Любовь без выходных - Ашира Хаан
Под удаляющиеся голоса я вскакиваю, завернувшись в плед, быстро собираю раскиданную одежду и на цыпочках убегаю наверх. Не успеваю войти в спальню, а уже включается свет, раздается гудение приборов и даже кажется, что теплеет.
Спускаюсь на первый этаж уже прилично одетая и успев умыться едва теплой водой. Из кухни по дому разносится божественный запах кофе с кардамоном и корицей. Там все выглядит как в сказке: один веселый смуглый красавец пританцовывает у плиты, колдуя над большой медной джезвой, другой – стройный блондин с серо-голубыми глазами мажет булочки желтым маслом и раскладывает тонкие ломтики колбасы. Солнце сияет так, словно уже лето, а не едва начало марта.
– Мороз и солнце – день чудесный! – декламирует Гарри. – Еще ты дремлешь, друг прелестный? Пора, красавица, проснись! Скоро весна! Цветы расцветут!
– Там не так, – вношу я свою нотку вредности в идиллическую картину. – Как дочку назовете?
– Зоряна, в честь прабабки, – тут же откликается Гарри. Ему точно ничто не может испортить настроение. – Жена у меня из местных, ее семья родом из деревни, которая тут стояла. Ведьма!
Гарри говорит это с таким наслаждением, словно каждый мужчина только и мечтает, что о жене-ведьме. И теперь еще и дочери.
– Да вы ешьте-ешьте! – Он снимает джезву с огня и разливает волшебно пахнущий кофе по чашечкам. – Через часик уже клининг приедет, потом повара, официанты, суета начнется! Отдохнуть больше не успеете!
И почему-то подмигивает Святу.
Тот переводит взгляд на меня и поднимает бровь.
Пфффф, обойдется.Что было в колдовской деревне – остается в колдовской деревне.
Минутка слабости, не больше. Повторять я эту глупость не намерена.
И поэтому, допив кофе, гордо удаляюсь в уже прогревшуюся спальню и начинаю готовиться к корпоративу.
Горячий душ – наслаждение покруче любого секса!
Вскоре, как Гарри и обещал, за дверьми начинается топот, слышатся незнакомые голоса, гул пылесосов, шум воды. Раздражает это все так сильно, будто это в мой личный дом вломились незнакомцы.
Я успела привыкнуть к сонной снежной тишине этого места. И дурацким пикировкам со Святом. Реальный мир на одни сутки отдалился от нас, и мы были друг другу уже не коллеги-соперники и не бывшие жених и невеста, а кто-то ближе и теплее.
Но – пора возвращаться.
Хоть Гарри и включил интернет, я мстительно никому не звоню – пусть кое-кто другой разбирается с нашими мятежными подчиненными. А у меня и своих дел полно.
Прическа, макияж, смелое платье – чуть-чуть напоминающее знаменитое «голое» платье Мэрилин Монро, в котором она поздравляла Кеннеди с днем рождения.
Не настолько откровенное, но ассоциации совершенно однозначные.
Любуюсь собой в зеркало – и настроение повышается.
Обожаю наряжаться, сиять, ловить восхищенные взгляды!
И сегодня – один из таких дней, когда я могу показаться во всей красе. Пусть Афанасьев грызет локти, понимая, что потерял. Пять лет назад я была еще свежее и ярче, а уж свадебное платье идет любой девушке. Как мне в тот день хотелось увидеть в его глазах восторг и радость!
Но не суждено было сбыться.
Что ж, хотя бы сегодня отыграюсь.
Вторая волна топота и голосов накрывает второй этаж, когда я уже наношу последние штрихи к макияжу. На этот раз голоса знакомые. Добрались-таки мои потеряшки!
Вырвались с деревенской свадьбы, прислушались к голосу совести!
Все равно не выйду.
Хотел Свят почувствовать себя начальником, так пусть чувствует.
Лишь когда включают музыку и становится слышен звон бокалов, я решаю наконец покинуть свою башню из слоновой кости и появиться перед подданными во всем блеске.
Цокая тонкими каблуками по паркету, прохожу весь второй этаж насквозь, беру с подноса у официанта бокал шампанского и застываю в эффектной позе на верхней ступеньке, дожидаясь, пока меня заметят.
– Рената! – раздается чей-то голос, и внизу все начинают подтягиваться к подножию лестницы.
Разглядываю своих блудных подчиненных, ища на лицах следы возлияний, но все они на удивление румяны и бодры.
На заднем плане, в дверях, стоит Афанасьев в сияющей белой рубашке и отглаженных до безупречности черных брюках.
Щурит глаза, отражающие голубое мартовское небо, поднимает ладони и первым начинает аплодировать.
Вот! Тот самый момент, которого я ждала пять лет!
Теперь можно величественно спуститься и влиться в веселую толпу коллег.
Вот только…
Я замечаю, что Ленка пользуется моментом, пока Свят не отводит от меня глаз и подсыпает что-то в его бокал, стоящий рядом.
На одно мгновение я с ужасом думаю, что это приворотное зелье – тьфу, пропасть, заморочили меня эти здешние ведьмы!
А потом вспоминаю о наших коварных планах подкладывать новому начальнику кнопки на стулья. Что же она подсыпала? Слабительное?
15.
Приходится сворачивать торжественный план и спускаться по ступенькам в темпе вальса. Чтобы успеть в последнюю секунду – Свят уже подносит бокал к губам, когда я неуклюже толкаю его и для верности добавляю локтем.
Осколки брызжут в стороны вместе с отравленным шампанским, а я заявляю:
– Простите, Святослав Семенович, я такая неловкая!
– Ну что вы, Рената Романовна! Не стоит беспокоиться! Возьму себе новый бокал.
Он смотрит на меня с подозрением, а я просто развожу руками. И в последнюю секунду дергаю Свята за рукав, видя, что Егор ловко подставляет ему подножку.
Да что ж такое! Мне теперь на каждом шагу его спасать?
– Слушаю вас, Рената Романовна, – склоняется ко мне Свят.
Что бы придумать такое?
Улыбаюсь:
– Святослав Семенович, вы же помните, что с вас речь?
– К-какая речь? – вытягивается у него лицо.
– Ну что же вы! Я вас предупреждала!
– Ты не предупреждала! – он стискивает мой локоть и шипит на ухо.
– Я сказала готовиться к корпоративу, помнишь?
– Ты нормально сказать могла? Ручка есть?
Он забывает о своих планах на шампанское и отходит в сторону с листком бумаги и карандашом, быстро набрасывая какие-то тезисы.
– Мы очень рады новому начальству! – проходя мимо, хлопает его по спине Самвел Геннадьевич.
Свят вежливо что-то бормочет, а я как можно незаметнее снимаю с его спины записку маркером: «Люблю, когда меня зовут пупсиком».
Боже, ну и фантазия у нашего завхоза!
– Святослав Семенович, не одолжите телефон на минутку позвонить, а то мой сел,
