традиционного цвета невинности.
Его советники ждали распоряжений. Сначала он хотел приказать им остаться, так как они достаточно бегло говорили поанглийски. Но вдруг, неожиданно для самого себя, он сделал жест, позволяя всем разойтись, и поспешил усесться на подушки, чтобы скрыть в складках платья свидетельство вновь пробудившегося сильнейшего желания.
