Сара Вуд - Самая безмятежная

— Но… разве у тебя нет своего дома? — спросила она отрывисто и удивленно отметила, что его рука, сжимавшая ее локоть, напряглась.

— Есть, — нехотя произнес Розано. — Он находится немного дальше, недалеко от Королевского моста.

Он замолчал, привлеченный звуком сирены. Его рука легла Софи на талию, и они проводили взглядом с воем пронесшийся мимо санитарный катер, который создал сильную волну, закачавшую под их ногами понтон.

— А почему ты не живешь в нем? — спросила она, разочарованная тем, что он убрал руку, едва лишь качка прекратилась.

— Потому что там живет мой брат с женой и детьми. Энрико любит развлекаться, он весьма светский человек, — сказал он с явно наигранной бодростью и в ответ на ее вопросительный взгляд сухо добавил: — Для него важно жить собственной жизнью. А здесь я поселился, потому что меня пригласил твой дед. Мы с ним давно близкие друзья.

— Я заметила, что ты ему необычайно предан, — медленно проговорила Софи.

Но на чем основана подобная преданность? Ее мозг требовал ответа, и она решила получить его во что бы то ни стало.

Розано повел ее к воротам, и по телу Софи снова пробежала нервная дрожь.

— Подожди минутку! — внезапно вскричала она и, порывшись в сумке, достала кольцо и надела его на палец. — Надеюсь, папарацци не набросятся на нас в дедушкином доме, — добавила она, со счастливым видом любуясь кольцом.

— Софи… — Розано опустил глаза.

— Что случилось? — спросила Софи настороженно.

— Даже не знаю, как тебе сказать…

Мрачное выражение его лица говорило красноречивее слов. Ей предстояло услышать плохие новости. Софи взяла себя в руки и заставила замолчать отвратительный внутренний голос, предрекавший, что ее счастью пришел конец.

Словно желая поскорее покончить с тягостной обязанностью, он торопливо произнес:

— Я думаю, что внезапное известие о нашей помолвке может слишком разволновать твоего дедушку.

Софи стало холодно. Ее сомнения снова начали обретать конкретную форму. Розано не намерен афишировать их отношения, подумала она и поняла, что никогда не была вполне в нем уверена, иначе не пришла бы к такому неутешительному выводу. Небольшой компромисс сейчас, постепенное отчуждение потом, и вот она уже за бортом, даже сама того не сознавая…

У Софи разболелась голова. Как же ей не стыдно придумывать такие ужасные вещи о Розано? Она ведь любит его, а значит, должна безоговорочно доверять ему!

— Ответь что-нибудь, Софи, — произнес он хрипло.

Охваченная леденящим холодом, несмотря на теплый день, Софи почувствовала, что голос выдаст ее близкое к истерике состояние, и поэтому ограничилась тем, что пробормотала отрывисто:

— Что ты предлагаешь?

— Некоторое время скрывать нашу помолвку. Я знаю, что прошу слишком много, но ты должна взглянуть на ситуацию моими глазами, Софи. Старику вредно волноваться. Один твой приезд чего стоит! Мне он очень дорог, он относится ко мне как к сыну. Давай подождем, пока не убедимся, что он как следует подготовлен к подобной новости.

— Совсем недавно ты из-за него торопил меня со свадьбой, — едко напомнила она.

По его лицу пробежала тень. — Да. Но вести себя с ним надо крайне осмотрительно.

— Ты стыдишься меня! — не выдержав, упрекнула его Софи, и ее глаза потемнели.

— Конечно, нет!

Явно рассерженный ее предположением, он пытался найти нужные слова. Скажи, что ты любишь меня, молили ее глаза. Убеди же меня в этом!

Розано бросил на нее быстрый взгляд, но не заметил этой мольбы или оставил ее без внимания.

— Дадим Альберто неделю, самое большее — десять дней, чтобы он немного пришел в себя после вашей встречи, — произнес он. — Увидеть тебя для него будет сильным потрясением. Думаю, что твой облик воскресит в его памяти печальные обстоятельства, связанные с твоей матерью.

— Возможно, — неохотно признала Софи.

— Для нас ведь ничего не изменится, — убеждал он. — За это время мы начнем приготовления, а потом я осторожно сообщу ему.

По крайней мере, он упомянул о свадебных приготовлениях, утешила себя Софи и несколько расслабилась.

— Разве дедушка может быть против? — спросила она напрямик.

— Наоборот, я думаю, что он обрадуется. Но следует дать ему передышку. Я просто не хочу, чтобы на него свалилось столько переживаний сразу.

Разве могла она возражать? Это было бы эгоизмом. Но пусть предложение Розано и выглядело вполне разумным и логичным, она противилась ему всей душой. Софи молча крутила на пальце свое драгоценное кольцо. Увидев, что она вот-вот расплачется, Розано торопливо толкнул тяжелую дубовую дверь и увел ее подальше от любопытных взглядов в огромный прохладный вестибюль.

Софи ошеломленно устремила взгляд в глубину, где за изящными колоннами открывался залитый солнцем внутренний двор.

Она машинально отметила, что в открытые окна проникает сладкий запах жимолости. Будь она в другом состоянии, она пришла бы от этого в восторг.

Но сейчас Софи испытывала лишь страх, оттого что надо спрятать символ их любви. Возможно, это лишь глупое суеверие, но без кольца она будет думать, что их отношения обречены.

И все же она послушалась Розано. Дедушкино здоровье — это сейчас главное. Она понимала, что ее отношения с Розано зависят от множества причин, и, уж конечно, меньше всего от того, носит она на пальце его кольцо или нет.

— Ты прав, — сказала она. — Я его сниму. Софи сняла кольцо с пальца, и уголки ее губ уныло опустились — тут уж она ничего не могла с собой поделать. Чувствуя себя крайне несчастной, она бережно убрала кольцо в кармашек сумки и застегнула его на молнию. Она надеялась, что вот сейчас он поцелует ее и заверит, что все хорошо…

— Principe!

— Флавия! — Розано внезапно заулыбался, поспешил вперед и, к ее изумлению, обнял пожилую женщину в голубом платье горничной. Последовали веселые восклицания и смех, после чего Розано представил Софи. — Флавия знает меня с рождения, — сказал он, когда женщина тепло поздоровалась с ней за руку. — Ее мать работала поваром у моего отца. Не удивляйся, если она станет давать тебе советы. Наши семьи так близки, что она имеет собственное мнение обо всех наших поступках, а иногда обращается со мной как с несмышленым младшим братишкой.

Софи неуверенно улыбнулась. Розано сказал еще несколько слов Флавии, после чего та оставила их одних.

— Пойдем наверх в салон, — беспечно предложил он, — и там подождем. Я попросил Флавию сказать твоему деду, что мы уже здесь.

Явно чувствуя себя как дома, он повел ее на второй этаж по широкой двойной лестнице. Софи нервно проглотила слюну, подавленная обилием на стенах портретов в массивных рамах, с которых надменно смотрели дамы и кавалеры, по-видимому ее благородные предки.