Сьюзен Коннел - Славная девочка

– Просто замечательная мысль, Питер, но не хочешь ли поберечь его до завтрака?

– Нет, хочу прямо сейчас. Крупно нарезанный, и еще с майонезом и с петрушкой, и еще хочу, чтобы дядя Эвен половину съел.

Холли повернула голову к Эвену.

– Ну, а как дядя Эвен? – Эвен кивнул.

– Я-то согласен, разбойник, а как же твоя сестрица?

Тут из-за спины брата появилась Паула с помидором размером с вишню.

– Смотрите, а в помидоре ребенок, – объявила она.

И тут же уронила его на голую ногу Эвена. Она тут же прикрыла ручонками рот и расплакалась.

– Ой, ой, я его разбила.

Ярко-красный плод расползался по пальцам Эвена. Он пошевелил ими.

– Хм, в самом деле разбила. Ну, что ж, придется тебе сбегать сорвать еще один. А можешь показать мне грядку, на которой ты сорвала этого помидорьего ребенка?

Он подхватил девчушку на руки и ушел с ней по направлению к грядкам. Холли смотрела, как Эвен покрывает шейку девочки десятками влажных, шумных поцелуев, и слышала, как та весело заливается смехом от радости. Какая совершенная в своей жизнерадостности картинка – высокий, широкоплечий мужчина играет с ребенком!

Глаза Холли наполнились слезами по совершенно непонятным ей самой причинам. Питер тронул Холли за ногу.

– А вас, Холли, дядя Эвен совсем не так целовал. Вам понравилось?

– Что, о, ты видел, как дядя Эвен целовал меня? Правда?

– Да, он вас вот сюда целовал, – сказал Питер, указывая на шею Холли.

Промелькнули два часа, и Холли оказалась у дерева в затененном углу сада Эвена. Питер привязывал ее к дереву веревкой.

– Она моя заложница, сколько мне за нее денег просить, дядя Эвен?

Эвен сидел в траве неподалеку и держал на коленях Паулу.

– А сколько, по-твоему, она стоит, ковбой?

Питер задумался над этим вопросом.

– Ну, она мне очень нравится, она меня на большое шоу брала в Радио-сити на прошлое Рождество, там верблюды были, солдатики падали, она много стоит, наверное, целый миллион долларов!

– Ну, хорошо, у меня там кой-какая мелочь на тумбочке лежит. За восемьдесят центов ее отпустишь?

Не колеблясь ни секунды, Питер согласился, и Эвен отправил его за деньгами. После этого он вручил крошке Пауле пластмассовый стаканчик, и направил ее в сторону дождевальной установки, а сам встал и подошел к Холли.

– Ах, какая прелесть, ох, какой подарочек привязан у меня под яблонькой! – Он погладил ее подбородок костяшками пальцев. Холли приподняла голову, но так, чтобы восхитительный контакт с его пальцами сохранился.

– Эвен, не надо ничего затевать при Пауле, потом сам же пожалеешь.

Оба они взглянули на девчушку, которая наполняла стакан, потом выливала из него воду, снова наполняла.

– Ты же слышала, что сказал ее старший брат, – сказал Эвен, – протягивая руку и снимая заколку, удерживающую хвост ее волос. – Дать ей шланг, и можно на лошадях через нее скакать, она даже не заметит. Он склонился и поцеловал ее в ухо, потом дважды и медленно – в шею. – Мне нравится, как пахнут твои волосы, – пробормотал он.

– Эвен, – шепнула Холли, – пожалуйста, не надо.

– А так – надо, – сказал он, – и нежно поцеловал ее в губы.

Она глубоко втянула в себя воздух, и восхитительное ощущение растеклось по ее телу с настораживающей быстротой.

– Я… я, думаю, что этого тоже не стоит.

– Да? А вот я думаю, что стоит. В самом деле…

Он перевел дух и поцеловал ее еще раз.

– По-моему, тебе это тоже нравится?

Холли вздохнула. Как можно было думать о чем-то еще, когда он гладил ее щеки большими пальцами.

– Ты пользуешься моей беспомощностью… – Теперь она умолкла потому, что губы его снова коснулись ее. – Ты, ты…

Он провел языком по ее нижней губе, заставив рот раскрыться. С легким стоном она поддалась. И тогда он овладел ее ртом и разумом, наполнив и то и другое неутолимым желанием. Язык его ощущал нежную сладость ее языка и лишь сковывающие ее движения веревки мешали ей целиком обнять его. Внезапно она вспомнила, что Питер в любое мгновение может вернуться.

– Эвен, нам нужно остановиться!

Эвен остановился. Он убрал голову. Пролетели секунды, показавшиеся ей часами, а она все смотрела в его ослепительные глаза. На его лице медленно проступила улыбка. Сначала плавно приподнялись уголки его губ, потом веселые морщинки вокруг глаз проступили еще отчетливее, в глазах его заиграла возбужденная самоуверенность.

– Ведь надо же нам начать? Мы это оба знаем, правда, Холли?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. И она это знала, более того, это была правда.

– Эвен…

Договорить ей не удалось. Неожиданно из-за дерева выскочил Питер и зазвонил брелок на поясе у Эвена.

– Холли, а ты знаешь, там у дяди Эвена наверху твоя фотография, та самая, которую Стюка Бука сделал, та, где ты без одежды, знаешь об этом, Холли?

Холли прокашлялась.

– Да, Питер, я это знаю. А теперь ты, раз получил свой выкуп, давай меня отвязывай, чтобы мы еще во что-нибудь поиграли.

– Идет, – сказал Питер, и засунув в карман мелочь, начал отвязывать Холли. – А можно мне теперь со шлангом поиграть, Паула уже кончила? – Паула подтянула трусики, и Эвен взял ее на руки. Холли подмигнула Эвену.

– Хорошую ты себе подружку завел?

– А где Банни, хочу Банни, – прошептала Паула, – протирая глазки.

– Банни – это ее кролик, – объяснила Холли. – Он у меня в коттедже. Может быть, ты отнесешь ее туда и уложишь в мою постель? Кстати, сможешь там и на телефонный звонок ответить с моего аппарата. А я тем временем за Питером послежу, как он со шлангом играет.

Десятью минутами позже Холли на цыпочках прошла через свою жилую комнату и заглянула в спальню. Эвен как раз заканчивал укладывать Паулу и ее любимого Банни. Он уже включил оконный кондиционер и опустил жалюзи. В сумерках Холли смотрела, как он целует в голову ребенка.

– И Банни тоже, – попросила Паула.

– Конечно, Банни тоже, – ответил он и поцеловал одноухого плюшевого кролика. – Спи крепко, крошка, – прошептал он.

Холли видела, как он выпрямился, засунув руки в карманы. Он несколько секунд смотрел на засыпающего ребенка, потом вздохнул так громко, что Паула пошевелилась во сне. Он начал было задом пятиться из комнаты, потом, казалось, передумал и подошел к розетке. Встав на колени, он принялся исследовать ее. Холли пожала плечами по поводу столь спонтанно пришедшего ему в голову действия и вышла на веранду, чтобы дождаться его.

А что тут собственно удивляться, если он решил осмотреть розетку? В конце концов, он здесь хозяин.

Когда на веранде наконец появился Эвен, у него возник лишь один вопрос.

– Что с тобой стряслось?

– О, Питер обдал меня из шланга.