Морин Чайлд - Макс и Джулия
Впрочем, жизнь с Максом даст ей многое из того, чего у нее не было сейчас.
К примеру, жизнь с любимым мужчиной. Правда, Джулия знала, что этот мужчина не любит ее.
Глава восьмая
Толкнув шкаф, Джулия сдвинула его на пару дюймов. Она перевела дыхание и посмотрела на него так, словно эта проклятая вещь нарочно проявляла свой несносный характер. Пожалуй, он мог бы легче скользить по полу, а не упрямиться, как если бы она пыталась вытолкать его вон из комнаты.
Девушка окинула взглядом спальню Макса, а теперь и ее спальню тоже. Она подумала, как это будет — спать с ним каждую ночь и просыпаться рядом каждое утро. Но, наверное, на такой широкой постели они могут даже и не заметить присутствие друг друга. Джулия тут же отвергла эту мысль. Она всегда остро чувствовала присутствие Макса, где бы они ни находились. Спать с ним рядом будет и приятно, и горько. Джулия никогда бы не согласилась выйти за него замуж, каким бы спасением для нее это ни было, если бы ничего к нему не чувствовала. Если бы не любила его…
Ей было трудно понять, как она умудрилась так быстро влюбиться, но шаг уже сделан, отступать поздно. Джулия посмотрела на темно-красное шелковое покрывало и, вздохнув, подумала: а что, если жизнь с Максом без его любви будет похожа на ежедневную пытку?
Единственным спасением для нее оставалось не дать ему увидеть, что она чувствует к нему. Вести себя так, словно он всегда с ней рядом. А когда-нибудь, возможно, он и полюбит ее…
— Что ты делаешь?
Подпрыгнув от неожиданности, Джулия обернулась. В дверях стоял Макс.
— Ты напугал меня!
— А ты — меня, — рявкнул Макс. Он схватил ее за руку, не обращая внимания на горячую волну, пробежавшую по его телу от одного только прикосновения к ней. Он не хотел сейчас, чтобы желание отвлекало его. — Я спросил, что ты делаешь?
Ее сердце ускорило ритм. Внутри нее сжался привычный комок ожидания. Но помня о решении держать при себе свои мысли и чувства, она, высвободив руку, смерила его только что отработанным перед зеркалом взглядом.
— Что я делаю? Операцию на мозге.
— Смешно, — сказал Макс без тени улыбки. Поднявшись в квартиру минуту назад, он сразу же заметил перемены. В гостиной — в креслах и на софе — появились яркие подушки. Раскрытый журнал мод лежал на кофейном столике, под которым валялась небрежно скинутая пара остроносых туфель.
Но ему не нужны были физические знаки ее присутствия. Только войдя в холл, Макс мгновенно почувствовал почти неуловимое изменение в самой атмосфере квартиры. До сегодняшнего дня, каждый вечер возвращаясь домой, он говорил себе, что именно этого и хотел. Уединения. Пространства. Времени спокойно подумать.
Но с приездом Джулии все изменилось. Дом наполнился жизнью. В воздухе ощущался слабый аромат ее духов. Комнаты казались теплее, вся квартира стала более приветливой. И он почувствовал, что ему нравится это. До тех пор, пока не увидел свою будущую жену, толкающую огромный шкаф!..
— Ты сошла с ума? — Он махнул рукой в сторону шкафа. — Эта штука весит пару сотен фунтов. Чего ты добиваешься, пытаясь сдвинуть его сама?
Джулия удивленно подняла брови и, проигнорировав его вспышку, повернулась и стала снова толкать шкаф. Макс не мог поверить своим глазам. Он не привык, чтобы на его слова не обращали внимания.
Он потянул ее за руку и, развернув к себе, обхватил за плечи.
— Господи, Джулия, ты же беременна. Зачем тебе нужно двигать этот тяжеленный шкаф?
Она сдула со лба волосы.
— Я не инвалид, и с ребенком ничего не случится.
— Ты не будешь делать этого. — Чтобы избежать дальнейшего спора, он подхватил ее на руки и, сделав шаг к постели, бросил на матрас. Покачнувшись на пружинах, она села и, прищурившись, посмотрела на него.
— Макс, я отлично могу справиться сама…
— Куда ты хотела передвинуть его? — прервал он ее, направляясь к шкафу.
Девушка вздохнула и показала рукой.
— Вон туда. На пару футов влево от тебя.
Что-то бормоча о женщинах, не способных оставить вещи там, где они есть, Макс уперся спиной в шкаф и одним толчком передвинул его туда, куда она хотела.
— Ну что, довольна?
— Безмерно.
Откинув полы пиджака, он уперся руками в бедра.
— Почему ты не попросила об этом грузчиков?
— Тогда я об этом не подумала. — Джулия перекатилась на край постели и быстро встала.
Макс подошел к ней и заглянул ей в глаза:
— Я не хочу, чтобы ты поднимала или двигала тяжелые вещи. Понятно?
Она наклонила голову в сторону, светлые волосы рассыпались по ее плечами.
— Тебя это действительно беспокоит, Макс?
Он нахмурился.
— Конечно, меня это беспокоит. Ты будешь моей женой. Ты носишь ребенка, который станет моим наследником.
— О, как это трогательно.
Макс пристально посмотрел на нее. Откуда это разочарование в голосе? Что она ожидала от него услышать? Или — а это что еще более важное, хотела услышать?
Она заговорила снова, и Макс на время отбросил эти мысли в сторону. Он уже знал по опыту, что нужно быть внимательным к ее словам.
— Не надо меня нянчить, Макс. Я уже большая девочка, и сама могу о себе позаботиться.
— Но ты же беременна, черт возьми!
— Да. — Она улыбнулась. — Я знаю.
— И мне не хотелось бы, чтобы ты рисковала собой и ребенком из-за какого-то нелепого упрямства.
— Нелепого?
— Именно, — отрезал Макс, гадая, откуда у него вдруг появилась такая сверхзаботливость. Он только знал, что когда увидел, как Джулия толкает этот чертов шкаф, который весит в два раз больше, чем она сама, то почувствовал, как внутри него словно что-то оборвалось.
— Если мы поженимся, Макс…
— Если?
— Если мы поженимся, тебе придется смириться с тем, что я не позволю собой командовать.
— Какая жалость. — Почему его буквально трясет от эмоций? И какого черта он сознательно бросает вызов женщине, которая, как он знал, будет бороться с ним ногтями и зубами?
— Для тебя, — Джулия сделала к нему шаг и, откинув с лица волосы, посмотрела ему в глаза.
Да, она пытается выглядеть решительно и непоколебимо. Но этот блеск в глазах Джулии был таким сексуальным, что ему вдруг нестерпимо захотелось опрокинуть ее на кровать…
— Я прекрасно способна позаботиться о себе сама.
— Ты выходишь за меня замуж, — сказал он тихо, но твердо, — что делает заботу о тебе моей прямой обязанностью.
Она невесело улыбнулась.
— Ты рассуждаешь как средневековый феодал.
— Ну что ж, я могу с этим жить.
— А я нет.
— Тебе так трудно принять помощь?
