Любовь без выходных - Ашира Хаан
Свят очень ловко вытряхивает меня из пижамных и спортивных штанов, пока я успеваю лишь расстегнуть его рубашку.
Но дышим мы оба так, словно бегом поднялись на Эверест – и не отрываясь смотрим друг другу в глаза, давно забыв, какого цвета они были когда-то. Потому что сейчас черные озера зрачков расползаются на всю радужку и затягивают нас в открытый космос.
Мы впиваемся друг другу в губы, прикусывая их, выдыхаем низкие стоны – и Свят ныряет под все мои кофты горячими ладонями, чтобы снять их одним движением и отбросить в сторону, а я расстегиваю его брюки.
Я абсолютно голая на коленях у своего непосредственного начальника, но это почему-то совершенно не смущает. Он приподнимает меня за талию, я медленно опускаюсь на него, и мы оба синхронно стонем, когда горячая кожа трется о кожу.
Живой огонь высушивает пот на наших телах, который мгновенно выступает снова, тени от свечей мечутся, обрисовывая наши силуэты, и все пространство комнаты заполнено звуками влажных шлепков, стонов и пряным запахом страсти.
Свят подхватывает меня под бедра, встает и переносит на диван, накрывая своим телом. Скрещиваю лодыжки у него на пояснице и выгибаюсь навстречу, вновь ловя шальной взгляд, затуманенный желанием.
Как же хорошо…
Как я соскучилась по нему, по сексу, по головокружению и теплу, растекающемуся по венам…
– Как же я тебя… – бормочет Свят, закидывая мои ноги себе на плечи. – …не хочу отпускать!
И не отпускает. Долго, очень долго, доводя меня до безумия раз за разом, пока мое тело не начинает пылать, отдавая накопленный жар каждой клеточкой кожи.
Тогда и он сжимает меня так крепко, что чуть не ломает пополам, стонет и падает рядом, выдыхая.
Я вытираю капельки пота с его плеч, а он, паразит, усмехается:
– Теперь я точно тебя уволю. Такое нарушение рабочей этики…
– Лучше сам уйди, – нежно советую я.
– Лучше я на тебе женюсь.
– Балабол… – сонно бормочу, пока он укрывает нас обоих пледом.
В его объятиях уютно и тепло, жара камина хватит до утра, так что думать я буду завтра. А сейчас мне просто хорошо.
Свят разворачивается так, что я устраиваюсь у него на груди, и мы оказываемся в позе, подозрительно похожей на ту, в которой проснулись сегодня утром. Это кто же к кому приполз ночью, а?
Приподнимаюсь, чтобы фыркнуть на него и вижу, что он смотрит на меня как-то особенно грустно и задумчиво.
– Что? – спрашиваю я нервно.
– Ничего, – с улыбкой качает он головой.
Но продолжает смотреть, нежно перебирая мои волосы и поглаживая кончиками пальцев по голой спине.
– О чем ты думаешь таком? – снова спрашиваю я.
Он тяжело вздыхает, но все же признается:
– О том, что было бы, если б ты не подслушала тот разговор и мы поженились.
– Лучше подумай, что было бы, если б ты все честно рассказал!
– А чего тут думать? – отмахивается он. – Ты бы от меня ушла.
– А так ты меня застолбил штампом, ребенка, может, успел бы заделать, да? И умотал на год, оставив разбираться одну!
– Угу… – кивает он уверенно, нисколько за прошедшие пять лет не раскаявшись. – А потом вернулся большим боссом, и у нас уже все было бы. Представь, как здорово – не ютиться по съемным квартирам, купить хорошую машину, ребенку новую коляску и кроватку, не экономить на игрушках… А? И тебе – джакузи и устрицы, сколько хочешь.
– Перестань… – бормочу я. – Что было, то прошло.
– Не-не-не… – оживляется он. – Ты не прячься, ты подумай. Как бы ты жила. Хочешь – работай в свое удовольствие, хочешь – не работай. Веди ту жизнь, о которой мечтаешь. Меняй мечту хоть каждый день! Ренат… Ты же знаешь, что я для тебя все бы сделал.
– Ты уже все сделал, Свят. Ты мне соврал, успокойся.
– А ты меня бросила!
Он снова опускает мою голову в специальную выемку у себя на плече, словно самой природой придуманную, чтобы мне было удобнее на нем спать и гладит по волосам.
– А ты меня не вернул… – еле слышно говорю я.
Он молчит. Рука лежит у меня на волосах, а грудь мерно поднимается и опускается.
– Эй, ты спишь уже, что ли? Эй…
Я вздыхаю и через мгновение засыпаю сама.
***
Утро встречает нас не только ярким солнцем, врывающимся в незашторенные окна, но и грохотом из прихожей, а потом зычным голосом Гарри:
– Туруру! Привет-привет! Солнышко встало, да и вам пора! Я принес вести о ваших потеряшках!
Я распахиваю глаза, судорожно натягивая плед до подбородка.
Гарри шагает в комнату, нисколько не смущаясь того, что по полу разбросана одежда, а мы в обнимку теснимся на диване.
Он обводит все это безобразие взглядом, упирается руками в бока и цокает языком:
– А чего холодно так? Ну да, электричество йокнулось, так вы что, с генератором не справились, что ли? Эх, городская молодежь!
И с громким топотом скрывается в кухне.
14.
Мы со Святом переглядываемся, и я кричу Гарри вслед:
– А где вы вчера были?
Тот вновь появляется в дверях и охотно поясняет:
– Дочка у меня родилась! Повез вчера жену в роддом, вообще обо всем забыл!
– Гм… – мрачно говорю я.
– К вечеру спохватился, звоню водителю – а ваши, оказывается, так и не доехали! Так что все к лучшему сложилось, перенесем на сегодня.
– Поздравляю! – мне удается сказать это почти без сарказма.
Гарри такой радостный, так светится, что у меня язык не поворачивается его упрекнуть.
К тому же он прав – у нас есть еще два дня, мы вполне успеем провести корпоратив и даже дать людям отдохнуть перед рабочими буднями.
Афанасьев как-то ловко успевает за всей этой суетой натянуть брюки, поэтому встает, чтобы пожать новоиспеченному отцу руку.
– А я, как и обещал, булочки вам привез! – вспоминает тот. – Еще теплые. И сливки свежие, творожок, сыр… Давайте в качестве компенсации сварю вам кофе по своему фирменному рецепту!
– Так у нас плита не работает, – разводит руками Свят. – Да и все остальное…
– Точно! Холодрыга же, – Гарри
