Ураган По Имени Женя - Виктория Осадчая
— Я и не злюсь, если честно. Даже слегка повзрослевшей дочери я очень рад. А ты правда отпустила меня?
— Тяжело, конечно, было. Но да! Сейчас у меня есть Кирилл, и я счастлива.
— Правда? Не обманываешь? — недобро как-то сверкнули его глаза. Я это видела даже в темноте. И это тепло, которое исходило от него…Провоцирует, гад.
— Снова будешь говорить про мой изменившийся цвет лица?
— Нет, — почти пропел Брук. — Для этого есть другой способ проверки.
Едва он договорил это, я оказалась в кольце его рук, которые притянули мое замершее тельце ближе. «Нужно сопротивляться!» — кричал внутренний голос, но меня словно парализовали тысячи электронных разрядов, не давая даже дернуться. Ровно до того момента, когда его теплые губы накрыли мои. Тут начали отходить мышцы лица, которые независимо от внутреннего сопротивления, отвечали на поцелуй. Шумно выдохнула, когда внутри все начало вибрировать от божественных ощущений. Этот давно забытый вкус, эти давно забытые губы…нет, не забытые. Просто спрятанные в укромном уголке памяти в стареньком потрёпанном неподъемном сундуке. Он должен был быть большим, потому что в маленький я бы не уместила то, что тогда чувствовала к нему.
Язык Брука уже вовсю хозяйничал, превращая этот поцелуй в настоящую эмоциональную пытку. Я потеряла контроль над собой, забравшись на его колени, чтобы быть ближе, чтобы получить больше того, что он мне сейчас давал.
— Не смей меня обманывать больше, — я начала приходить в себя от его слов. Отпрянула, соскочив на ватных ногах с места.
— Иди в задницу, Брук! — развернулась и понеслась спасаться под одеялом к своей малышке. А губы горели, и всё нутро рвалось назад в ту маленькую беседку, откуда он провожал меня с загадочной улыбкой и пылающим взглядом. Я даже боялась представить, что он там задумал.
* * *
С моря дул холодный ветер. Погода портилась на глазах, вспенивая черные волны, которые бились о берег. Ещё вчера, когда мы возвращались из нашего похода, о котором я много чего помнила, но Брук оставался единственным фокусирующим пятном в этой веренице событий, была дикая жара. И вдруг пришлось вытаскивать из шкафа куртку и шапку.
Непьющий Брук полдня вчера издевался над моим состоянием, от чего был послан на три советские. Видимо, самооценка у него страдала, так как никуда он не ушел, а лишь отвёз нас с Сашей к ней и оставил в покое.
Веселая вышла попойка, хотя, если вспомнить прошлый год, я его вообще не помнила. Извиняюсь, конечно, за тавтологию. Весело, если учесть, что вела я себя, как обычно. Быть душой компании и отвлекаться на парня, который тебе нравится, оказалось тяжело, но я даже с этим справилась. А ещё приходилось привыкать к его политике «не лобызаться на людях». Я ж высокоэмоциональный человек, и поэтому не привыкла себя сдерживать. А тут, как заметила Сашка, да и все остальные, немного потухла «зажигалка». Но даже это мне не помешало провожать ее в пижамных штанах и теплой верхней одежде. Ну, проспала я. Когда наряжаться-то? А люди пялились, как я стою на ветру, пытаясь побыстрее запихать сестру в вагон.
Да, домой я не поехала. Сама. Денис об этом не стал просить, но тонко намекнул, что пора бы уже познакомиться с моими родителями. Нет, уж! Зная папу, как он спускал с лестницы одного из моих навязчивых ухажёров прошлым летом, я пожалела свои нервы и лощеную шкурку Брука. Он ведь не знал, что Михаил Андреевич ещё и ножи прекрасно метал.
— Тебе удобно? — поезд тронулся, а я повернулась к ожидающему меня парню. Он-то приехал во время за нами, это я встала с его звонком.
— Ой, люди добрые, — начала я громко причитать, привлекая внимание общественности, — украли последние вещи. Муж не пускает домой.
— Ненормальная, — заключил он, схватив меня за руку. Я едва за ним поспевала, когда меня волокли с перрона.
— Стыдишься меня, Дэнчик? — зашипела я, подражая змее. В салоне автомобиля было тепло. Я с удовольствием подставила всегда мерзнущие руки к тёплому воздуху.
— Не хочется тебя потом с КПЗ вызволять.
— Жаль! Было бы весело. Что планируешь делать со мной все эти дни?
— Богатырева, у тебя мозги вообще есть нести такую ересь? — хохотал он.
— Есть! А вот секса нету, — надула я губки.
— Я начинаю подозревать, что ты только ради этого осталась, извращенка.
— Вот ты гад! Сам меня вчера знакомством с родителями стращал.
— А ты, наверное, просто не захотела меня им показывать. Ещё кто кого стесняется, — вывернулся он.
Споры продолжались всю дорогу до общежития, где я должна была собрать вещи на несколько дней. Как сказал Денис: «Попробуем пожить вместе, а потом поженимся». Видимо, хотел приобрести в моем лице кухарку на выходные, потому что на мои провокации с полуобнажёнкой, которые я ему устраивала по дороге к нему, он вообще никак не реагировал.
И в голове сразу мысль: «Я ему не интересна». Тупее придумать было не возможно. А что я хотела? Чтобы он кинулся на меня посреди дороги. Пора бы уже привыкнуть, что двигаясь в городском потоке машин, он ведёт себя всегда серьёзно. Другого не дано. Более того, я просто отвлекала его полупрозрачной блузой без белья, сама не осознавая этого. В машине-то тепло. Объяснили мне это, едва мы вошли в подъезд.
— Ты в этом в универ ходишь?
— Ну, да! — захлопала я ресничками, не понимая, к чему он клонит.
— Тоже без бюстгальтера?
— Нет, конечно! — я даже обиделась. За кого он меня принимает?
— Ага! Значит, это представление для меня?
— А тебе не нравится? — снова замахала ресничками, подымаясь за ним на третий этаж. Он порылся в кармане, извлёк небольшую связку ключей, которыми отворил дверь в квартиру. Меня, как кошку, пропустили первой. И едва «калитка» хлопнула, моя сумка тут же оказалась на полу, а моё тельце в тисках его объятий. Вырываться не хотелось. Хотелось вжиматься в Брука сильнее, принимать его дразнящие поцелуи, которые были способны снести крышу благородной девице. Я тяжело дышала, пока он сминал мои губы, придавив меня к стене.
От его близости сердце барабанило в груди, сквозь тонкую ткань я чувствовала его горячие ладони, которые исследовали мою спину. Я уже готова была стянуть с него куртку, так как моя уже валялась где-то на полу, готова была стонать от удовольствия, которое мне доставляли его поцелуи.
