Дана Хадсон - Лед и роза
Заслышав шум в соседней комнате, вышел в коридор. Дженни стояла там, потягиваясь и зевая. Между блузкой и шортами белела тоненькая полоска нежно-розовой кожи. У Риккардо перехватило дух от острого желания, и он уперся взглядом в стену, пытаясь совладать с непослушным телом.
– Извини, пожалуйста, я как-то сразу отрубилась. Тебе, наверное, очень скучно? – Дженни стало стыдно за свой безмятежный сон.
– Я тебя сюда не в роли клоуна пригласил. Так что отдыхай и ни о чем не волнуйся.
Риккардо сам слышал, как сухо звучит его голос, но ничего не мог поделать. Пусть уж лучше считает его сухарем, чем нахалом. Он вполне мог сорваться и поцеловать ее, а вот как потом остановиться?
Дженни замялась. Риккардо перевел взгляд со стены на океан, виднеющийся из окна.
– Сейчас уже не так жарко. Может, искупаемся?
Дженни поспешно согласилась. Она не понимала, отчего у него так резко испортилось настроение.
– Тогда я жду тебя у бунгало. Солнце заходит, поспеши. Это незабываемое зрелище. Не забудь солнечные очки. Краски в тропиках слишком яркие.
Дженни поспешила к себе. Натянула купальник, нацепила на нос очки, выскочила из бунгало. Риккардо стоял на берегу, широко расставив длинные ноги, и смотрел на океан. Ослепительно яркий диск солнца уже коснулся глади воды, превратив ее в расплавленное золото. Дженни встала рядом с Риккардо, делая вид, что любуется закатом, но вместо этого очень остро ощущая стоявшего рядом мужчину.
Солнце нырнуло в сверкающую гладь океана неправдоподобно быстро, за каких-то десять минут. В надвигающейся темноте все вокруг приобрело странные, сюрреалистические оттенки. Океан глухо шумел, этот низкий гул переплетался с нарастающим звоном ночных насекомых, Дженни не знала их названия. Может быть, цикад?
Риккардо оторвался от созерцания безбрежного океана и посмотрел на спутницу.
– Окунемся?
Не дожидаясь ее согласия, вбежал в потемневшую воду. Дженни поспешила за ним. Пока они плавали, совершенно стемнело. Дженни почувствовала, как ее желудок неблагозвучно требует еды.
Риккардо буднично заметил:
– Я тоже жутко проголодался. Сейчас за нами приедет багги, так что поспешим. Догоняй! – и он легко побежал к бунгало.
Отряхиваясь на ходу, как мокрая собака, Дженни припустила за ним. Едва успела принять душ и переодеться, как послышался звук подъехавшего багги.
Сияющее электрическим блеском здание отеля показалось почти сразу. Несмотря на едва видимую в темноте дорогу, до ресторана они добрались ровно в девять часов. На их столике, застланном яркой набивной скатертью в местном стиле, уже стояла бутылка аперитива и закуски.
Риккардо налил себе бокал и попробовал напиток.
– Неплохо. Тебе налить?
Дженни предпочла минералку. С удовольствием выпив прохладную воду, огляделась.
– Райское место. Но я бы не хотела здесь жить постоянно.
– Почему?
Она ответила вопросом на вопрос:
– А что тут делать? Здесь можно прожить от силы неделю, да и то на отдыхе. Чтобы здесь жить и работать, здесь нужно родиться. Жара жуткая.
Риккардо задумчиво протянул:
– В Испании тоже порой бывает очень жарко. Но это моя родная страна. Думаю, она тебе понравится.
Дженни решила, что это чисто риторическая фраза. Почему ей непременно должна понравиться Испания? Она и не бывала там никогда. И вряд ли поедет. Во всяком случае, в ближайшее время.
Где-то в темноте прозвучали аккорды настраиваемой гитары, и она вспомнила о пари с Клайвом. Задумчиво посмотрела на Риккардо. Может, рассказать ему о глупом споре с братом? Но зачем? Он же не говорил ей, что он маркиз. Если она расскажет о пари, то придется признаться, что узнавала о нем в интернете. Вряд ли ему это понравится. Нет, не будет она портить отдых. Когда-нибудь она ему об этом обязательно расскажет, и они вместе посмеются над забавным совпадением. Но не сейчас.
Девушка-мулатка принесла местное блюдо – рыбу, запеченную с зеленью. Дженни осторожно попробовала ее и осталась очень довольна.
– Я думала, будет что-то очень острое, но это мне нравится. Вкусно, и язык не обжигает.
Риккардо буднично заметил:
– Я предупредил, что ты англичанка и чтобы повар не увлекался специями.
Дженни расцвела.
– Правда? Как мило с твоей стороны!
Она с удовольствием смотрела по сторонам, а Риккардо исподволь изучал ее изменчивое лицо. Вроде бы ничего особенного, но стоило ей улыбнуться, и все вокруг играло новыми красками. Интересно, это заметно всем или только на него она действует подобным образом?
На импровизированную эстраду возле пляжа вышло двое чернокожих мужчин в национальной одежде. Начался концерт, состоящий из смеси испанских, негритянских и туземных мелодий. Зрители, главным образом местные жители, сидевшие на корточках возле помоста, дружно подпевали, ритмично хлопая в ладоши. Видно было, что все происходящее доставляет им истинное наслаждение.
Поев, Риккардо спросил у Дженни:
– Поедем в бунгало, или посидим еще?
Едва сдержав зевок, та призналась:
– Что-то я так устала, никаких сил нет.
Риккардо гораздо приятнее было бы услышать что-то более способствующее возникновению желания, и он насмешливо подумал: а вот не надо возносить себя на пьедестал. Для этой милой девочки он вовсе не столь желанен, как она для него. Для него воздержание рядом с женщиной непривычно, если он приезжал куда-то не один, оба точно знали, чем все должно закончится. Но это особый случай. Хотя попытаться, конечно, стоит. Возможно, он просто неправильно оценивает ситуацию.
Вернувшись в бунгало, Риккардо принял душ и осторожно постучал к Дженни. Никто не ответил, и он тихонько заглянул в комнату. Дженни уже спала, даже не укрываясь. Коротенькая ночнушка едва прикрывала бедра. Сжав зубы, Риккардо закрыл дверь. Понимая, что ему не уснуть, отправился к океану и плавал по темной, казавшейся опасной, воде, пару часов. Если бы не фонарь, горевший на бунгало, вполне можно было бы потерять ориентацию и заплыть далеко в океан. Но путеводный свет не давал потеряться.
Риккардо подумал: вот так и родной дом с любимой женщиной, спящей внутри, не дает заблудиться душе. Символично. Может быть, судьба подсказывает ему, что нужно делать? Но для этого придется вступить в конфронтацию со всей своей семьей, а на это он не готов. Уговоры бабки, насмешки отца, слезы теток. Нужно ли ему все это? И готов ли он по сути порвать со своей родней, чтобы насладиться семейным счастьем?
И будет ли долгим это семейное счастье? Вдруг он так же, как отец, выяснит, что ошибался, и превратится в язвительного отшельника?
Мысли не давали покоя, и он решительно запретил себе думать о Дженни. Хорошая тренировка воли. Отправился спать, и даже умудрился уснуть, но и во сне его мучили те же вопросы. Проснулся поздно. Солнце вовсю пекло. Заглянул к Дженни, ее не было. Она наверняка искупалась поутру, пока солнце еще не жгло. Возможно, сейчас загорает. Хотя с ее белой кожей ей бы лучше лежать где-нибудь в теньке.
