Ронда Бэйс - Всего лишь друг?
Выигравший мужчина усмехнулся.
— Неужели не хочешь отыграться? — хитро сощурившись, осведомился он.
— Ну уж нет, — отмахнулся Себастьян. — Похоже, сегодня и в самом деле не мой день.
— Да уж, — хохотнул собеседник. — Или просто женушка не выделила тебе достаточно на личные расходы.
Глаза Броуди сузились и не мигая уставились на соперника.
Джилл напряглась. Она знала: этот взгляд не предвещает ничего хорошего и означает, что Себастьян готов наброситься на обидчика с кулаками.
Очевидно, тот тоже понял, что перегнул палку, и, приблизившись к проигравшему сопернику, по-приятельски похлопал его по плечу.
— Да ладно, не злись. Сыграем как-нибудь в другой раз.
Броуди шумно вздохнул. Накаленность атмосферы начала постепенно рассеиваться, и Джилл облегченно вздохнула. Если бы завязалась потасовка, вряд ли бы Себастьян нашел время, чтобы поговорить с ней. А так шанс все обсудить сегодня еще оставался.
Она видела, как Броуди приблизился к барной стойке, заказал себе пиво, и невольно отметила, насколько сильно он изменился. Под глазами мешки, две глубокие морщины пролегли на лбу. Да и вообще, вся его когда-то мускулистая фигура теперь была далека от совершенства.
Джилл удивилась. Неужели жизнь обеспеченного человека заставила Себастьяна настолько опуститься, что он перестал следить за собой? Как так произошло, что человек, который раньше уделял своей внешности пристальное внимание, теперь, создавалось впечатление, вообще запамятовал, что такое зеркало?
Ворот его рубашки был расстегнут. И не на одну пуговицу, а на две, открывая взору часть грудной клетки, покрытую белокурыми чуть вьющимися волосами.
Джилл пришла в ужас от увиденного. Как можно так деградировать? Или легко достающиеся деньги испортили его? Но, с другой стороны, из случайно подслушанного Джилл разговора выходило, что не таким уж легким путем достаются Броуди эти деньги.
Она все еще стояла, не решаясь приблизиться к нему. Но, видимо, взгляд ее был настолько пристальным, что Себастьян, будто что-то почувствовав, обернулся и встретился с ней глазами…
Кружка пива, которую он уже готов был поднести к губам, дабы сделать несколько глотков, как собирался, замерла в его руке, и он медленно поставил ее обратно на полированную черную столешницу.
Поняв, что ее присутствие обнаружено, Джилл подошла к нему.
— Привет, — растерянно улыбнувшись, произнесла она, совершенно не представляя, с чего начать разговор.
— Надеюсь, ты не привидение, которое преследует меня за прошлые грехи, — пробурчал он, все же сумев обрести дар речи и даже пригубив пиво.
— Интересно было бы узнать, почему ты считаешь, что я могу быть привидением? — спросила она, чтобы хоть как-то начать общение.
— Ну, ты так неожиданно исчезла, что я подумал… — Он немного помолчал, прежде чем продолжить: — В общем, я решил, что ты могла что-нибудь сделать с собой.
— Я?! — Джилл изобразила изумление, хотя внутренне вся похолодела от его предположения, настолько близкого к истине…
— Ну да, — неохотно подтвердил он свои слова. — Да и мать твоя дала мне понять, что ты умерла… Ну, наверное она не имела в виду, что буквально, — тут же спохватился он, видя, как вытянулось ее лицо при этом сообщении. — Но в тот день я был настолько пьян, что действительно поверил, будто ты что-то с собой сделала.
— Ничего не понимаю. — Джилл машинально постучала ногтями по поверхности длинной стойки. — Ты приходил ко мне? Зачем?
— А, к чему вспоминать все это? Столько времени прошло… — Он отмахнулся, после чего все-таки добавил: — И сам не знаю. Напился и пришел. А там твоя матушка, которая не слишком-то любезно поговорила со мной и ни с чем отправила восвояси.
Некоторое время они молчали. Себастьян пил пиво, бросая на Джилл косые взгляды, в которых отражался искренний интерес. Джилл стояла рядом с ним, переваривая информацию и думая, насколько правильно поступила Паола, дав Себастьяну от ворот поворот. Ведь вполне вероятно, что он приходил мириться. А она вот так запросто взяла и разрушила возможное счастье своей дочери…
— На самом деле я приехала из-за тебя, — начала Джилл, в конце концов решив, что надо говорить с ним о том, что привело ее в это убогое заведение.
— Вот как? — Он с нескрываемым любопытством уставился на нее.
И Джилл поежилась, с неприязнью заметив вожделение, с которым он окинул ее стройную подтянутую фигуру.
— Нет, ты неправильно меня понял… — Она попыталась направить их разговор в нужное русло, исключив из него все, не имеющее отношения к ее делу.
— Да неужели? — самодовольно усмехнулся Себастьян.
И Джилл передернуло от его плотоядного ухмыляющегося взгляда.
— Короче, мне необходимо с тобой серьезно поговорить, — все же смогла закончить она, попытавшись не замечать его заинтересованность ею лично, а не тем, что она пыталась донести до его затуманенного алкоголем мозга.
— Джилл, да ты в своем уме? — хохотнул он и огляделся по сторонам, как бы ища подтверждения своему заявлению.
Но никто не обратил внимания на его восклицание. Никто даже головы не повернул в их сторону.
Джилл вздохнула.
Она, конечно, предполагала, что трудности будут. Но не подозревала, что настолько большие.
— Мы не могли бы встретиться завтра в каком-нибудь более спокойном месте, дабы все обсудить? — спросила она, пытаясь прояснить ситуацию и в случае чего повернуть ее в свою сторону.
— Ну, даже не знаю, что тебе сказать, — растягивая слова, насмешливо проговорил он, пристально ее оглядывая, отчего Джилл ощутила приступ тошноты.
— Это совершенно не то…
— Да-да, знаю. Ты уже говорила, — отмахнулся он от нее, даже не дав договорить.
Джилл помолчала несколько секунд.
— Ты встретишься со мной? — спросила она, презирая себя за то, что приходится упрашивать его, унижаться.
Но ведь нет другого выхода! На него вся надежда! Джессика должна поправиться!
И Джилл была полна решимости сделать все, чтобы это произошло. Даже если придется пройти через множество унижений, даже если понадобится раздеться догола и станцевать в этом клубе около шеста. Она на все была готова ради дочери, которую любила больше всего на свете.
— Джилл, Джилл, — мечтательно произнес он, — а ведь когда-то мы с тобой так зажигали, что искры летели в разные стороны. — Себастьян довольно причмокнул губами, отчего ей стало совсем нехорошо.
Она не собиралась вспоминать прошлое. Не сейчас. Не с ним. Потому что он никогда не поймет, сколько горя причинил ей своим уходом. А она никогда не сможет объяснить ему, как тяжело пережила все это.
