Джина Айкин - Грезы красавицы

Наверху Энн была лишь один раз. Шон пригласил ее в гости, показал квартиру, а потом дал ключи. Слева две гостевые спальни и ванная. Справа апартаменты хозяина.

Судя по тому, как он говорил о них, это священное место. Не такое, конечно, как его кабинет внизу, но тем не менее. Энн постояла у двери, не решаясь войти. Именно здесь они будут проводить вместе ночи.

Дверь, между прочим, была приоткрыта. Пора! Энн толкнула ее, и, к удивлению, та отворилась без скрипа. А почему она должна скрипеть? Ведь и дом Шона, и окружающие дома построили года два назад, причем строительство велось по самым высоким стандартам. Разумеется, здесь пока еще нечего смазывать.

Энн поморщилась. В спальне было совсем темно. Стены были задрапированы тяжелым бархатом, в тон ему был балдахин над кроватью, в ковре ручной работы утопали ноги. Вообще, спальня размерами напоминала теннисный корт. Может, корт даже поменьше.

Она медленно шла к кровати, недоумевая, кто же лежит под темным покрывалом. Это не Шон! Да тут вообще никого нет! Покрывало смято, подушки разбросаны в разные стороны, простыня комом. Чем это так пахнет? Цветами?

— Какая встреча! — раздался сзади голос.

Энн чуть не свалилась в обморок.

Род щелкнул выключателем. Комнату залил мягкий желтоватый свет прикроватных ламп. Скрестив руки на груди, он взирал на Энн, которая едва не приземлилась на пол от неожиданности. На лице у нее было написано выражение непередаваемого удивления. По привычке она облизала губы кончиком языка. Интересно, вдруг подумал Род, она по-прежнему без трусиков? Костюм на ней тот же, так что вполне вероятно.

Он почесал нос. Не слишком-то правильные мысли, они и так стоят по обеим сторонам здоровенной кровати, которая словно предназначена для игр, в которых он такой мастак. При других обстоятельствах он, возможно, ни секунды не колебался бы. Но эта кровать принадлежит его лучшему другу, и если кто и должен кувыркаться на ней по ночам с Энн, так это он.

— К-как ты здесь очутился? — Она поправила юбку, отряхнула жакет.

— А ты как думаешь? Вошел через дверь.

— Но зачем?

— Пропал мой лучший друг, старая ослиха, его мать, не желает звонить в полицию, а его невеста понятия не имеет, куда он запропастился. Логично было первым делом прийти в его городскую квартиру. Разве нет?

Энн с испугом огляделась.

— Джилл… что, тоже здесь? — Она говорила громким шепотом. — Или нет?

На лице Рода заиграла улыбка.

— Успокойся. Ее здесь нет.

В испуге Энн выглядела еще более сексапильной. Она взглянула на кровать и нахмурилась.

— Надо было оставаться в конторе, — заметил Род. — Что, если похитители позвонят?

Энн дотронулась до подушки и поднесла палец к носу.

— Думаешь, его похитили? — В ее голосе слышалась задумчивость. Мысли ее витали совсем далеко.

Род пожал плечами и отошел к занавешенному окну. Там он в полной безопасности. Видя, как Энн стоит рядом с постелью, он может не совладать с собой.

— Откуда мне знать? — Он повернулся к комоду и принялся открывать ящики. — При любом раскладе мы не должны исключать никаких возможностей. В случае чего, надо быть наготове. Джилл связалась с бухгалтером. Он обещал достать деньги.

— Миллион долларов? — Ее брови взметнулись вверх.

— Они же именно столько просят.

Энн задумчиво кивнула. Она не отрываясь смотрела на кровать. Но, по-видимому, мысли, которые бродили в ее прелестной головке, были несколько иного свойства, чем у Рода. Наклонилась, взбила подушку, положила ее поровнее. Как будто делает это не в первый раз.

Конечно, не в первый! Сколько ночей она провела в этой кровати с Шоном! Его лучшим другом! Тем самым, который пропал.

— Объясни-ка мне лучше, как это нам до сих пор не довелось встретиться.

Она вздернула голову и взглянула ему прямо в глаза. Опустив одеяло, вытерла руки о юбку, будто коснулась чего-то грязного. Странно.

— Не знаю. Шон мне о тебе рассказывал, но ты же, по его словам, живешь не в городе и лишь изредка сюда наведываешься. — На ее лице показалась улыбка. — А еще сказал, что подождет до свадьбы, не будет нас знакомить. Потому что в отношении женщин тебе нет равных. Боялся, как бы ты и меня не увел.

Надо же! Род нахмурился. Кто бы уж говорил! Как будто у Шона были проблемы с девчонками!

Энн отвела взгляд.

— Он ведь, говорит, из разряда одиноких волков, такой большой, темный, красивый. Женщинам нравится их приручать.

— Я прямо как животное!

Ее зрачки расширились.

— Разве это не так?

Род задвинул обратно ящики. Конечно нет! Еще ни одной женщине не удалось его приручить. Одна, правда, завлекла его в свои сети, но и тут дело, скорее всего, было в сексе, а не в любви. Он почесал макушку и вдруг заметил, что уставился Энн прямо в глаза, отчего она даже слегка зарделась. Она отвернулась от него, открыла дверь ванной и включила свет.

— Задам тебе тот же вопрос, — проговорила она, стоя к нему спиной. — Шон обо мне говорил?

— Нет.

Она резко повернулась.

— Нет?

Род пожал плечами. Искать в ванной бесполезно, он там уже все перерыл. Странно, кстати, что там нет ничего, что указывало бы на присутствие женщины: всякая там косметика или хотя бы вторая зубная щетка. На ванную человека, стоящего на пороге свадьбы, не смахивает. А вот Викки, стоило ей обосноваться в его доме, все запрудила своими вещами. Может, Энн просто другая?

— Сказал просто, что женится.

— И все?

— В общем да. — Род пожал плечами. — Мы в последнее время почти не общались. Не было возможности обсудить все как мужчина с мужчиной. Поэтому-то я и приехал сюда за неделю до свадьбы. Чтобы как следует обо всем разузнать.

Энн держалась за ручку двери.

— Все-таки странно, что он ничего обо мне не рассказал. Ты так не думаешь?

Род снова пожал плечами. На самом деле Шон кое-что сказал. Что с ее семьей совсем худо. Но делиться этим с Энн Род не собирался.

Энн застыла. Жакет она не застегнула, и он распахнулся. Под ним показалась облегающая белая блузка. Даже так было видно, как напряглись ее соски, они прямо-таки давили на ткань, словно просили о свободе.

Взгляд Рода спустился к ее ногам. Как тесно она их свела! На них нет чулок. Рассеялись его последние сомнения. Она не надела трусов. Только возбужденная женщина, которая не носит белья, способна так свести бедра, что может расколоть орех.

Она неотрывно глядела на него. Ее щеки покрылись румянцем. Затем отвела глаза, окинула взглядом кровать. Род смотрел туда же. Бросить бы ее сейчас прямо на матрас, задрать юбку и вспомнить то, что случилось два дня назад.

Раздались громогласные такты Бетховена. Род скривился.