Фиона Харпер - Охотники за сокровищами

— У нас обоих нет слуха. Дома мне запрещают петь рождественские гимны, даже в общем хоре. Я им все порчу. — Ферн огляделась. — Как думаешь, что станут делать другие команды?

Он задумчиво провел рукой по волосам.

— Есть! Погоди-ка!

Не дожидаясь ее ответа, Джош пересек площадь, направляясь к другой команде. Та состояла из двух братьев-близнецов. Скоро все они уже мчались обратно к ней.

— Сколько у вас денег? — спросил их Джош.

Порывшись по карманам, они вытащили несколько банкнот и мелочь. Джош взял равную сумму у близнецов и у Ферн.

Что у него на уме? Пожалуйста, пожалуйста, пусть только он не надумает жонглировать гвоздиками, взмолилась про себя Ферн, видя, что Джош остановился у цветочного киоска. Это было бы слишком унизительно!

Они обменялись нервными улыбками с близнецами. Вчера они знакомились, но сегодня Ферн уже забыла, как их зовут. Когда цветочница набрала полную охапку гвоздик, сердце у Ферн упало. Джош тем временем вручил продавщице деньги и взял корзину, в которой стояли цветы. Выплеснул воду из нее на мостовую. Обратно вернулся с четырьмя корзинами.

— Думаю, — сообщил он, вручая корзины близнецам, — что если сегодня мы объединим силы, то все окажемся в выигрыше.

Близнецы переглянусь и кивнули.

— Ферн, согласна?

Все ждали ее ответа. Она сглотнула.

— Да.

— Не разогреете нас немного, мальчики?

Мальчики немедленно перевернули корзины, усевшись на них. Потом начали переставлять оставшиеся, добиваясь, чтобы при ударе по ним слышался определенный звук. Джош прошептал ей в ухо:

— За обедом я разговаривал с Сэмом и Робом, и разговор зашел о музыке. Парни играют в ансамбле. Просто хобби, но прошлой ночью Роб продемонстрировал свое искусство с чашками и стаканами, выстукивая по ним вилками и ложками. Здорово у него выходило! Когда ты сказала про другие команды, мне и пришла в голову идея.

Ферн подняла бровь.

— А мне твоя идея понравится?

— Лучше, чем петь совсем без аккомпанемента.

Близнецы меж тем начали барабанить уже довольно слаженно. Сэм задавал жесткий ритм, а Роб украшал его затейливыми вариациями. Звучало очень завлекательно — в стиле кубинских танцев. Ее ноги сами по себе начали пристукивать, бедра покачиваться. Губы начали растягиваться в улыбке.

Повернувшись, она увидела, что Джош наблюдает за ней.

— Что?

— Мне кажется, у меня появилась лучшая идея, чем петь.

От выражения его глаз у Ферн слегка закружилась голова. Он двинулся к ней, и она отшатнулась, но он продолжал приближаться. Порой, когда Джошу действительно чего-то хотелось, он становился очень настойчив, от его обычной покладистости и следа не оставалось. Именно его характерная для настоящего мужчины целеустремленность первоначально и привлекла ее. Сейчас же ее пульс слишком участился, существенно опережая ритм, задаваемый дробью братьев.

Его пальцы ухватили ее руку. Ферн задрожала, как туго натянутая струна. Смотрел он так, словно готов был живьем съесть.

Не собирается ли он поцеловать ее?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ферн сознавала, что должна вырваться, но что-то заставляло ее медлить. Это что-то, к несчастью, имело власть над ее ногами. Одна из рук Джоша скользнула вдоль ее руки, добралась до локтя, пальцы другой переплелись с пальцами второй. И, когда она уже готова была качнуться к нему, губы наготове, он начал двигаться, переступая вперед-назад. По образцу, смутно знакомому Ферн.

Ее ноги сами собой включились в игру. Он вел, она следовала за ним. Их ноги двигались, словно заранее знали, куда ступать. Ферн подняла глаза на Джоша. Тот ухмылялся.

— Мы танцуем… сальсу? — неуверенно сказала она.

— Похоже на то, — ответил он, проворно заставляя ее выполнять базовые шаги, выученные ею всего несколько дней назад.

— Не знаю я сальсу! Правильно у меня не получится!

Он приподнял бровь и вдруг резко развернул ее, поменялся с ней местами, одновременно с этим четко отбивая ногами темп.

— Мне жаль тебя огорчать, Ферн, но хочу тебе заметить — мы уже танцуем.

Да, конечно, кое-какие основные па ей известны, но для танца требовалось куда больше. Как ни соблазняла ее музыка, а ноги оставались непослушными, негнущимися. Ферн боялась, что собьется с темпа, а то и вовсе упадет.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — прошептала она.

Джош только пожал плечами.

— У тебя отлично получалось всего мгновение назад, когда Сэм с Робом начали играть.

Она нахмурилась.

— Тогда было другое дело.

— Когда ты думала, что никто на тебя не смотрит? А какая разница?

Большая разница. Не хотелось ей выставлять себя дурочкой перед множеством людей, уже начавших поглядывать в их сторону, хуже того — останавливавшихся рядом. Ферн лихорадочно придумывала веские оправдания для отказа.

А у него глаза снова стали обволакивающими, влекущими…

— Закрой глаза.

Она сделала, как было велено, не в состоянии выносить его взгляд ни единого лишнего мига. Что он творит с ее нервами! Да и дышать становилось трудно. Полностью доверившись Джошу, она отдалась его власти. Он продолжал комбинировать базовые шаги — взад-вперед и влево-вправо, — те, которые она знала.

— Когда ты научился танцевать сальсу, Джош Адамс?

Он хмыкнул.

— Нельзя не набраться этих умений, если посещаешь Южную Америку так часто, как я.

Неожиданно выбросив кисть вперед, он опрокинул ее. Глаза Ферн широко распахнулись. Сейчас она оказалась в его объятиях, ближе, чем когда-либо раньше. О господи, ей требуется побольше кислорода.

Звук его смеха растаял, оставив вместо себя значительное молчание. Теперь оба смотрели друг другу в глаза, соединенные чем-то большим, чем переплетенные руки, ритм, удерживающий обоих рядом. Ее мускулы расслабились, движения стали плавными. Ферн внезапно обнаружила, что уже не просто разрешает Джошу вести в танце, а позволяет музыке проникнуть в тело до самого мозга костей.

Теперь, когда они двигались слаженно, Джош начал испытывать более сложные приемы, и Ферн обнаружила, что выполняет их так легко, словно тренировалась многие годы. Она даже могла позволить себе дополнительные подстукивания ногами, дополнительные покачивания бедрами, которые замечала прежде у более опытных танцоров.

Краем сознания она улавливала всплески аплодисментов, звон монет, падающих в пластиковую тарелочку. Но глаза ее не отрывались от глаз Джоша.

Смелея, она рискнула повторить жест Лизетт, выполненный ею как-то во время танца. Подняла руки над головой, выждала несколько тактов, а потом пропустила пальцы сквозь волосы, выхватив из них скрепляющую их ленту. Волосы волной поднялись и опустились, рассыпавшись ей на плечи. Джош издал невнятный звук, и она остановила на нем цепкий взгляд.