Моника Айронс - Жажда чуда

– Лишение права на труд. Юридическая формулировка. Если кто-либо ограничивает права другого лица зарабатывать себе на жизнь, он нарушает закон. А ведь не будь здесь замешан папа, вы могли бы снимать меня, пусть время от времени. Разве нет?

– Я думаю, что лучше прекратить эту дискуссию, – сказала Мона, чувствуя, что может попасть в прескверную историю.

– Вот и отлично, – упрямо подытожила Софи. – Иногда и молчание – знак согласия.

– Милая, будь умницей, ну почему бы тебе не стать юристом? – взмолилась Мона. – Я начинаю думать, что это твое подлинное призвание.

Девочка расхохоталась уверенным смехом юной красавицы, которая понимает, что может заставить весь мир плясать под свою дудку.

– Так вот и папа говорит, – успокоившись, серьезно сказала она. – Но я сама знаю, что меня устраивает, и, что бы он ни думал, добьюсь своего. Миллион благодарностей, миссис Хэмилтон.

Когда она ушла, в студии воцарилась тишина, словно после пронесшегося смерча.

5

В течение нескольких следующих дней у Моны не было времени даже вспоминать о Софи. Часть летних каникул Лорна должна была провести у отца, и Мона была занята по горло, собирая ее в дорогу. Мать и дочь с удовольствием совершили несколько вылазок в магазины, и новые платьица присмотрели для себя обе. По возвращении домой Мона покрасовалась в обновке перед зеркалом. Платье было скроено точно по фигурке, и его лазоревый шелк подчеркивал синеву глаз. Она пребывала в уверенности, что купила наряд классических строгих линий, пока дочь не рассеяла ее заблуждения откровенной репликой:

– Ну, классно, мам! Давно пора было купить себе что-то сексуальное.

– Не говори пошлостей, дорогая! Оно простое и элегантное.

– Ну конечно. Простое, элегантное и сексуальное.

– Лорна, как тебе не стыдно!

Театральным жестом та прикрыла рот. Разочарованно осмотрев приобретение, Мона вынуждена была признать: платье действительно навевало игривые мысли. Самый вызывающий наряд из всех, что она носила в присутствии Гарленда.

Поезд дочери отходил в полдень. Мать довезла ее до вокзала, в баре которого они заказали по чашечке кофе. Мона испытывала противоречивые чувства. В свое время она решила не мешать привязанности Лорны к отцу, но, видя, как дочь охотно отправляется к нему в гости, страдала.

Не в силах найти правильную интонацию, она что-то лепетала.

– Не знаю, как ты справишься… у тебя столько дел, дорогая. После возвращения из Канады ты отправишься в школьный лагерь… двадцать третьего, не забывай, а потом ты…

С нежностью посмотрев на мать, Лорна легко коснулась ее руки.

– Все будет в порядке, не волнуйся. Я скоро вернусь.

У Моны гулко заколотилось сердце.

– Меня видно насквозь, да? – смутилась она.

– Когда бы я ни ездила повидаться с папой, ты каждый раз чего-то боишься, нервничаешь. И надо быть круглой дурой, чтобы не догадаться почему.

– А ты далеко не дура, – усмехнулась мать.

– И я хочу, чтобы ты перестала беспокоиться. Я люблю папу, но жить с ним я бы не хотела. У него завелся какой-то пунктик – он хочет, чтобы я называла его по имени, а не папой, – смущенно добавила Лорна.

– Что? Почему?

– По той же причине, по которой он стал носить модные костюмы и втягивать животик. Ему под сорок, он хочет скрыть свой возраст. А мне вот нравятся солидные люди. У них и ветра в голове меньше.

Лорна была не по годам рассудительна, но порой резко менялась, снова становясь игривой девчонкой, реплики которой веселили Мону.

– Я тебе вот что скажу, мам, – с продуманной небрежностью бросила она. – Я вообще никуда не поеду. И мы с тобой отлично проведем эту неделю – только мы вдвоем.

Мона поразилась догадливости дочери и, встретив ее взгляд, увидела в нем откровенное веселье. Конечно, Лорна понимала, что она планирует провести эту неделю с Гарлендом. Никто и словом не обмолвился, но дочь и так все знала.

– Думаю, тебе пора на поезд, – сухо сказала мать.

– Но, может, мне остаться и составить тебе компанию?..

– Отправляйся на поезд, дорогая.

– Я жутко переживаю, думая, что ты будешь тут совсем одна… Бедняжка!

– Марш на поезд, пока я не оттащила тебя за воротник. – Обе расхохотались. – Я не откажусь от возможности хоть на неделю расстаться с тобой, – сказала Мона. – Пришел черед помучиться и твоему отцу.

У вагона они горячо обнялись.

– Желаю, чтобы тебе повезло, – бросила Лорна и, не дожидаясь ответа, нырнула в тамбур.

Гарленд то был занят, то на несколько дней уезжал из Нью-Йорка, и вот наконец сегодня должна была состояться встреча с ним. Мона с волнением готовилась к ней. Надела самое красивое платье, сняла и снова надела, пока не сказала себе твердо: хватит вести себя как идиотка. Я взрослая женщина и приняла решение – окончательное, раз и навсегда…

Едва она поднялась по ступенькам, как Гарленд распахнул дверь и, не успев закрыть, сжал Мону в объятиях, жадно осыпая поцелуями, от которых у нее кружилась голова.

– Сто лет я не целовал тебя, – пробормотал Арни, когда они оторвались друг от друга. – Ты понимаешь, что мы в первый раз оказались в полном уединении?

– Разве? – выдохнула она. – Мне случалось и раньше проводить вечера наедине с тобой.

Внезапно откуда-то сзади раздалось громкое шипение. С возгласом «О господи!» Арни кинулся на кухню. Последовав за ним, Мона увидела, как он, открыв окно, отчаянно разгоняет дым.

– Никак, обед сгорел?

– Нет, успел спасти его – так что потери невелики и легко возместимы. Вот… – Он налил гостье стакан красного вина и принялся хозяйничать.

– Может, помочь тебе?

– Только на подсобных работах. Это я шутя говорил, что место женщины у плиты. Кулинары из вас никудышные.

Рассмотрев кухню, оборудованную последними новинками техники, Мона обратила взор на Арни. Тот наблюдал за скворчащим на сковородке мясом.

– Ты мошенник, – засмеялась она. – Сказал Софи, что она обязана нанести в Торонто визит вежливости, а на самом деле просто избавился от бедной девочки.

– Ее действительно давно уже приглашали мои близкие друзья, и не откликнуться было бы просто невежливо, – возразил Арни. – Но должен признаться, что с радостью на неделю получил весь дом в свое распоряжение.

– Да, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, – закивала Мона. – У меня в первые дни точно такие же чувства, когда я остаюсь одна. Полная свобода, что может быть прекраснее?

– Но разве Эван не остался с тобой?

– Ни в коей мере. Вчера утром он заявил, что хочет на каникулах попутешествовать, и вечером его уже не было.

– Ах, вот как! – развеселился Арни. – Однако! И куда же непоседа направил свои стопы?