Мари Секстон - Обещания
— Так, Джаред, колись!
В голубых глазах Лиззи светилось любопытство.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ой, не надо. Не надо расхаживать тут с дебильным мечтательным взглядом и рассчитывать, будто я поверю, что ничего не происходит. Колись давай!
Она не ошибалась — я действительно постоянно витал в облаках.
— Просто хороший день.
— Мэтт. Я правильно догадываюсь?
— Да. Нет. Не совсем.
— В смысле?
Я не смог найти слов, но наверняка выражение лица говорило само за себя.
— Пожалуйста, поясни, что у вас происходит?
— Не хотелось бы, чтобы ты надеялась на что-нибудь конкретное (да и я тоже), но, кажется, существует призрачный шанс.
Взвизгнув, она бросилась мне на шею. Признаюсь, она застала меня врасплох — моя рука невольно легла на ее округлившийся живот, а волосы попали мне в рот.
— Джаред, здόрово!
Звякнул колокольчик над дверью — в магазин вошел Мэтт:
— Чему это вы так радуетесь?
Я знал, что мои щеки вспыхнули, но Лиззи, как обычно, осталась невозмутимой:
— Джаред только что пообещал, что будет раз в неделю сидеть по ночам с ребенком, чтобы мы с Брайаном могли отоспаться. Это так мило с его стороны. — Я сказал «невозмутимой»? Ей удалось одновременно вывернуться и выторговать для себя одну спокойную ночь. Это надо же! — Да, кстати, Джаред тебе уже сказал о дне рождения?
— Нет. — Он посмотрел на меня с надеждой.
— Он только через две недели, — ответил я.
— Двадцать первого сентября, — уточнила Лиззи. — Я приготовлю ужин. Ты придешь?
— Ни за что не пропущу, — заверил Мэтт, пристально глядя мне в глаза.
Глава 16
Следующие две недели Мэтт вел себя так же необычно. Каждый вечер проводил у меня и почти всегда оставался ночевать на диване, хотя просыпался и уходил задолго до того, как я вытаскивал свою ленивую задницу из кровати. Он даже завел у меня в доме зубную щетку. Я старался убедить себя, что это просто потому, что ему не хочется возвращаться к себе в пустую стерильную квартиру. И даже иногда в это верил. Но разве мне чудились его как бы неосознанные прикосновения? Я постоянно чувствовал то его ладонь на своем затылке, то пальцы, играющие моими волосами. Своеобразная, но столь желанная для меня пытка.
В мой день рождения Мэтт освободился со службы в пять, заехал за мной, и мы отправились на ужин к Лиззи.
Странный вечер. Мэтт все ближе подсаживался, в его глазах горел невидимый доселе знойный огонь. Казалось, Мэтт не мог удержаться, чтобы не трогать меня. Как будто случайно — руку, плечо, спину. И постоянно волосы. С каждой минутой это казалось все менее случайным. Будь на его месте кто-то другой, я бы прекрасно знал, куда дело движется, но с Мэттом не имел ни малейшего представления.
Даже ото всех присутствующих это не укрылось. Мама едва заметно понимающе улыбалась, Брайан выглядел недоуменным и настороженным остолопом, Лиззи скалилась от уха до уха и постоянно за спиной у Мэтта одобрительно поднимала большие пальцы. Но он сам, казалось, не осознавал своих действий. Весь вечер я тщетно надеялся, что никто не увидит мою эрекцию.
Под конец Лиззи объявила нас неспособными к вождению и настояла на том, что отвезет сама. У меня голова шла кругом, когда мы подъезжали к моему дому. Я слышал о таком раньше, но даже не догадывался, что при этом чувствуешь.
Чего же мне ожидать? Возможно, Мэтт решил просто пропустить еще стаканчик, а затем завалиться на диван. Но в глубине души я осознавал, что мы подошли к самому краю пропасти. И должны либо развернуться и бежать, либо глубоко вдохнуть и броситься вниз. Руки тряслись так сильно, что вставить ключ в замок удалось лишь с третьего раза. Он стоял за мной, покачиваясь и что-то довольно мурлыкая себе под нос, поэтому вряд ли обратил внимание.
Когда я наконец открыл дверь, то решил хоть на секунду перевести дух на кухне:
— Сейчас принесу выпить.
Достал стаканы из буфета, пиво из холодильника, лоток для льда из морозилки и стоял, таращась и плохо соображая, что делать дальше. Раньше я бы просто подхватил две бутылки, но мне требовалось хотя бы немного остыть и успокоиться.
Я не слышал, как вошел Мэтт, лишь внезапно почувствовал его руки у себя на талии и сильное тело за спиной. Дыхание перехватило. Неужели он не понимал, что со мной творит?
Но голос, прозвучавший у моего уха, вовсе не походил на любовное воркование — самый обычный полунасмешливый тон, каким Мэтт всегда со мной разговаривал.
— Чем занят? — Он прижался ко мне сильнее, когда потянулся за бутылкой. — Кто-то заказывал пиво со льдом? — Даже не видя его лица, я знал, что он выгнул бровь.
— Э-э-э… не уверен. — Я заикался как идиот, стараясь думать о футболе, горном велосипеде или еще о чем-нибудь, но он был слишком близко. Мэтт поставил пиво обратно и немного отступил, но его рука осталась на моей пояснице, другая скользнула по животу. Я забыл, как дышать.
— Эй, — в его голосе проскользнуло беспокойство. — Все в порядке? Ты дрожишь.
— Без дураков? — нервно рассмеялся я.
— Без дураков. Что не так?
Я глубоко вдохнул:
— Мэтт, может, тебе и непонятно, но ты мне весь вечер посылаешь определенные сигналы. Я не знаю, как на них реагировать.
— В смысле? — Он действительно не понимал. Но и не двигался.
— Ты ко мне прикасаешься.
— А… — Я решил, что тот наверняка покраснел. — Ты хочешь, чтобы я остановился?
— Нет, но, думаю, именно это тебе и следует сделать.
— Почему? — Небольшая пауза. Похоже, до него дошло. — Ох. — Но Мэтт все равно не шелохнулся, а потом его рука скользнула выше, к груди, и он, прижавшись сильней, прохрипел мне на ухо низким голосом: — Выходит, я тебя клею?
— Господи, да, клеишь! — вышло немного резко. — Ты этого желаешь?
Он замер, прерывисто дыша мне в шею:
— Не знаю… — Он убрал руки и отстранился. — Извини. Я не хотел.
Когда я развернулся, то увидел, что он отошел всего на полшага. Судя по его пылающему лицу, он смутился и растерялся не меньше моего. Мы не двигались. Я безнадежно пытался отдышаться и убедить свой член, что ничего интересного не происходит — он мне не верил.
— Ладно… — дрожащим голосом выдавил я.
И тут Мэтт опять подался вперед. Я прислонился к барной стойке, вцепившись в нее пальцами. Он стоял так близко и смотрел на меня, нахмурившись и склонив голову на бок, словно пытаясь что-то понять. Словно я — головоломка или паззл, который он вот-вот соберет. А затем положил обе руки на столешницу по обе стороны от меня, прижимаясь еще ближе.
— Мэтт? — прошептал я.
