Кровь в пыли (ЛП) - Шэн Л. Дж.

— Черт возьми, Прескотт. Мой день был чертовски тяжелым, — ворчу я. — Говори

Ничего.

— Говори,блядь! — кричу я, подкатываясь к краю кровати и ударяя кулаком по полу. Ирв трижды стучит в стену своей комнаты. —Заткнись, чувак. Что ты пьешь по будням?

— Говори, — шепчу я в последний раз, игнорируя Ирва, зная, что она меня слышит. Но она не произносит ни слова. Эта девушка, которая казалась одержимой болтовней, когда я ушел от нее прошлой ночью, теперь немая. Что изменилось? Ирв что-то с ней сделал? Нет. Он знает, что я убью его.

Может быть, она тоже отказалась от жизни. Отличное ,блядь, время, Горошек.

Сука.

ПРЕСКОТТ

Надеюсь, я ставлю на правильную лошадь.

Нейт просто умолял меня поговорить с ним, а я выбросила эту возможность в окно, хотя первоначальный план состоял в том, чтобы подмазать его и завоевать его сердце или, по крайней мере, его член.

Нейт.

Сегодня вечером Инк назвал мне его имя. Идиот.

Вдохновитель появился в подвале раньше, чем обычно Нейт, вероятно, перед ночной сменой. Я знаю это, потому что Нейт приходит, когда совы начинают петь мне мои колыбельные на ночь. Я как раз отмечала четвертый день своим новым мелом на стене, когда он спустился, принес консервы, его лыжная маска пахла травкой. Я не привыкла к пятизвездочному гостиничному обслуживанию, но, по крайней мере, Нейт — или Бит — приносит съедобную еду и закуски, чтобы пережить следующий день.

— Божья девочка, у тебя есть пятнадцать минут, да? Пойдем. У меня смена через полчаса.

Я ненавидела, что он пришел за мной. С другой стороны, Нейт герметичен и не дает мне сдвинуться с места. Может быть, Инк даст мне больше места, и я смогу убежать.

— Хорошо. — Волнение подняло меня на ноги, и я подошла к нему.

— Держи дистанцию. — Он схватил меня, толкнув меня вверх по лестнице сзади. — Бит сказал, что ты кусачая. Не заставляй меня ломать тебе зубы.

Ха.

Нейт пытался держать Инка подальше от меня. У меня было головокружительное чувство, что я точно знаю, почему.

Когда Инк зашел со мной в ванную, я подняла ладонь вверх.

— Бит сказал, что мне разрешено уединение в течение этих пятнадцати минут, — солгала я.

— Бит не является моим гребаным боссом, — весело возразил он, пробиваясь внутрь. То, как его взгляд облизывал мое тело, подтверждало, что, как и его сосед по комнате, Инк был готов к действию. Но в его случае я двигалась неловко, осматривая комнату глазами.

Момент песочных часов защемил мне живот, говоря мне, что Инк такой же, как они. Забирает. Но не снова. Больше никогда.

Это был первый раз, когда я была благодарна Годфри за его угрозу не трогать меня. Инк был из тех парней, которые позволили Годфри отрезать себе член ножом для масла — медленно и мучительно — прежде чем не подчиниться приказу.

— Мне нужно. . .по-большому. — Я прочистила горло. Он вздрогнул, я заметила это даже через его лыжную маску. Это не было частью пип-шоу, которое он имел в виду. Его круглый живот трясся, когда он хохотал. — Убери за собой. — С этими словами он вышел из ванной и запер дверь снаружи. Мой взгляд задержался на замке. Бит заменил его новым после того, как я сломала его прошлой ночью, и, вероятно, не сказал Инку, поскольку он не упомянул об этом.

Я перешла к делу, странно довольная тем фактом, что Бита не было здесь, чтобы увидеть, как я делаю номер два, и еще более счастливая, что он оставил мою попытку убежать при себе. Я быстро приняла душ, после чего оставила воду включенной, пока искала потенциальное оружие. Опять же. Но Нейт не был глуп. После моей вчерашней попытки вырваться он убрал вешалку для полотенец.

Полотенца были брошены на пол.

Со стоном я выдернула маленькую металлическую проволоку, на которой держалась туалетная бумага, и сунула ее под платье. Оно было недостаточно острым, чтобы причинить серьезный вред, но уйти оттуда с пустыми руками означало признать поражение. Я постучала в дверь изнутри.

— Я готова.

