Счастье на осколках - Лилия Фандеева
– Я помогу вам, а вы поможете мне. Найти квартирантов на три месяца среди зимы трудно. Я оплатила отопление авансом за три месяца, всё остальное будете платить по счётчику, квитанции приносят. Не волнуйтесь, за аренду можете заплатить позже, по возвращению из командировки в минимальном размере. Дом тёплый, соседи хорошие, хотя и состоятельные, – говорила Даша, привезя новых жильцов на «смотрины». – Остановку и магазины видели. Я перед отъездом поставлю машину в гараж. Если что-то не устраивает – я не настаиваю.
– Дарья Андреевна, ваш дом лучше любой квартиры, да ещё зимой. Мы здесь и погулять сможем и всё рядом. Можно мы и мою маму к себе заберём? Костя вернётся, мы купим квартиру и будем жить все вместе. Мама поможет с Настей, и я выйду на работу.
– Делайте так, как вам удобно. Можете переезжать уже сегодня. Да, в веранде есть подвал, а в подвале кое-какие запасы. Этот дом достался мне от бабушки. Он у меня вроде дачи или загородного дома, а квартира у меня в обычной пятиэтажке. – «Ещё неизвестно кому повезло больше им или мне. Дом я «пристроила». Осталось навестить родных, закончить дела с Катей и решиться на стрижку, – думала она, возвращаясь в квартиру. Кате Котовой было сорок лет, и она работала помощником нотариуса. Именно она помогла Даше в оформлении наследства по завещаниям бабушек. Отношения с Грачёвыми Даша не поддерживала и виделась с ними очень редко.
Она посетила маму и бабушек, на могилах которых стояли новые гранитные кресты. Проваливаясь в снег, положила цветы и рассказала последние новости.
– Не волнуйтесь, я обязательно вернусь.
Молодая женщина, хирург первой категории тридцати трёх лет прощалась с соседкой по площадке, передав ей ключи, когда туда вышла Анна Ивановна Грачёва.
– Уезжаешь?
– Улетаю.
– Удачи тебе.
– Спасибо, она мне понадобится, – перекинув ручки сумки через плечо, – сказала она, поправляя куртку камуфляжного костюма.
Супруги Борисовы доставили её по нужному адресу вовремя.
– Дашка, будь осторожна, – говорила Марина со слезами на глазах.
– Маринка, мы дружим с тобой двадцать лет и я тебя ни разу не обманула. Возможно, что-то скрыла, но никогда не врала. Я вернусь, обещаю. Нашла свой старый кнопочный телефон и взяла с собой. На месте определюсь, и будем поддерживать связь.
Полевой лазарет в пригороде Алеппо развернули в короткие сроки и начали с оказания помощи раненым и приёма гражданского населения. Дарья впервые столкнулась с осколочными и пулевыми ранениями. Возможно, она так и прослужила три месяца в одном месте, если бы не случай, когда сопровождала тяжелораненого в госпиталь. Сопровождение, а потом ассистирование в сложной операции, решили её судьбу ещё на три месяца в госпитале. Она дала своё согласие на продление срока. Полгода пролетели быстро, но морально тяжело. Успокаивало лишь то, что на сирийской земле у неё не было своего кладбища. Ни одна жизнь не закончилась на столе. Коллеги считали её удачливой и везучей, а она просто делала своё дело. Здесь у неё завязались отношения с Тимуром Шалимовым, её ровесником и анестезиологом. Первое время он недоверчиво относился к ней как к профессионалу. Она брала на стол даже, казалось, безнадёжных, а человек выживал. Дарья Андреевна была симпатичной молодой женщиной, но обратила на себя внимание не столько внешностью, сколько своим отношением к людям. В ней было что-то очень располагающее к себе. Её ласково называли «наша Даша». Она не выделяла никого из отряда и не думала об отношениях с мужским полом, но всё случилось наоборот. Через месяц после прибытия, закончив вторую тяжёлую операцию, которая длилась два часа, она вышла из операционной словно робот, у которого кончилась зарядка. Двигаться не было сил.
– Не беспокойте меня десять минут, – еле выдавила она из себя, снимая на ходу разовый костюм, проходя в соседний блок и садясь на кушетку. Пальцы рук не слушались, голова гудела, ноги не держали. Шалимов вошёл следом и сделал ей укол в предплечье, не говоря ни слова.
– Сейчас станет легче, – он обнял её и прижал к себе.
– Мне нужна реанимация другого рода, доктор…
Страсть позволила выплеснуть весь негатив и расслабиться.
– Дашка, ты необыкновенная.
– Обычная я. Вы расслабляетесь после спиртного, а я не пью. Вы здесь временно все холостые, и делаете тоже самое. Я виновата, нужно быть скромнее, но это уже случилось, и я особой вины за собой не чувствую. Ты провёл реанимационное мероприятие, чтобы вернуть меня в нормальное состояние. Это твой врачебный долг, – Дарья усмехнулась. – Не думаю, что твоя Люся будет в восторге от случившегося. Забудь всё, что произошло.
– Даш, я похож на игрушку? Захотела – приласкала, захотела – поставила на полку.
– А я для тебя кто? В отличие от тебя я не связана узами брака, да и партнёра у меня здесь нет, а ты виноват с обеих сторон и ещё не доволен чем-то. Извини, я устала.
Лишь слегка проведя себя в порядок, она уснула на кушетке. Тимура и Дарью не видели вместе кроме операционной, но слухи поползли и Ольховскую вызвал к себе «старший».
– Ваша связь с Шалимовым слухи или факт?
– Олег Васильевич, вы моей работой довольны?
– Более чем, но моральные принципы никто не отменял.
– Странные у вас понятия. Значит, напиться до беспамятства и переспать с кем-то – это норма, а на трезвую голову – это порок. Вам не кажется, что я не железная, должна каким-то образом получать разрядку после двух-трёх операций в день? Мне нужна встряска, а какой она будет, вас не касается. Вы не священник и я не буду перед вами исповедоваться.
– Я тебя понимаю, Даша, и не знаю, откуда у тебя берутся силы. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Почему это может быть он, а не я? Что он тебе может предложить?
– А мне ничего предлагать не нужно. У меня всё в порядке. Мы с Тимуром пока только коллеги, а секс должен быть по желанию, а не по субординации.
Связь Дарьи и Тимура продолжалась около месяца, пока её не перевели в госпиталь, продлив срок контракта до июня. Он как будто читал все её мысли и желания, а она не сопротивлялась. Ей было плевать, что за стеной могут слышать или догадываться, что происходит в комнатке размером два на три метра. Получив желаемое, она тут же засыпала, а утром шла на смену. Ни
