София Герн - Сумерки в раю

— Слушай, Верочка, я хочу тебя попросить об одном одолжении.

— А что такое? — навострила ушки Вера.

— Пожалуйста, не говори никому, что я собираюсь в субботу отчалить с Раушенбахом на его яхте.

— Да ради бога! Но что тут такого? — не поняла она скрытности Алены.

— Дело в том, — замялась Алена, — не знаю, как сказать…

— Да говори как есть! Свои же люди! — Глаза у Веры загорелись в предчувствии каких-нибудь пикантных подробностей, и она их получила.

— Богородский меня достал, — резко сказала Алена. — Я имела глупость позволить ему в ту ночь, ну, помнишь, когда была эта идиотская вечеринка и когда все надрались. Он пришел в мою комнату и… скажем так, застал меня врасплох.

— О! Вы трахнулись? — без обиняков спросила Вера.

— Да. Так получилось. Он меня почти изнасиловал. А я, дура, так попалась…

— Понятно, подруга. Ты, наверное, никакого удовольствия за все время, что была с Громовым, не получала. — Вера поразила Алену своей проницательностью.

— Почему ты так думаешь? — растерянно спросила она.

— Да все очень просто. У тебя глаза голодные, моя дорогая. Печально, но факт. Голодные и грустные. Так не выглядят довольные своей интимной жизнью женщины, счастливые женщины. Признавайся, ты ведь не относишь себя к счастливицам?

— Нет. Не отношу, — честно признала Алена. — Но мне безумно стыдно, что это так заметно. Вот они на меня и кидаются.

— Стыдиться нечего. Ты — молодая, красивая, здоровая женщина. Кидаются на таких как ты, в любом случае. А то, что у тебя проблемы, виновата не ты, а твой прекрасный Алексей. Вот так. А теперь ты снова на такого же подонка натолкнулась. Он от тебя чего требует? Чтобы ты стала его рабыней? Да пошел он к черту! Я тебе советую все рассказать Антону. Мне кажется, он очень приличный человек. Он тебя поймет. И, может быть, поможет. Кстати, я не думаю, что у него из-за этого будут проблемы с Богородским. Раушенбах — курица, несущая золотые яйца. С ним невыгодно разрывать отношения. Подумай над этим на досуге.

— А ведь ты права! — воскликнула Алена. — Как это я сама сразу об этом не подумала. И знаешь, я на вечеринке случайно услышала разговор Богородского с его партнерами. Они как раз говорили, что имя Раушенбаха для них отличная реклама!

— Вот именно, — сказала Вера. — Тебе, моя дорогая, нужно быть более рассудительной, а ты вся во власти эмоций. Я не говорю, что ты женщина глупая, но, уж извини меня, ты слишком творческая натура. Что-то забываешь, что-то упускаешь из виду, а потом, естественно, не умея анализировать полученную информацию, делаешь не те выводы. Иногда это просто опасно, Алена.

— Да, ты права. А они еще говорили, что наши женщины совсем не прагматичны.

— Ко мне это не относится, — отрезала Вера. — Если я не буду думать, меня мигом сожрут. Стилистов много, и желающих оказаться на моем месте хватает. Так что приходится вертеться. И думать.

Они еще немного посидели, допили свои напитки и вышли, окликнув охранника и водителя Федора. Приехав на виллу, еще долго отдавались одному из самых любимых женских занятий — примерке купленных вещей, и Алена постаралась выбросить из головы все дурные мысли. Она боялась думать о предстоящей прогулке с доктором и, чтобы не сглазить, не рисовала в воображении никаких романтических картин, правда, ей это удавалось с трудом. Перед глазами все время возникали его подтянутая высокая фигура и аристократическое лицо, озаренное чудесной улыбкой.

Рано утром Алена вызвала такси и, пока никто не хватился и не спросил ее, куда это она собралась ни свет, ни заря, выскочила из дома, пробежавшись до дороги, где ее ждала машина. Она взяла с собой только самое необходимое, рассудив, что ей вряд ли понадобится излишняя смена туалетов, но все-таки кинула в сумку крошечное вечернее мини-платье от «Prada», представляющее собой нечто сильно напоминающее комбинацию глубокого черного цвета, чуть бархатистую на ощупь и отделанную серебристыми пайетками по глубокому вырезу. Это платье она еще ни разу не надевала и, положа руку на сердце, даже не знала, зачем купила. Слишком уж оно было вызывающим и вряд ли пригодным для какой-нибудь презентации или корпоративной вечеринки. О походе в таком виде в ресторан или ночной клуб и речи быть не могло. Иначе у Алены были бы серьезные неприятности, которые не замедлили бы последовать от незнакомцев, желающих провести с ней время. Может быть, оно и сейчас не понадобится, но, с другой стороны, почему бы не надеть его вечером, когда они останутся одни…

Яхта модели «Blue water 563», принадлежащая Антону Раушенбаху, была довольно низким двухпалубным судном. На его борту красовалась надпись «Сирена» и была нарисована очаровательная женская головка. Антон вышел из рулевой рубки, расположенной наверху, легко спустился по сходням и буквально подлетел к Алене, только что вышедшей из такси, остановившегося на пирсе. Все ее сомнения и опасения померкли, когда она увидела его радостное лицо. Он не скрывал превосходного настроения и, видимо, в отличие от нее, полностью отдался на волю радужных предвкушений, вовсе не боясь, что им что-то может помешать. Алена подивилась в который раз его способности, как говорят психологи, «позитивно мыслить». Ей до него было далеко. Она всегда безумно боялась мечтать, наученная горьким опытом, когда все ее мечты разбивались о суровую действительность. Она, как правило, готовилась к худшему, чтобы избежать страшных разочарований, хотя Майя всегда упрекала ее в этом. Она говорила, что не стоит ни особенно мечтать, ни рисовать себе страшных картин, потому что в первом случае можно не получить желаемого, а во втором запрограммировать себя на что-то плохое. И в любом случае расстроиться. Но придерживаться спокойной нейтральности у Алены не получалось, не позволяла ее темпераментная натура и слишком уж богатое воображение.

На сей раз действительность превзошла все ожидания. Перед ней был сильный, открытый, красивый и явно влюбленный и не скрывающий этого мужчина, и она не испытывала и тени смущения. Все шло как надо. Все было прекрасно. Антон подхватил ее сумку, и они поднялись на яхту. Иллюминаторы двух кают, на юте и в средней части судна, были зашторены, а рубка и верхняя палуба погружены в легкий серебристый утренний туман.

— Погода портится? — спросила с опаской Алена.

— Узнаю москвичку! — засмеялся он. — Эти ваши вечные опасения, что солнце скроется, а муравейник закроется… Нет, Алена, просто еще очень рано. Но погода будет просто отличная. Я обещаю. Ты не завтракала?

— Нет, конечно. Я еле проснулась. Такая рань не для меня. Я вообще-то сова.