Ширли Айртон - Временно и навсегда

Майкл собрался было уходить, но потом решил обойти здание и постучаться со служебного входа. Тот тоже оказался закрыт. Зато в соседнем окне горел свет. Майкл поднялся по широкой лестнице, уставленной по краям горшками с цветами. Он осторожно заглянул в окно и с ужасом увидел сидящую в странной позе на полу Сандру.

Майкл бросился к двери. Она была заперта. Он отступил на несколько шагов назад, разбежался и выбил ее плечом. Сандра даже не шелохнулась. Она сидела, опершись спиной на стену, обхватив обеими руками колени, голова опущена на грудь. Она была тихой, подозрительно тихой. Он опустился на пол возле нее.

– Сандра!

Медленно, как будто каждое движение причиняло ей нестерпимую боль, она подняла голову и посмотрела на него. Ее лицо было бледным. Он провел ладонью по ее щеке, влажной от пота.

– Не трогайте меня. Я больна.

– Что это, грипп?

Он убрал волосы с ее лица и потрогал лоб. Он был холодным.

– Такое со мной иногда случается, когда я очень устаю, сильно истощена и возникает неблагоприятная геомагнитная обстановка. Гипотония. Сильно падает артериальное давление, болит и кружится голова, в глазах темно – спазмируют сосуды мозга. Не трогайте меня…

Он почти с радостью услышал знакомые капризные нотки в ее голосе.

Она отстранила его и попыталась встать на ноги, но он ухватил ее за бедра и удержал. Сандра вопросительно на него посмотрела.

– У вас есть что-нибудь вроде эфортила? Что-нибудь поднимающее давление? – спросил он.

– Здесь, в холодильнике, я держу настойку женьшеня и лимонника…

– Опять эти ваши травы? Ну, пусть хоть это.

Он подошел к холодильнику, разыскал там нужную склянку и протянул ей.

– Пейте!

– Прямо из бутылки и не разбавляя? – спросила она с таким неподдельным ужасом, что он рассмеялся. – Обычно я принимаю сорок капель с водой.

– Всего малюсенький глоточек.

– Жаль, что у меня сейчас нет чая с гуараной. Вы умеете готовить такой чай?

– Что?

– Такой чай усиливает иммунитет и поднимает давление.

Майкл с удивлением уставился на нее.

– Неважно, не обращайте внимания. – Она сделала очень маленький глоток и зажмурилась – настойка была спиртовая.

Он заметил, как капелька жидкости соскользнула с ее губ, пробежала по подбородку и исчезла на груди. По непонятной причине у него перехватило дыхание, и он с трудом сглотнул.

– Голова кружится?

– Да.

– Посидите с открытыми глазами.

Он не сводил с нее пристального взгляда и даже обнял, чтобы лучше ощущать ее состояние. Так прошло некоторое время.

– Извините. – Сандра отстранила его крепкую руку. – Теперь мне нужно больше воздуха, больше места.

Она не хотела, чтобы он прикасался к ней дольше, чем требовала ситуация. Он без слов повиновался.

Кажется, ей немного лучше, подумал Майкл, но плохо, что он больше не держит ее в своих руках, не ощущает тепло ее тела и, скорее всего, больше никогда не ощутит.

– Вы сломали мою дверь?

– Без труда. Боже, Сандра, вы живете одна, совершенно не защищены… Кто угодно мог вломиться сюда!

– Замечательно, как мне повезло, что этим «кто угодно» оказались именно вы!

Она поднялась на ноги, убрала волосы с лица и вздохнула.

– Я чувствую себя немного лучше.

Сандра подошла к двери, а затем вдруг резко повернулась, прищурила глаза и спросила:

– А почему вы здесь?

– Я…

Ее вопрос застал его врасплох. Почему он здесь? Майкл посмотрел в ее бездонные зеленые глаза и постарался вспомнить.

– Вы во всеуслышание заявили, что больше не нуждаетесь в моих услугах. Я пришел спросить…

Она уставилась на него с изумлением, а потом громко расхохоталась.

– И вам это не нравится? Я думала, вы будете прыгать от радости. Будете праздновать.

– Почему, Сандра?

– Почему? Мой Бог, Майкл… – Она закрыла лицо руками, а когда через мгновение опустила их, он невольно сделал шаг в ее сторону – такой она казалась бледной и слабой.

– Я думаю, нам надо поговорить.

– Давайте поговорим.

– Вы всегда такая капризная?

– Я уже говорила: у меня ги…

– Ги-потония, – подхватил Майкл. Он подошел к двери и захлопнул ее. – Ну так что?

Он стоял так близко, что она чувствовала его дыхание. Его сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Майкл видел, что она испытывает те же чувства, – артерия у основания ее шеи яростно пульсировала.

– Это оттого, что вы действительно себя плохо чувствуете, или оттого, что испытываете непреодолимое желание, когда я к вам прикасаюсь?

Сандра поджала губы, но упрямо хранила молчание.

– Думаю, это так, – сказал он мягким голосом.

– Вы – самый эгоистичный человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни.

– Эгоистичный? – Он саркастически рассмеялся. – Сандра, я кладу на вас свою руку просто как врач, чтобы проверить ваше состояние, без всяких сексуальных мыслей, и меня пронзает как молнией – от макушки до пят. Это эгоистично – говорить о том, что меня беспокоит, что меня просто-напросто пугает, в конце концов?

Она закусила нижнюю губу:

– Хорошо, может быть, я тоже чувствую что-то в этом роде. Немного… Совсем чуть-чуть…

– Чуть-чуть… – повторил Майкл. По непонятной для него самого причине он провел рукой по ее подбородку. – И что нам теперь с этим делать?

– Ничего! Ни-че-го! Я очень занята. Вы тоже. Мы оба очень заняты. Вы возвращаетесь в свою прежнюю жизнь, мистер Всезнайка. Спасибо за помощь, теперь мы в ней больше не нуждаемся.

Так как всю свою сознательную жизнь в нем все время нуждались – в том или ином виде, – он почувствовал, как почва уходит у него из-под ног.

– Отлично! – Майкл выдавил из себя улыбку и почувствовал неловкость. Она права – ему следовало это отпраздновать. – Вам действительно лучше?

– Да.

– Вы слишком много работаете. Кстати, и квартира, где вы живете, тоже требует ухода. Вам обязательно нужно завести домработницу. Кого-нибудь, кто убирал бы ваш дом, готовил бы вам нормальную человеческую еду.

– Я привыкла жить одна и рассчитывать только на свои силы. Я сама себе и хозяйка и домработница.

– Ну хорошо, черт побери, так делайте это лучше, лучше заботьтесь о себе! Кстати, где ваша семья?

– В Африке. Они миссионеры. Еще у меня есть сестра. Она где-то в Европе. Работает акушеркой.

Получалось, что они оба были одиноки.

– Они так же помешаны на работе, как и вы?

– Больше. Они полностью отдают себя работе. Я по крайней мере умудряюсь иметь какую-никакую личную жизнь.

– Правда? Когда?

– Иногда.

Она отвела глаза, но он успел заметить в них оттенок грусти. Ее родители, так же как и его, ставили работу на первое место, а детей – на второе.

– И вы абсолютно одиноки…