Роберта Ли - Во имя любви

Замечание Кэрол о его обязательствах по отношению к детям, которые у них могут быть, привело его в равновесие, и после длинной паузы он проговорил:

— Хорошо, дорогая, я сделаю это. Я пойду и скажу ей… Мы должны покончить с этим как можно скорее. О боже, Кэрол, целый год! Каждый день будет казаться мне вечностью.

Он опять захотел прижать ее к себе, но она ускользнула из его рук, слишком хорошо осознавая, какое влияние имеет на него, и понимая, что любая мелочь может ослабить его решимость выполнить условия завещания. Холодный гнев захлестнул ее, хотя она и любила Николаса, насколько она вообще могла любить мужчину, без денег он ничего для нее не значил. Лучше пусть женится на другой женщине — это всего лишь на год, в конце концов, а затем уже ничто не будет стоять у них на пути.

— Пойдем, Ники. Вернемся в библиотеку.

Взявшись за руки, они снова переступили порог библиотеки, и Николас направился прямо к Джейн, с таким холодным и решительным лицом, что Джейн невольно отступила назад.

— Я все обсудил с моей невестой, — он выделил последние два слова, — и решил жениться на вас. Я сделаю это немедленно — пусть этот год пройдет как можно быстрее. Я достану специальное разрешение, и нас смогут расписать в ратуше уже в конце этой недели. Адвокат уведомит вас о точной дате и месте.

Затем, повернувшись к Кэрол, которая рассматривала Джейн с откровенной злобой, он взял ее под руку:

— Пойдем, дорогая. Мои дела с Джейн закончены.

Утреннее солнце проникло сквозь окна в спальню Джейн, его луч упал на ее закрытые глаза и разбудил своим светом. Какое-то время она тихо лежала, постепенно осознавая, что это ее свадебный день. Но она не чувствовала радости, которую должна была бы испытывать невеста утром в день своей свадьбы, так как знала, что, когда сегодня она встретит Николаса, его глаза не засияют любовью при виде ее, а его рука не пожмет ободряюще ее руку, когда они будут стоять перед регистратором, который объявит их мужем и женой.

Она вспомнила удивление своих родителей, когда объявила им, что собирается выйти замуж за Николаса, и хотя ее мать привыкла скрывать свои чувства, отец не был так опытен в подобных уловках:

— Ты собираешься выйти замуж за Николаса?

— Да.

— Боже сохрани! Я знаю, что твоя мать и я… то есть я всегда считал, что он собирается жениться на этой…

Миссис Робертс быстро вмешалась:

— Джейн отлично знает, что ты думал, дорогой! — Затем повернулась к дочери: — Это довольно неожиданно, не так ли?

— Мы все решили очень быстро.

— Да уж, — пробормотал ее отец, но, перехватив взгляд жены, погрузился в молчание.

Миссис Робертс была уверена, что за этим заявлением ее дочери стоит что-то, о чем они не знают, но с того времени, когда Джейн достаточно подросла, чтобы понимать и решать все проблемы самостоятельно, они никогда не принуждали ее к откровенности, если она не была настроена на нее; зная и любя свою дочь, мать была уверена, что Джейн все расскажет им в свое время.

Она подошла к ней и положила руки на хрупкие юные плечи.

— Я уверена, что у тебя и у Николаса были основательные причины так поступить, и, если тебе когда-нибудь захочется нам все рассказать или тебе потребуется наш совет, ты знаешь, что мы с отцом всегда поможем тебе.

Джейн прижалась щекой к матери и крепко ее обняла:

— Я знаю, милая мамочка. Вы самые лучшие родители в мире, и я расскажу вам всю правду, как только смогу.

По правде говоря, она сама не понимала, почему не рассказала родителям сразу же действительную причину своего замужества. Возможно потому, что чувствовала: они не одобрят этого, так как для них деньги никогда не играли первостепенной роли в жизни, и хотя она стерпела бы критику в свой адрес, но никому не могла позволить осуждать Николаса.

Как-то, когда они обсуждали с ним предстоящую свадьбу, он попросил ее держать в секрете истинную причину их женитьбы.

— В противном случае из меня в Лондоне сделают посмешище, — сказал он, и, хотя она обратила его внимание на то, что в любом случае это случится, когда их брак будет аннулирован, он горько засмеялся и покачал головой. — Тогда все начнут сплетничать или о моих изменах, или о твоей фригидности! В любом случае это будет менее неприятно, чем правда.

Джейн вспомнила эти слова, одеваясь к свадебной церемонии, и на лице ее отразилось такое страдание, что ее мать была почти готова попросить ее отменить свадьбу, которая должна была состояться по причинам явно далеким от любви. Но Джейн определенно была настроена твердо, так что, молча страдая, мистер и миссис Робертс отправились с ней в ратушу.

Николас и Алек Моррис уже ждали их в фойе; чтобы соблюсти приличия, Николас приобнял Джейн и поцеловал в щеку. И хотя она знала, что это чисто формальный жест, почувствовав прикосновение его губ, она с трудом удержалась, чтобы не ответить на поцелуй.

Мгновение спустя она уже стояла с ним перед регистратором — церемония была такая короткая и формальная, что, только почувствовав на пальце холод платинового кольца, она поняла наконец, что вышла замуж.

Алек подошел к ней с широкой улыбкой:

— Пора уже и мне поцеловать невесту — ты не возражаешь, старина?

Николас улыбнулся:

— Боюсь, что возражаю, но можешь поцеловать меня, если хочешь!

Смеясь, они покинули регистрационную контору и вышли на залитую солнцем улицу. Хотя они и пытались держать свою свадьбу в секрете, когда они вышли, их окружила плотная толпа фотографов и репортеров, шумно требующих снимков и заявлений для прессы, и, хотя Николас отказался что-либо сказать, их буквально ослепили вспышки фотоаппаратов.

Алек инстинктивно чувствовал, что происходит что-то не так, видя на лице Джейн напряженную улыбку. Когда он впервые увидел ее, она поразила его своей красотой и умом. Но теперь она выглядела такой безразличной и скованной, что он удивился, почему Николас остановил свой выбор на ней, а не на Кэрол. Тем не менее на его лице никак не отразились эти мысли, и, то и дело отпуская шутки, он повез молодых в «Савой», где должен был проходить свадебный обед.

Сам обед Джейн почти не запомнила, хотя ей казалось, что она смеялась и говорила в нужные моменты и отвечала на все остроты, которыми перебрасывались несколько друзей Николаса и ее родители — все, кто был приглашен на прием.

Только в середине дня они наконец отправились в свадебное путешествие, которое должно было проходить в отеле на южном побережье, и, сидя сзади, за Николасом, который со свистом швырял свой лоснящийся черный «дженсен» по узким переулкам, она нервно крутила обручальное кольцо. Время от времени она поглядывала на его профиль, и видя твердый подбородок и тонко очерченные губы — губы, которые никогда не улыбнутся ей с любовью, — она почувствовала, как на глаза набегают слезы, и ей пришлось часто-часто заморгать, чтобы удержать их.