Хелен Майерс - Любовь и предательство

     — Что вы хотите этим сказать?

     — Тебе решать.

     — Мне не нравятся ваши слова, мистер Марсден.

     — А мне на это наплевать, офицер Беннинг. Убийца разгуливает на свободе по улицам Редаута. Если представители закона не станут делать того, за что им платят деньги, тогда это сделаю я.

     — Разговоры такого рода могут вызвать кровавую бойню, — заявила Тейлор. — Я знаю, в городе есть люди, поддерживающие вас, но неужели вы думаете, что все так будет продолжаться, если они узнают, что ваша логика основывается на предубеждении и жажде мести?

     Высокомерный хозяин ранчо даже не моргнул.

     — Что ж, это тебе предстоит выяснить.

     Его откровенный вызов не удивил ее. Что ей предпринять — она подумает об этом позже. В данный момент необходимо дать ему понять, что он не управляет всем и каждым в этом округе... по крайней мере пока.

     — Полагаю, что выясню, — сказала она со спокойным кивком.

     Внезапно Мердок усмехнулся.

     — Как твой отец?

     Вопрос не имел никакого отношения к теме разговора, а призван был поставить ее на место.

     — Шеф болен, и ему необходим отдых. Теперь он его получит.

     — Это большая работа для маленькой девочки.

     Она готова была расцеловать его за это оскорбление.

     — Вы так думаете? Что ж, поживем — увидим..

     Гордо выпрямившись, Тейлор отошла и села в машину. Она видела, что Мердок изучающе смотрит на нее, его грубоватое, но красивое лицо выражало раздумье. Вот и хорошо, пусть думает, да подольше. По крайней мере она выиграет время. Передышка даст ей возможность понять, как уберечь город от открытого взрыва.

     Наблюдая за тем, как кровь приливала к лицу матери, Хью размышлял, с чем же ему придется иметь дело: с потоком опровержений или чем-то более серьезным с медицинской точки зрения.

     — Ты серьезно? — прошептала она. — Кайл Беннинг твой сын? У меня есть внук?

     — Верно.

     И он рассказал ей, как узнал об этом и почему так поспешно уехал.

     Мать прижала руку ко рту.

     — Не могу поверить. Все эти годы я надеялась, не имея на то никаких оснований, что... — И, словно все еще не в состоянии принять услышанное за истину, требовательно спросила: — А ты уверен, что он твой?

     — Если бы я даже не поверил Тейлор, хотя у нее нет оснований лгать на свою голову, я узнал бы своего собственного сына.

     — Хм, — мать высокомерно вскинула голову, — можно подумать, ты единственный человек на земле с черными волосами и темными глазами. И у тебя короткая память, когда дело касается обмана. Мы оба прекрасно знаем, на что способна эта девочка.

     — Она не лгала во время суда. — Он мог испытывать чувство обиды, мог все еще сердиться по множеству причин, но не мог вынести подобного несправедливого замечания. — Она просто не в состоянии была подтвердить под присягой того, чего точно не знала.

     А именно — подтвердить, что он не убивал Пирза. Не из-за этого он порвал с нею все связи. Ее сомнение в его невиновности — вот что его сокрушило.

     — Ты ищешь для нее оправдания, чтобы простить ее. Что касается меня, я не желаю этого. Ничего не хочу от нее! — В голосе матери звучала все возрастающая паника, она принялась ходить вдоль прилавка, беспокойно перебирая и передвигая предметы. — Здесь кроется какой-то обман. Теперь, когда ты свободен, она просто пытается найти кого-нибудь, кто позаботится о ее отродье.

     Если бы кто-то другой посмел сказать подобное... Но слова матери скорее причинили боль, чем обидели, он понимал, почему она так отчаянно сопротивляется этой новости.

     — Он не отродье, мама, — спокойно возразил Хью. — Тейлор призналась, что он переживает кое-какие неприятности, присущие подросткам. Но какой ребенок не переживает их? Кроме того, из всех людей, кого она могла объявить отцом, я далеко не подарок.

     — Подарок! Подарок!

     Его тронула сила ее чувств. Их семья всегда была сдержанной в проявлении чувств, особенно после смерти отца. Если бы не страсть, испытываемая им к Тейлор, Хью считал бы себя холодным человеком, нелюдимом. Поэтому вспышка матери была неожиданной, но приятной.

     — Твое мнение случайно не объясняется пристрастием? — проговорил он с нежностью в голосе.

     — Ах, прекрати свои шутки. Что ты намерен делать? Ребенок знает? Как он отнесся к этому?

     — Он разыскал меня.

     Хью ощущал все возрастающую гордость за сына, прокручивая в памяти сцену встречи. Не у каждого ребенка хватило бы храбрости явиться к незнакомцу с подобным вопросом, не говоря уже о том, что незнакомец только что вышел из тюрьмы.

     — Я пока не слишком много могу сказать тебе. Приехала Тейлор и забрала его домой.

     — Она не позволила тебе поговорить с ним?

     Гнев матери вспыхнул с новой силой.

     — Мы решим этот вопрос, мама.

     Больше всего он не хотел, чтобы она стала вмешиваться.

     — Он придет к тебе, — сказала она, решительно кивнув. — И если парнишка справедливый и не склонен судить людей, то это качество он, несомненно, унаследовал от тебя.

     — Хмм... не ты ли только что назвала его отродьем?

     Она решительно отмахнулась.

     — Мне позволено! Но, помнится, я видела его несколько раз за эти годы. Он кажется неплохим парнем. Не стану винить его за то, что он сын своей матери.

     — Тейлор вырастила его в одном из самых жестоких городов страны. Следует отдать ей должное.

     — Если бы она поступила честно по отношению к нам, ей не пришлось бы уезжать туда.

     С какой легкостью люди забывают прошлое или по крайней мере редактируют его по своему вкусу... Хью вздохнул.

     — Хорошо. Давай пока оставим эту тему. Кайл Томас — мой сын. Можешь ли ты по крайней мере пообещать, что он найдет здесь радушный прием, если надумает навестить нас?

     — Неужели нужно об этом спрашивать? Конечно, его здесь примут. Его, наверное, необходимо как следует подкормить. Судя по внешнему виду этой девчонки, она все еще не научилась кипятить воду.

     — Мама, прекрати. Весь яд мира не сможет изменить прошлого. К тому же, если мальчик услышит, что ты так говоришь о Тейлор, это отвратит его от нас.

     — Как ты со мной разговариваешь? Я никого не отвращаю... но я не могу перестать быть самой собой.

     «Иными словами, упрямой и совершенно лишенной гибкости», — беззлобно подумал Хью.

     — Дело еще в том, что Тейлор является здесь представительницей закона. Нравится тебе это или нет, нам придется уважать ее положение.