Сердце из пшеницы и ромашек - Елена Котенко
— Негодяй!
— Чья бы корова мычала!
— Моя! — заявилась Аня с улицы, где прекрасно был слышен их смех. — Вы чего ржете? Смешинку проглотили?
— Да, — кивнула Лика, быстро оглядывая сестру. — А где Рося?
— Домой уже пошел. Вас за километр слышно.
Аня переоделась и принялась рассказывать все, что происходило в их отсутствие: как играли наши в футбол, как Рося на спор выпил бутылку пива залпом и как за победу Даша поцеловала его прямо в губы, хотя она — Аня — предлагала себя взамен для выдачи вознаграждения. Младшая Котикова уже заканчивала рассказ, когда позвонил отец. Лика вышла в соседнюю комнату.
— Привет, пап. Да, все хорошо, ужинаем. Она лучше всех, смотрела сегодня футбол с парнями… Да, ладно. Пап… ты можешь записать меня к Полине Игоревне на следующую неделю?.. Просто перенервничала немного. У тебя как дела?.. Классно, понятно. Да… Пап? Виктор остался ночевать. Охранять нас. Ну пап, — рассмеялась Лика. — Он будет спать на диване… Давай, люблю тебя.
На кухне Аня уже жевала апельсин, который поручила чистить Виктору.
— Папа завтра с утра приедет. Передавал «привет».
Аня деловито кивнула и жестом показала давать ей следующую дольку. Васнецов положил ее прямо в рот.
— Вот это сервис, — восхитилась Лика. — А мне?
Виктор и ей дал дольку. Котикова шутливо царапнула его пальцы зубами.
— Ауч! А вот она не кусается, — зашипел Васнецов, тряся рукой.
— То-то же, ту ли ты выбрал, — подмигнула Аня.
— Иди купаться, малышкинс! — напомнила ей Лика. — Хочешь, ванну наберу?
— Хочу-хочу, с волшебной солью русалок! — завопила Аня и бросилась наверх.
— Я могу постелить тебе на диване в зале или в папиной комнате, там кровать.
— Я не привередлив, — пожал плечами Виктор, доедая апельсин.
— Тогда будешь спать на диване.
Пока Аня набирала себе ванную, Лика застелила темно-синее белье и принесла папину подушку — ее любимую.
— Впервые вижу такое постельное — одноцветное и на резинке, — заметил Виктор.
— Это эстетично. И стирать просто. И не надоедает. А на каком ты спишь?
— Ну, мама не заморачивалась после двух моих братьев. На чем осталось — на том и сплю.
— Так не интересно! Вот это я шила сама на трудах в школе.
— Правда? — искренне удивился Виктор и снова оглядел белье.
— А что тебя удивляет?
— Да нет, ничего… Хорошо получилось.
— Спасибо.
Аня протрезвонила из ванной, что вода набралась, и Лика отошла следить за этим морским котиком. Дождавшись, пока сестра накупается и ополоснувшись самой в той же воде, Котикова, наконец, выползла из душной ванной проверить гостя. Аня в кигуруми с радужным рогом единорога на капюшоне сидела на коленях у Виктора, пока Васнецов аккуратно, словно разминируя бомбу, расчесывал ей волосы маленькой розовой расчесочкой.
— Аня, он к тебе рабом не нанимался, — рассмеялась Лика.
— Только ему об этом не говори!
— Если хочешь искупаться — вот полотенце. Только подожди минут десять, пока там проветрится, — Лика положила на спинку дивана полотенце. — Малышкинс, беги, готовь ко сну Игогошу, покажи его Вику.
Аня с готовностью соскочила с его колен. Виктор улыбался, провожая ее взглядом.
— Сестры — это так очаровательно. С братьями так нельзя, — он перевел взгляд на нее, и что-то в нем мгновенно изменилось, засверкало. — А у тебя кожа сияет.
Лика быстро оглядела свои руки, пытаясь понять шутит ли он.
— Я тайная русалка. Что, не ожидал? — шепнула она и рассмеялась. — Это Анина соль, она розовая с блестками. Со временем сотрется.
— Странно, что русалка не умеет плавать, — подловил он ее. — Выглядит потрясно.
Лика подняла глаза, желая убедиться, что он говорит правду, и засмущалась.
— Ну спасибо, — она ускользнула в свою комнату, а когда вышла, Виктор уже ушел в ванную.
Аня, зевая и капризничая, требовала шоколада, мультиков и Виктора. Лика пыталась уложить ее спать, но близость Васнецова убивала все психологические фокусы Котиковой.
— А если я тебя уложу? Тогда пойдешь спать? — спросил мокрый, полуодетый Виктор, только что выбравшийся из ванной.
— Дя.
Аня запрыгнула на кровать и с головой заползла под голубое одеялко с пушистыми белыми облачками. Виктор лег рядом с ней и шутливо постучал пальцами по ее спине. Аня рассмеялась и выглянула из-под него.
— Хочешь, чтобы Виктор тебе сказку рассказал? — спросила Лика, включая ночник, и открывая на ночь форточку.
— Да. Про водяного и русалку.
Виктор растеряно глянул на Лику, но та лишь пожала плечами — импровизируй. Она легла по другую сторону от Ани и заботливо откинула ей волосы со лба. Подсознательно она боялась оставить Аню в спальне один на один с Васнецовым, но одновременно в глубине души она знала, что ни ей, ни малышке он не причинит никакого вреда. И тем не менее страх пока перевешивал.
— Извини, я такой не знаю. Давай, я расскажу тебе другую?
— Про любовь?
— Могу и про любовь. Это будет миф.
— Хорошо, — Аня поудобнее устроилась и закрыла глаза.
Виктор подложил руку под голову и начал рассказ.
— Жил однажды грустный юноша — Пигмалион. Был он ужасно одинок в мире — не было у него подруги сердца. Много девушек жило вокруг него, с многими он речи вел, но ни одна не покорила сердце юноши и ни одна не взглянула на него ласково. Тогда, отчаявшись, Пигмалион создал статуя из белоснежной слоновой кости — женщину неземной красоты. Лицо у нее было девичье, кожа — шелковая, будто живая она стояла перед ним. Подивился созданию своему Пигмалион и совсем потерял голову.
Виктор перевел дыхание и заговорил шепотом. Лика почувствовала, как его пальцы коснулись ее.
— Он целовал ее, представляя, что дева ему отвечает, вел речи с ней, одаривал жемчугами, дорогими тканями, милыми безделушками. Он боялся прикоснуться к ее коже — мнилось, что на камне могли остаться синяки. Воспылал он к ней жгучей любовью.
Лика судорожно вздохнула, наблюдая, как пальцы Виктора поползли вверх по ее руке маленькими шажками.
— Наступил праздник Венеры на Кипре. Пигмалион, ослепленный любовью, робко попросил богов дать ему жену, похожую на деву из кости. Но проницательна была богиня и сотворила чудо. Вернулся Пигмалион домой и обнаружил, что кость под его пальцами мягка, точно мед, а желанные губы пышут жаром. Открыла дева очи и воззрилась на любимого.
Кожа Лики покрылась мурашками. Пальцы Виктора добрались до ее плеча и невесомо проскользили по ключице к груди. Котикова боялась шевельнуться.
— И была богиня Венера гостьей на устроенной ею свадьбе…
Аня тихо сопела между ними. Глаза Виктора блестели
