Миранда Ли - Предложение плейбоя
Он досадливо сжал губы.
– Мы обсудим это позже, – обронил он. – После того, как ты немного протрезвеешь.
– Позже? – пронзительно вскрикнула она. – Ты имеешь в виду, что мы едем ко мне домой?
– А почему бы и нет? Сейчас только половина одиннадцатого… И после того, как алкоголь разольется по твоему организму и произведет гормональный взрыв, ты, наверное, разорвешь мою одежду в клочья, чтобы насладиться мной.
– Мм… Я думаю, нет. – Хотя, черт возьми, мысль очень привлекательная. Мишель постаралась нахмуриться. Должно быть, она гораздо пьянее, чем ей кажется.
– В любом случае мне хотелось бы доставить тебя домой в целости и сохранности и уложить в кровать перед тем, как уйти.
Мишель смежила веки и молилась о спасении, но вдруг ее мысли перескочили от плохого к худшему.
– Ты неважно себя чувствуешь?
Ее глаза открылись.
– Нет, – устало ответила она и тут же пожалела об этом. Пусть будет что угодно, только не этот безрассудный жар, будоражащий кровь, не говоря, уже о сценах на свадьбе, которые беспрестанно крутились у нее в голове.
– Если тебе станет совсем скверно, – предупредил Тайлер, сразу скажи, и я остановлюсь. Мне часто приходится развозить пьяных по домам.
Мишель еле сдержалась, чтобы не спросить, кого он имеет в виду: мужчин или женщин.
– Обязательно, – пробормотала она. – Ну, так поехали?
Она была рада тому что он, наконец, тронулся. Ей не хотелось больше с ним говорить. Так же, как смотреть на него или просить о чем-то.
Со стоном она откинулась на кожаный подголовник, пытаясь обрести былое благоразумие и в то же время отгоняя бурные сексуальные импульсы в область фантазии. Потому что именно этим Тайлер и был. Фантазией. Обольстительной, восхитительной, но очень неблагоразумной.
Дорога домой пролетела незаметно. Мишель не успела ни протрезветь окончательно, ни обрести твердость духа к тому времени, когда Тайлер поставил свою машину на подземной стоянке ее дома.
– Где твой ключ? – спросил он, помогая ей вылезти из автомобиля. – Ведь нам надо пройти через ту дверь, помнишь?
– Что? Ах, да… – Она нагнулась, нашарила на полу салона свою сумочку, а потом они вместе прошли через подвальную дверь и, миновав два лестничных пролета поднялись наверх. Тайлер галантно поддерживал ее за локоть, и Мишель испытывала острое желание отдернуть руку. И не потому, что хотела проявить феминистскую независимость. Она вновь почувствовала трепет, ощущая тепло его ладони и близость его тела.
Когда они вошли в ее квартиру, ей захотелось оставить его одного, и она сказала первое, что пришло в голову.
– Не будешь ли ты возражать, если я оставлю тебя здесь, приму душ я переоденусь? – пробормотала она. – Я не могу более оставаться в этом снаряжении; оно, может быть, и выглядит красиво, зато очень неудобно.
– Да, иди, конечно, – сказал он совершенно спокойно. – Могу ли я тем временем выпить чашечку кофе? На банкете я не успел этого сделать.
– Будь как дома, – предложила она, а затем бросилась в ванную комнату.
Мишель сорвала с себя одежду, опустилась в наполненную водой ванну и только тогда поняла свою ошибку. В спешке она забыла взять белье и одежду. Ванная комната не сообщалась с ее спальней и имела только один выход – в гостиную, где сейчас расположился Тайлер. Она могла выйти из ванной не иначе, как завернувшись в полотенце.
Она оглядела наполненную паром ванную в поисках какой-нибудь одежды и облегчению вздохнула, увидев махровый халат, висящий на крючке возле двери. Это был большой халат кремового цвета, пригодный разве что для гостиницы, который в свое время оставил здесь Кевин. Мишель постирала его, затем повесила на крючок, потому что ждала, что Кевин в один прекрасный день вернется.
Какая же она дура!
Однако халат был достаточно вместителен и полностью укрывал ее от нескромных взглядов, и в нем она безо всякой опаски могла появиться перед Тайлером.
Почувствовав облегчение, Мишель подставила лицо под теплую струю душа, смывая макияж, а заодно и разрушая свою сексуальную прическу. Через пятнадцать минут она посмотрела на себя в зеркало и окончательно успокоилась. Теперь она была такой, как все, обыкновенной горожанкой, о которой мог мечтать лишь обыкновенный мужчина, но никак не блестящий плейбой, к услугам которого всегда были самые роскошные женщины, каких только сотворил Господь.
Вот такой – с чисто вымытым лицом, ненакрашенной и с мокрыми, спадающими на плечи волосами, – Мишель чувствовала себя гораздо комфортнее.
Взяв еще одно сухое полотенце, она с самым беспечным видом вышла из ванной, старательно вытирая голову. Тайлер сидел в кресле у окна, в его руках была чашка с дымящимся и, без всякого сомнения, очень сладким кофе.
Он мельком взглянул на нее. На лице его было такое же беспечное выражение. Однако Тайлер, в отличие от нее, не притворялся. Он просто был самим самой, Полностью расслабленным. Абсолютно уверенным в себе. И совершенно равнодушным к ее внешнему виду.
– Ну что, чувствуешь себя лучше? – спросил он.
– Гораздо, – ответила Мишель, чуть стиснув зубы. Оказывается, его совершенно не волновало ее обнаженное тело под халатом. – Что крутят по телевизору?
– Не знаю. Собственно, я его и не смотрю. Я думаю.
– О чем?
– О том, чтобы поступить с тобой свойственным мне распутным образом, – сказал Тайлер. – Ты еще этого хочешь?
У нее перехватило дыхание, от изумления приоткрылся рот, а в груди бешено заколотилось сердце.
– О, – сказал он, кивнув головой. – Я вижу по выражению твоего лица, что ты достаточно протрезвела и не нуждаешься больше в моих услугах, если только не пожелаешь, чтобы я уложил тебя в постель или разделил ее с тобой. – Он поставил чашку, поднялся и усталым жестом откинул волосы со лба, оставив одну непослушную прядь. Он выглядел лучше, чем Великий Гэтсби, и она поневоле вспомнила тот день, когда он впервые появился в студенческой аудитории, невероятно обаятельный и распутный.
Мишель смотрела на него, не дыша.
– Я ожидал, что все так и будет, – продолжал Тайлер, глядя на нее насмешливыми глазами. – Возможно, это и хорошо, потому что если бы ты сказала «да», у меня не хватило бы сил сопротивляться. Поэтому мне лучше удалиться. Ты выглядишь так соблазнительно в этом халате, что я больше не могу оставаться невозмутимо-благородным, Спокойной ночи, Мишель. Я скоро позвоню тебе, и мы сходим куда-нибудь, пообедаем или поужинаем, если ты отважишься. Но я не приду сюда, чтобы поцеловать тебя на ночь. Поверь, я поступаю очень мудро, сохраняя между нами дистанцию.
Он повернулся и широкими шагами направился к двери – воплощение мужского совершенства.
