Ким Лоренс - Истинные мотивы
— Я мог бы сказать, что вы понесли потерю, но это не было бы правдой. Скорее, это мы понесли потерю. Ваша сексуальность смущает вас, Ева? — спросил он, глядя на ее горящие щеки и растерянное лицо. — Вы же знаете, что мне не нравится, когда вы стараетесь спрятаться, как улитка в ракушку. Девушка-подросток, еще не видевшая жизни, не должна приковывать себя к одному мужчине. Любой мужчина, обладающий хоть каплей достоинства, не хотел бы, чтобы она это сделала, — мрачно добавил он.
— Я ни к кому не прикована.
— Докажите это, — немедленно отреагировал он.
— Дайте мне подумать… — Она почувствовала, как задрожали ее губы. — Вы, должно быть, обманываете, Дрю! — Его имя совершенно естественно соскочило у нее с языка.
— Может, резковато сказано, но я не обманываю вас. Боже мой, что же вы ждали от меня? Я доведен до отчаяния. Вы бы поставили меня под ледяной душ?
Его мрачная честность была невероятно соблазнительна. Она волновала ее больше, чем любые красивые слова. Ева чувствовала, что ее защитные силы не выдерживали его потоков искренности.
— От чистоплотности один шаг до благочестия, — напомнила она ему, удачно подобрав слова. «Неужели он действительно так сильно хочет меня или же просто чертовски настойчив?»
— Да, уж кто-кто, а вы, наверное, знаете о чистоплотности все. Мне кажется, вы обстирываете полгорода. — Он легонько пнул ногой корзину для грязного белья.
— В этом доме каждый стирает для себя сам, — поправила она его. — Вы же знаете, я не из тех женщин, которые с утра до ночи занимаются хозяйством.
— Возможно, — не очень уверенно признал он, — но вы должны согласиться, что у вас не было нормальной беззаботной жизни обычного подростка. Вряд ли ваша жизнь шла так, как вы планировали. Должно быть, вы завидовали вашим друзьям, видя, как они расправляют крылья, уходят из дома, поступают в университет?
Ева даже не осознавала, что кивает в знак согласия. Все было именно так. Сначала она не могла без зависти читать письма Элис, которая планировала снять квартиру с подругой. В следующих письмах она жаловалась на шум в квартире наверху, потом рассказывала, что ей приходится работать до четырех утра. Такая жизнь могла бы быть и у нее. Но увы! Хорошо, что Ева была не из тех натур, которые долго переживают.
— Мне нравится то, чем я занимаюсь, — произнесла она холодным тоном. — Я уже давно не подросток. И я не нуждаюсь в том, чтобы мне объясняли, что и сколько я упустила в жизни.
— Ник скоро уедет из дома, — напомнил он ей, стараясь не реагировать на яд в ее голосе. — Вы ему станете не нужны, — жестоко сказал он.
Еве было интересно, специально он вдруг разыгрывает жестокость или он таков на самом деле. Она подняла глаза, чтобы посмотреть на него, и инстинктивно отвела их в сторону, увидев сострадание в его взгляде. Она не хотела, чтобы ее жалели. Ева не нуждалась в благотворительности.
— Я знаю, что вам неприятны мои слова, но вы так много сделали ради Ника. Впереди у вас полная свобода. Теперь вы будете делать все, что не могли себе позволить раньше. Например, решить что-нибудь с этим домом. — Он окинул взглядом комнату с высоким потолком. — Должно быть, расходы на его содержание огромны. Если бы вы его продали…
— Я понимаю, что вы сейчас дадите мне очень ценный финансовый совет, но, с вашего позволения, я оставлю его без внимания. И у вас еще хватает наглости обвинять Тео в том, что он контролирует мою жизнь! Хотя я и не говорю ему в глаза…
— Я не обвиняю Тео. Этот человек вселяет в меня ужас, — медленно произнес Дрю.
— Думаю, не его физическая форма так напугала вас, — огрызнулась она, и ее глаза заблестели от негодования. — Это ужасно, когда личность оценивают по размеру мускулов!
— Понимаю. Вас восхищают интеллектуальные способности этого человека. Вы думаете, у меня бы не хватило ума обменяться парой фраз с профессором? Да откуда вы знаете? Моя посредственность снова подвела меня, — вздохнул он.
— Вы… вы… такой ограниченный! — с раздражением воскликнула она.
Бог дал ему не только идеальное тело и лицо, которое большинство женщин мечтали увидеть у своих возлюбленных, но он получил еще и живой ум, и искусный язык! Неужели он не знал, как использовать этот огромный багаж?
— Вы знаете, что я прав. Поэтому так беситесь.
Еве хотелось кричать от его сдержанности и благоразумия. Она подошла к нему поближе и направила дрожащий палец ему в лицо. Сколько бы она отдала за то, чтобы вдребезги разбить его безразличие!
— Какое вы имеете право читать мне лекции? — хрипло спросила она. — И вообще, почему вас так беспокоит моя жизнь?
Глаза Дрю не отрывались от пальца, прыгающего перед его носом.
— Будь я проклят, если бы я знал!
Вдруг он взял ее за вытянутый палец и потянул его к своему рту. Когда ее палец оказался со всех сторон окруженным теплой влагой его губ, Ева испустила стон, не веря своим глазам.
Значит, когда он стремился доказать своей ложной честностью, что она в безопасности, он просто ловко манипулировал ею!
При первом же прикосновении его губ слабость охватила все ее тело и привела в смятение мысли.
— Дрю… — Она хотела выразить протест, но не смогла. В ее голосе слышался только призыв, и даже требование.
— Что? — прошептал он, целуя каждый ее пальчик. Он поднял ее висящую как плеть руку и положил себе на плечо, обняв ее за талию, заставил пододвинуться поближе.
Его тело оказалось таким твердым и сильным! Еву заполнило теплое, сладострастное ощущение. Ей было так хорошо. Она чувствовала — это именно то, что ей нужно.
Казалось, ее тело, в отличие от разума, знало все, что нужно делать. Она даже не осознавала, что их бедра трутся друг о друга, — до тех пор, пока свободное пространство между их телами не исчезло совсем. Дрю бормотал что-то невнятное, и вдруг она ощутила агрессивный удар по животу. Все ее тело вспыхнуло от возбуждения как от огня, язычки пламени не пропустили ни одного ее нервного окончания. Дрю издал невнятный стон, положил руки на ее поясницу и начал нежно опускать их вниз по изгибу ее спины.
Ева задыхалась от желания.
«Мы так близко. Сейчас он меня поцелует», — подумала она, автоматически поднимая голову. Вся их вражда скрылась за пеленой раскаленной страсти, которая, как долго пролежавший в земле снаряд, неожиданно взорвалась между ними.
Дрю опустил голову, приблизившись к ее губам. Его глаза были полуприкрыты. Она не могла оторвать взгляд от крошечных искорок, пляшущих в его голубых глазах. Он тяжело дышал, а она чувствовала теплоту и аромат его дыхания на своем лице. Ева таяла, как льдинка под весенним солнцем, ощущая рядом с собой это тело, мужское, возбуждающее. Она высвободила свою руку и положила ее к нему на бедро.