Инк

Тревожный, неуверенный и тщеславный. Хочет стать татуировщиком, но слишком бездарен, чтобы устроиться на настоящую работу, поэтому он переворачивает гамбургеры. Любит: принижать женщин, играть в крутого парня и, ну, чернила. Не любит: когда с ним разговаривают задом наперед, независимых женщин и свою жизнь.

Он открыл дверь, его глаза скользнули вверх и вниз по моим ногам. — Ты хорошо моешься, сучка.

Ешь дерьмо.

— Спасибо. А ты все равно выглядишь как гнилые яйца, даже в лыжной маске, — сказала я ему с каменным лицом, и он чуть не дал мне пощечину, но на этот раз отдернул руку в дюйме от моей щеки.

Инк тряс меня за локоть, выталкивая нас в коридор, и тыкал меня в спину более агрессивно, чем нужно, по пути в подвал. Это был Инк. Он не был многослойным, как Нейт: печаль, раскаяние, безжалостность, сердце, уличный мозг и сострадание смешались в интригующей личности хаоса.

— Кто придет за мной завтра? — спросила я, прежде чем он закрыл дверь.

— Нейт… э-э, Бит.

Нейт.

Хотя я не хочу, чтобы он знал, что я читаю его дневник, день, когда я скажу ему, что его сосед по комнате выдал его имя, подходит к концу. В конце концов, нет никакой гарантии, что я не сбегу от Годфри, и если я это сделаю, его жизнь закончится.

Инк распахнул дверь и ворвался внутрь, прижав меня к стене. Он впился пальцами мне в горло, его лыжная маска выпускала горячий воздух изо рта. Гнилой запах бактерий и зубного налета ударил мне в ноздри.

— Слушай, стерва. Это была ошибка. Скажи Биту, что я назвал его имя, и ты мертва. Усекла?

Я кивнула. Он бы не убил меня. Он слишком боялся Годфри. И Бита. И всех остальных. Яркий пример бета-самца. В то время как Нейт повсюду, источая тихую силу, Инк может стоять в нескольких дюймах от меня, а я даже не замечаю. — Конечно.

С того момента, как он вышел из подвала, и до того момента, когда я услышала, как Нейт погружается в свою кровать, все, что я делала, это пыталась открыть заколоченные окна тем маленьким проводом, который я украла из ванной. Это не привело меня ни к чему, кроме окровавленных пальцев и пореза запястья после того, как моя рука соскользнула с одного из ржавых гвоздей.

Мне нужно изменить тактику. Мне нужно быстрее заманить Нейта.

Учитывая тот факт, что разговоры о выходе из этой ситуации мне пока не помогли, я решила попробовать противоположный подход — молчание.

18 НОЯБРЯ 2010 ГОДА

— ДЕПРЕССИЯ — ЭТО НЕСПОСОБНОСТЬ СТРОИТЬ БУДУЩЕЕ. (РОЛЛО МЭЙ)

Я заболел впервые в жизни.

Мужчины Вела обычно не проявляют слабости, если только это не выпивка.

Я остаюсь в своей камере, лечу лихорадку и тяжелый случай дерьма. Педро и его мольбы о метадоне меня бесят. Мир меня бесит. Мне нет и двадцати двух, а моя жизнь уже закончилась. Осознание — это тяжелая пилюля, которую нужно проглотить.

Что еще хуже, Педро постоянно глазеет на унитаз, пытаясь выловить мое дерьмо, потому что он хочет бросить его в сотрудников исправительных учреждений, чтобы устроить сцену. Сцена посадит его в яму. Но сначала он получит что-нибудь, чтобы успокоить свои бушующие симптомы отмены.

Это то, на что рассчитывает Педро. Он бы убил нас обоих, чтобы выстрелить в задницу. Бет, сотрудник исправительного учреждения, с которым я подружился, позволяет Фрэнку зайти с консервированным супом.

— Панк-задница. — Он выплевывает свои слова, как всегда, когда забывает вставить искусственные зубы. Я хрюкаю в теплую жидкость, делая медленные глотки.

— В подростковом возрасте ты был менее чудаковатым, понимаешь? — Он хватает меня за руку, дергая в вертикальное положение. — Эта поэзия запутала тебе голову, Натаниэль.

— Меня зовут Нейт, — поправляю я его. Мы тусовались каждый день с тех пор, как я приехал, но я так и не удосужился что-то сказать. Потому что я никогда не удосуживался поговорить. Но сегодня я злюсь на все, включая Фрэнка.